Читать интересную книгу Рассвет над Москвой - Анатолий Суров

В МИНИСТЕРСТВЕ

Большой кабинет заместителя министра. В кабинете Степанян. Плотный, приземистый мужчина. Чёрные густые волосы, подёрнувшиеся инеем, зачёсаны назад. Аккуратно подстриженные усы подчёркивают крепкий рот. Одет в светлый полувоенный костюм. В кресле против Степаняна сидит Башлыков, как всегда, с утомлённым выражением лица.

Башлыков (достаёт из кармана многократно сложенный носовой платок, медленно разворачивает его, утирает пот с лица, потом расстилает его, как всегда, на коленях и снова складывает — вдвое, вчетверо, до тех пор, пока платок уже больше не складывается). Трудно в общем, товарищ Степанян. Очень трудно. Что поделаешь? Ничего не поделаешь!

Степанян. Вижу, что трудно вам, товарищ Башлыков.

Башлыков. Да и то сказать, а кому легко? Я тут, в главке, сколько лет сижу, зубы проел на этом текстиле, будь он неладен. Что поделаешь? Ничего не поделаешь! Взять ту же «Москвичку»…

Степанян (прерывая). Товарищ Башлыков, отчего всё-таки вам трудно? И почему у вас всегда такое усталое выражение на лице?

Башлыков. Общее переутомление, говорят врачи. (Тяжело вздохнул.) Сказать по совести, изнурился я, товарищ Степанян, прямо-таки без сил.

Степанян. Отчего переутомились? Я ещё не давал вам серьёзных поручений. Присматривался пока что. (Мягко улыбаясь.) Не я виновник вашего переутомления.

Башлыков. С вами работать, товарищ Степанян, — благодать одна. А предшественник ваш нервный был, страсть!

Степанян. Каковы же ваши предложения относительно «Москвички»?

Башлыков. Так, чтобы точно… А ваше мнение?

Степанян. Я в министерстве человек новый. Возможностей фабрики не знаю. Вы же эти возможности, как мне известно, целый год изучаете. Вам и карты в руки.

Башлыков (повеселев). Не хочешь, да скажешь… Приятно с вами работать, товарищ Степанян. Советуетесь. А предшественник ваш наорёт, бывало, обругает. Нервный был, страсть! Что поделаешь…

Степанян. Каковы же ваши предложения относительно «Москвички»?

Башлыков. Ничего не поделаешь… В текущем квáртале…

Степанян. Квартáле, хотели сказать?

Башлыков. Да, в текущем квáртале… Придётся оставить прежний профиль. А к осени, может, техники подбросим и уж погоним другой товар.

Степанян. Вы так изумительно просто, с таким огромным знанием дела доложили о состоянии «Москвички», дали такие чёткие и ценные предложения, что мне наконец стало ясно, что делать.

Башлыков. Не хочешь, да скажешь…

Степанян (обрывая.) Да, стало совершенно ясно, что делать с вами, товарищ Башлыков. Тяжело вам.

Башлыков. Что поделаешь…

Степанян. Есть выход. Подайте заявление с просьбой убрать вас с должности начальника главка. Подайте. Рекомендую написать его сейчас, до заседания коллегии.

Секретарь (входя). Директор «Москвички» товарищ Солнцева, по вашему вызову.

Степанян. Просите. (Башлыкову.) Рекомендую… (Улыбаясь.) Что поделаешь?

Башлыков (растерянно разводя руками). Ничего не поделаешь…

Входит Капитолина Андреевна.

Степанян. Здравствуйте, товарищ Солнцева. Прошу вас, садитесь, пожалуйста… Ну, как вам работается? Говорите со мной откровенно, без церемоний. Я немного осведомлён о наших разногласиях с парторгом товарищем Курепиным.

Капитолина Андреевна. Вам товарищ Башлыков, очевидно, уже докладывал. Он знает нашу фабрику.

Степанян. Да, докладывал…

Капитолина Андреевна. Сложные отношения… Министерство как будто меня поддерживает, а среди своих скандал. Тридцать три года как будто честно работала, справлялась, а вот на тридцать четвёртом году советской власти, говорят, не справляюсь. Так, по крайней мере, полагает товарищ Курепин…

Степанян. Я часто думаю о том, Капитолина Андреевна, что значит тридцать три года нашей власти? (Говорит неторопливо, как бы думая вслух.) Что дала мне, бывшему чабану из-под Еревана, советская власть? Не бесполезно иной раз вспомнить, пофилософствовать.

Капитолина Андреевна. Философствовать не умею.

Степанян. А между прочим, необходимо. Так давайте же подсчитаем по-бухгалтерски, подведём баланс.

Капитолина Андреевна. Баланс, говорите?

Степанян. Да, баланс. Я не боюсь этого слова. Подсчитаем наши сокровища, как говорится. Уже несколько поколений прошло жизненный путь по-советски. Теперь каждый человек — не только наш, зарубежный — тоже может призадуматься: что дала нашему народу советская власть?

Капитолина Андреевна. А я и думать не стала бы о том, что мне дала советская власть. Всё дала. Жизнь, труд, счастье.

Степанян. Именно. Но знаете ли, куда я клоню? Когда думаешь, что дала тебе советская власть, обязательно спросишь себя: а ты ей что дал? И оказывается, ты в громадном долгу. Вы сказали: я работала честно. Вы и я можем сказать о себе: мы работаем честно. Ну и что же? Нет, это звучит гордо! Но если вдуматься… честностью хвалиться неудобно. Не хватает ещё, чтобы мы работали бесчестно.

Капитолина Андреевна (неторопливо, официально). Слушать вас очень интересно, товарищ Степанян. Но разве вы пригласили меня для этого умного разговора?

Степанян. Нет. Я пригласил вас для того, чтобы рассказать, как меня и министра поругал ночью один товарищ.

Капитолина Андреевна. За мою фабрику?

Степанян. Нет. Мы как раз имели глупость сказать ему. «Работаем честно». И он как раз ответил: «Что же, благодарить вас за это?..» Прошу вас сюда, Капитолина Андреевна. (Раскрывает шторы, и мы видим витрину, наполненную различными безвкусно сделанными галантерейными предметами и пёстро-серыми блёклыми тканями.) Посмотрите… (Снимает с витрины уродливую дамскую сумочку.) Как вам нравится хотя бы вот эта сумочка?

Капитолина Андреевна. Дрянь какая!

Степанян. А между тем всё это (жест на витрину) выпускается людьми, которые полагают, что они работают честно. План перевыполняют! Магазины завалены этим хламом! Тошнит от него… А теперь посмотрите сюда. (Раскрывает шторы, и мы видим вторую витрину, на которой выставлены разноцветные, радующие глаз ткани Щербаковского комбината и «Трёхгорки».) Оказывается, можно и так работать. Там труд, и здесь труд. Там труд безрадостный, здесь — творческий, вдохновенный!

Секретарь (входя.) Странная посетительница. (В дверь.) Остановитесь, гражданка!.. Товарищ Степанян занят. (Степаняну, пожимая плечами.) Вахтёру пропуск не показала. Идёт, как будто в свою квартиру.

Входит Агриппина Семёновна.

Секретарь (Агриппине Семёновне.) Вернитесь. Вы же видите, товарищ Степанян занят.

Агриппина Семёновна. Кругом новое начальство. Старый-то вахтёр с меня пропуска не требовал. Пригляделся. Да и секретарша за ручку здоровалась. Текстиль-то носишь, голубушка, а кто его делает — ин неведомо?

Капитолина Андреевна. Мама!.. Ты зачем?

Степанян (догадавшись, смущённо.) А-а-а!.. Товарищ Солнцева-старшая! Здравствуйте…

Агриппина Семёновна (подавая руку). Агриппина Семёновна.

Степанян. Здравствуйте!

Агриппина Семёновна. Здравствуй, батюшка, замминистра.

Степанян. Как хорошо, что вы зашли. И дочь ваша здесь.

Агриппина Семёновна (встретилась глазами с дочерью, несколько растерялась, но скоро оправилась от смущения). Вот и ладно батюшка. Значит, втроём и потолкуем.

Степанян (секретарю). Лена, прошу вас, пропускайте Агриппину Семёновну вне всякой очереди.

Секретарь (растерянно глядя на Агриппину Семёновну). Хорошо… Извините, пожалуйста. (Выходит.)

Агриппина Семёновна. Поможешь ты семейству нашему, товарищ замминистра?

Степанян. Непременно помогу. Святой долг…

Агриппина Семёновна. Прошу тебя. Очень ей помощь нужна.

Капитолина Андреевна. Жалостливая ты какая!

Степанян. Вы о чём, Агриппина Семёновна?

Агриппина Семёновна. Разговор у нас будет такой. Скоро на нашей фабрике столетие. Чем похвалимся? Народу какой гостинец подготовим?

Капитолина Андреевна. Сто сорок процентов плана — вот наш гостинец. Ты припомни, сколько фабрика давала, когда меня директором назначили? Не половину ли плана?