слишком велик в нашем обществе.
Он точно задумал вернуться, по-другому и быть не может! Он ищет в Лабиринте путь обратно, к власти над своим телом!
С этой мыслью я проснулся.
На улице уже царила ночь. Я лежал на постели таращась в еле видимый потолок. Мысли тяжело ворочались неподъемными глыбами. Может быть и вправду, поискать выход из этого мира. Вернуться назад. К привычному образу жизни. Слишком много врагов я себе здесь нажил всего-то за сутки. Маленкорх, просто кушать не может, так хочет моей смерти. Родственничек Глендрик, неосторожно ляпнувший, что я стал бесполезен для них с Дуэндалом. Охренуэль, серьезно настроенный вернуться в свое тело. А что будет со мной, его вовсе не заботит.
Пожалуй, худо-бедно я могу доверять только двоим: Дуэндалу и Оленьке. Хотя, опять же, замыслы Воителя мне неизвестны, вдруг он согласиться с Глендриком. И как быстро я окажусь на плахе без его покровительства? А Олета — родственница мага. Можно ли доверять ей?
Я поворочался. Видимо спал я долго, у меня ломило все тело. Сел. Не рано ли я раскис? Какой-то пижон с проседью цыкнул на меня, и я начал метаться в поисках путей к бегству. Пошел ты, Хальвин Маленкорх! Черт возьми, не для того я оказался здесь, чтобы шкериться от статусных господ. И Охренуэль пусть тоже катиться к своим демонам, переговорщик, блин. Я не виноват, что он оказался не пойми где! А тело, доставшееся мне я не отдам. Пусть сидит в Лабиринте хоть вечность.
На восемь бед — один ответ, я выгрызу этот проклятый седьмой ранг и пойду дальше! А там глядишь и обнаружиться способ избавиться от Охренуэля, ну или хотя бы от его притязаний стать хозяином тела Гунальфа.
А то, что мне грозит смерть при неудаче. Что ж, когда-нибудь мы все умрем. Я уже большой мальчик и могу смириться с этой мыслью. Уж лучше сгинуть на пути к силе и власти, чем влачить жалкую однообразную жизнь.
Кстати, насчет однообразной жизни. Надо бы найти Оленьку, проявить внимание, так сказать, ведь женщина она приятная во всех отношениях. При этой мысли на моих губах заиграла усмешка, такая же циничная, как у Гунальфа в Лабиринте Грез, когда он говорил о том, что не собирался выполнять договор с демоном.
Глава 6
С утра в Бастионе началась подготовка к обороне. Точнее все давно уже было готово, просто все еще раз проверяли и перепроверяли. Занимались этим лично Дуэндал, Маленкорх и Глендрик. К ним присоединилась еще глава Целителей — Эфелита Юнифинд Вер. Как-то я задавался вопросом — все ли эльфийки столь же красивы, как и Оленька. Судя по Эфелите — все. Высокая, не уступающая ростом мужчинам, она отличалась утонченной изящностью. Рыжая, с золотистыми глазами, ее стан не позволял отвести глаз. Но лицо высоранговой эльфийки — строгое, исполненное достоинства, отметало любую мысль о фривольности. Да и какие вольности могут быть у эльфа с двумя жалкими белыми жемчужинами на шее и повелительницы с одиннадцатым рангом.
Но я отвлекся. На верхушках башен стояли баллисты, стреляющие длинными тяжелыми стрелами. Вдоль стен расставляли деревянные емкости, похожие на ведра, забитые стрелами с белым оперением. Местами на стенах разводили огонь, над которыми, в чанах зловеще пузырилась черная смола. Внутри башен, возле узких амбразур, так же замерли емкости со стрелами.
— Твои сведения подтвердились, — сказал мне Дуэндал. — Вчера я выслал разведку, и они обнаружили армию Тьмы у самого подножья гор. Они там устроили какую-то каменоломню.
Я таскался вслед за Воителем, вместе с дюжиной эльфов и десятком лоталли. Никаких поручений Дуэндал не давал мне, скорее я служил для напоминания Маленкорху — кто здесь главный. Маг при встрече с Дуэндалом делал вид, что не замечает меня, но время от времени его злобный взгляд обращался ко мне. Ладно, пускай побесится.
Кроме чисто военных приготовлений, во дворе крепости готовили алтарь. Жрецы, подчиненные Глендрика, хлопотали вокруг него, распевая какие-то гимны и зажигая курильницы. Меня подмывало расспросить кого-нибудь для чего это делается, но я боялся выдать себя. Память же Охренуэля молчала. Она вообще странная, то вываливает какие-то энциклопедические сведения, а на конкретных вопросах или отмалчивается, или выдает данные с опозданием.
С Олетой я встретился случайно. Дуэндалу я был без надобности, а эльфийка спешила с каким-то поручением.
— Привет, красавица, — улыбнулся я.
Она покосилась на меня, словно деревянная колода вдруг заговорила.
— Здравствуй, Гун.
— Мне следует склонить голову, или что там полагается в таких случаях?
Она пожала плечами.
— Надеюсь, Маленкорх ничего не сделал, тебе за то, что ты поддержала меня?
Ответ прозвучал странно:
— Ничего такого, что я не смогла бы снести.
Тут я заметил, что она снова не отрывает взгляд от моих рук. Что она там увидела?
— Знаешь, — пошел я в атаку. — Может быть вечером, когда вся эта суета закончиться, нам посидеть вместе, я бы достал хорошего вина, а ты бы рассказала о себе.
Она на мгновение перевела взгляд на мое лицо и снова уставилась на руки. Улыбнулась.
— Господин Хальвин запретил мне общаться с тобой.
— Господин Хальвин, — в тон ей ответил я, — частенько сует нос не в свои дела.
— Нельзя так говорить о высокоранговом эльфе.
Я подошёл ближе и посмотрел на нее сверху вниз: