Не все так просто
Несмотря на столь быстрый успех, сельские реформы правительства Мэйдзи были все же ограничены по своим масштабам. Хотя много феодальных крупных землевладельцев, постоянно проживавших вне своих владений, было устранено, а мелкие фермеры получили права собственности, но в пределах самих фермерских сообществ сохранялось значительное неравенство в землевладении.
При быстром росте населения и ограниченной финансовой и маркетинговой поддержке всегда присутствовал риск того, что доходы от сдачи земли в аренду и выдачи ссуд снова превзойдут доходы от инвестиций с целью повышения урожайности. Именно это и произошло со временем в Японии. Имеющихся данных недостаточно для того, чтобы установить точную хронологию, но, видимо, переломный момент настал в годы Первой мировой войны. Площади сельскохозяйственных угодий перестали расти, в то время как население продолжало увеличиваться.
В это же время так называемые «условия торговли» между сельским хозяйством и обрабатывающей промышленностью – сколько промышленных товаров можно приобрести на единицу сельхозпродукции – начали склоняться в пользу промышленности, хотя на ранних этапах реформ в выигрыше были фермеры. Как следствие, жизнь сельского населения значительно подорожала. И хотя раннее промышленное развитие обеспечивало солидный дополнительный доход для женщин из фермерских семей, благодаря их занятости на текстильных фабриках в сельской местности, после Первой мировой войны большинство новых рабочих мест создавалось уже в крупных промышленных центрах.
В стране, где в период между мировыми войнами фермерское домашнее хозяйство располагало в среднем всего 1,1 га пахотной земли, эти нарастающие изменения начали отрицательно сказываться на благополучии тех фермеров, которые имели меньше либо земли, либо работоспособных членов семьи. Все больше ссуд предоставлялось тем, кто не мог свести концы с концами, а когда долги становилось невозможно вернуть, земельный участок конфисковывали.
В стране еще оставались крупные землевладения – даже в 1940 г. около 100 тыс. из 1,7 млн землевладельцев имели в собственности участки крупнее пяти гектаров{34}. Расширение индивидуальных участков происходило мало-помалу естественным путем добавления нескольких тан (0,01 га) каждый год-два за счет менее везучих односельчан. Тем, кто имел слишком мало земли или арендовал землю, часто приходилось продавать свой урожай сразу после сбора, когда рынок был переполнен, а цены низки. Пользуясь этим, зажиточные хозяева хранили рис и продавали его позднее по более выгодным ценам, а затем ссужали деньги под проценты тем, кто продал товар рано и остался без средств к существованию. В 1920 – 30-е гг. фермерский долг в Японии вырос в восемь раз{35}.
Доля арендованных земельных участков составляла около 20 % от всех обрабатываемых земель в первые годы после того, как правительство Мэйдзи инициировало земельную реформу. Ко времени Второй мировой войны почти половина пахотных земель была сдана в аренду и 70 % японских фермеров работали на частично или полностью арендованных полях. Несмотря на глобальную экономическую депрессию, арендная плата не опускалась ниже 50–60 % от общей стоимости урожая, причем уже после того как арендатор приобрел семена, удобрения, инвентарь и выплатил все налоги и сборы, исключая основной земельный налог. Поэтому неудивительно, что в 1920-х гг. продуктивность сельского хозяйства в Японии перестала расти.
Высокопоставленный чиновник из министерства сельского хозяйства отметил в 1928 г.: «Между продуктивностью участков, принадлежащих фермерам или арендаторам, видна огромная разница. Мои чиновники, посещающие деревни, утверждают, что даже они, никогда в жизни не ходившие за плугом, могут с первого взгляда отличить – хозяином или арендатором обрабатывается участок»{36}. Сельское хозяйство Японии качнулось назад – от постфеодального изобилия к жестоким условиям капиталистической эксплуатации. В свете этого понятно, почему в 1930-х гг. японские милитаристы, объявившие себя заступниками униженного сельского населения, сумели завербовать себе самых преданных сторонников именно в фермерских общинах.
Путешествие первое: от Токио до Ниигаты
Лучше понять историю сельского хозяйства Японии можно, просто путешествуя по стране, поскольку эта история очень сильно зависит от характера местности. Описание моего путешествия из Токио на северо-запад через главный японский остров Хонсю в префектуру Ниигата, где производят лучший в стране рис, позволит выявить основные закономерности.
Сначала, однако, нам надо выбраться из городской агломерации Токио. Столица с ее тихими и причудливыми жилыми пригородами, переулками и тщательно поддерживаемой дорожной разметкой имеет границу лишь в теории. На практике же Токио сливается с чередой других, менее благополучных городов в непрерывный массив малоэтажных дощатых жилых домов, торговых центров, магазинов уцененных товаров, ресторанов быстрого питания и автосалонов.
Притом что всю свою историю Япония развивалась при невероятно малой площади плодородной земли на душу населения, значительные участки этой земли были безжалостно поглощены городами и промышленностью в ходе их развития. Эта тенденция давно усугубляется традиционной нелюбовью японцев к многоэтажным зданиям. Впрочем, предпочтение, отдаваемое малоэтажной застройке, к сожалению, не сделало современные японские строения более привлекательными.
Если избегать скоростных магистралей, вам придется на протяжении 40 км и двух-трех часов пробираться сквозь выматывающую душу городскую застройку мимо огромной американской авиабазы Йокота, прежде чем вы увидите к северо-западу от Токио нечто, отдаленно напоминающее сельскую местность. Возможно, эти холмы слишком круты для застройки и тем более для ведения фермерского хозяйства. Вот одна из причин, почему в Японии так мало пахотных земель – страна покрыта лесистыми холмами и горами. Проникающий в автомобиль сосновый запах предвещает подъем дороги. У Японии самая низкая доля возделываемой земли по сравнению с любой страной Восточной Азии – всего 14 % от общей площади. Даже в Южной Корее обрабатывается 20 % земли, а на Тайване – 25 %{37}.
Войдя в леса северо-западнее Токио, шоссе 299 извивается среди холмов, пока не достигает Чичибу, сонного, невзрачного городка, не имеющего определенного центра. Название Чичибу связано с крупнейшим восстанием фермеров в Японии эпохи Мэйдзи, подавленным государственной полицией и войсками в 1884 г.