Вернигор тихо рассмеялся.
- Ты же знаешь, что нет. Но у меня есть настырный прислужник, который меня ждет и отряд, который отошел уже далеко от города, - сказал он, - Простимся, пока тебя не хватились.
- Хорошо, - прошептала королева, покорно склонив голову, потом с надеждой подняла глаза на Вернигора, - Мы больше не встретимся. Ты не хочешь меня поцеловать?
- Конечно, - спокойно ответил гроссмейстер.
Он спрыгнул с седла, подошел к королеве и почтительно поцеловал ей руку.
- Думаю, этого достаточно, - сказал он.
- Все-таки у тебя есть другая, - дрожащим шепотом проговорила королева, - Раньше тебе и сотни поцелуев было недостаточно, а теперь и одного слишком много.
- Дело не в этом, - строгий голос гроссмейстера смягчился, он ласково пожал руку, которую все еще держал в своей, отпустил ее и отступил к своей лошади.
- Я дал клятву Кальдиену, как и ты, - сказал он, садясь в седло, - но мне легче хранить верность тебе, чем моему королю.
Он махнул рукой, приказывая Веду ехать следом. Потом спустился с холма, не глядя на королеву, которая все еще стояла на вершине и провожала его взволнованным взглядом. Вернигор угрюмо молчал полдороги, до тех пор, пока впереди не показался отпущенный им отряд.
- Все слышал? - наконец проворчал он, обращаясь к прислужнику.
- Ну, в общем да, - пожав плечами, признался Вед и добавил с усмешкой, - Думаю, стоит помалкивать об этом. А то ты ведь убьешь меня, да?
- Да, - ответил Вернигор.
Это было сказано таким тоном, что улыбка сползла с лица Веда.
Все громко захлопали певцу, который заранее раскланялся во все стороны и уже готовился ударить по струнам. Как вдруг замшевый мешочек, бренчащий серебром, едва не сбил с гимлена шапочку с пером. Мешочек кинул Дрозду Эзельгер.
- Мне не нравится эта песня, - заявил он, когда удивленные купцы обернулись в его сторону и перестали аплодировать, - Давай-ка, спой про восточный берег. Ты знаешь эту балладу?
- Конечно, - Дрозд гордо вскинул голову, - Ее знает даже несмышленыш, едва умеющий перебирать струны.
- А "Сказ об Альденизской крепости"? - возмутился погонщик, жаждавший песен о войне.
- Ну, хм..., - Дрозд взвесил брошенный ему кошелек на ладони и сделал вид, что не слышит слов погонщика; он снова принялся настраивать свою лютню, - Эту полную печального упоения возвышенную песнь сложила никто иная, как госпожа Лариэль из Парладора. Имя этой эльфийской поэтессы на языке древности означает "соловей". Блажен тот, кому довелось услышать ее поднебесный голос.
- Мне довелось, - прошептал Восточный Колдун.
- Мне тоже, - словно эхо отозвался Элиа.
- И мне, - промолвил Кадо.
- И мне, - кивнул Нок и засопел носом, стараясь скрыть волнение, вызванное этим воспоминанием: гномы не любят признаваться в том, что эльфы задели их за живое.
- А мне без надобности вся эта эльфийская заумь, - проворчал Ронф, - Уж лучше бы про войну. Я помню эту историю про крепость Альдениз. В ней наши победили ваших.
- Хм! - угрожающе прокряхтел Нок, невзначай берясь за рукоять кинжала, торчавшего за поясом.
- Ронф, угомонись, - попросил Элиа, - У нас принято слушать молча, когда для тебя поют.
- Благодарю тебя, господин Эзельгер, - Евглену совсем не хотелось выражать признательность надменному остроухому субъекту, ехавшему рядом, но по-другому ответить на его поступок юноша не мог, - Эта песня нравится мне гораздо больше той.
- Та песня была тебе неприятна, - пожал плечами Эзельгер, - Не буду спрашивать почему. Но если тебе она не нравится, то и мне тоже.
- Значит, ты это сделал для меня? - удивился Евглен.
- Мы ведь с тобой товарищи, верно? - усмехнулся эльф, - Гроссмейстер надеется на нас обоих, и он хочет, чтобы мы были за одно. Его бы обрадовало, узнай он, что наши музыкальные вкусы совпадают.
Евглену показалось, что Эзельгер опять насмехается над ним да еще и над Вернигором в придачу. Он хотел было снова обидеться, но, поразмыслив, решил заметить лишь чуткий поступок эльфа, а не его лукавые слова. Дрозд между тем настроил лютню и обвел глазами слушателей.
- Мне, конечно, далеко до Лариэль, - скромно признал он, - Но как певец людей, я не на последнем месте.
С этими словами Дрозд провел пальцами по струнам, и из-под них полилась прозрачная мелодия, легкая, как дуновение ветра, невесомая, как серебристый иней на ветвях деревьев. Голос у певца оказался неожиданно низким и сочным для его тщедушной внешности. Слова же, в переводе на Язык Всех немного утерявшие свою поэтическую прелесть, повествовали о вечной тоске эльфийского народа по краям, где рождается солнце:
Скрыт от глаз Восточный БерегЗа морями в темноте.Только ручейки тумана разбежались по воде.Только тени от деревьев расстелились по траве.Скрыт от глаз Восточный БерегЗа морями в темноте.Где-то в Гавани ХрустальнойУплывают корабли.Берег милый, берег дальний сердцу дорогой землиИм уж виден от причала в чистой солнечной дали.Где-то в Гавани ХрустальнойУплывают корабли.Скрыт от глаз Восточный Берег,Но скажу земле: "Прощай!"И мечту свою доверю крыльям белых птичьих стай.Там, за далью океана, ждут весны моей края.Солнечный Восточный Берег,Вновь тебя увижу я!
Обратно в Западные земли ехали не так скоро, как в столицу. Гроссмейстер словно нарочно медлил с возвращением в Азатан. Он гораздо чаще позволял своим воинам делать остановки в пути, менять лошадей, греться и отсыпаться на постоялых дворах. С самого момента отъезда из королевского замка глава ордена Крылатого Льва пребывал в задумчивости, которая с каждой новой милей пути становилась все глубже и мрачней. Казалось, гроссмейстера страшит возвращение в родной край. Дорога проходила по пустынным местам, зимой еще более опасным, чем летом. Впереди уже показались каменные возвышенности Шепчущего нагорья, преграждающего дорогу к Изумрудному лесу, когда Вед наконец решился прервать молчание, тянувшееся несколько дней.
- Что вы намерены делать? - спросил он осторожно и негромко, чтобы не услышали другие воины.
Они с гроссмейстером ехали впереди отряда на некотором отдалении, и слышать их никто не мог, но Вед тем не менее понизил голос, заговорив на столь опасную тему.
- Делать? - переспросил Вернигор.
- Ну да, - кивнул молодой прислужник, - С тем, что сказал король.
- Ума не приложу, - сухо ответил гроссмейстер, которому расспросы любопытного ученика пришлись не по душе, - Задача, как ты сам сказал, не из легких. Видно придется обратиться к оракулу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});