Стоя у зеркала с зубной щеткой, он осмотрел себя с точки зрения привлекательности, но ничего такого особенного не нашел, хотя все тетушки на семейных сборах липли к нему как пчелы на мед, щипали за щеки и умилялись его глазкам. Но и тем же розовощеким младенцам, племянникам и племянницам, слюнявящим погремушки, они так же умилялись, а ведь красавцами те не были. Странно это все было.
Вернувшись в комнату, он застал Антона за разговором по телефону с его первой леди — Машей, и не удивился, что тот слился в зал для продолжения приватной беседы. Телефон снова светился, лежа на кровати, и Валик, сдавшись, открыл чат.
«Ты живой, умник?»
«Не пишешь ни хуя. Не соскучился по мне?»
«Валечка ебучий».
«Спокойной ночи».
И ладно, этого стоило ожидать, но ответ, отправленный от своего имени, Валик увидеть точно был не готов: «Спокойной». Макар ответил тремя улыбающимися скобками, и это пугало больше, чем все его предыдущие сообщения.
— Антон! — крикнул Валик, забывая, что на дворе ночь. — Ты охуел?!
Антон успел защелкнуть дверь прежде, чем Валик схватился за ручку, и продолжил трепаться с Машкой.
— Сука ты, Антон, — произнес Валик.
Всё было против него.
За два дня до Нового года Макар с Лёхой и Игоряном отправились в гипер закупаться перед вечеринкой. Договорились, что с пацанов будет бухло, а с остальных приглашенных (особенно с девчонок) — хавчик. Тихий же просто скинулся в общак и завис у своей бабы, но предварительно прислал им скриншот из таблицы в «Экселе» с расчетом стоимости и всеми ценами на алкоголь, чтобы эти придурки точно купили все, что нужно, и в достаточном количестве. Ведь, как показывала практика, алкоголя никогда не бывало много.
Пока Лёха с Игорем срались, решая, какой «Бакарди» купить — «Карта Негра» или «Карта Оро», Макар залипал в телефоне, повиснув на тележке и перечитывая вчерашнее сообщение от Валечки — «Спокойной». Ни от одной девчонки он так не ждал ответа, как от этого гребаного умника. Сначала Макару казалось, что Валя просто выебывается: ну не бывало ни разу, чтобы он кого-то сам, лично закидывал сообщениями с утра до ночи и пас у подъезда. Думал, этот умник поломается немного, типа как Анька в прошлом году, а потом будет за ним бегать собакой Павлова и смотреть как на десерт Павлова. Но нет, этот химик такой, блин, непрошибаемый, и пока, кроме поцелуев, дело дальше не шло. И каждые три-четыре слова в ответах их переписки почему-то грели Макару то, что у него до этого особого участия в романтическом общении не принимало, — его пацанское сердце.
— Если ты любишь негров, Игорян, это не значит, что все их любят!
— Да при чем тут негры?! — гнусавил тот в ответ. — Темный ром лучше, он пряный, сладкий, он с колой зачетно идет! Или ты чистый будешь пить? Ты один и будешь! Девчонки любят помягче, послаще! А ты бери тогда себе бутылку светлого, и все. А остальные возьмем «Карта Негра»!
— В жопе у негра! Он еще и дороже, в таблицу смотри! Тихонов ее для кого писал?!
Макар, не выдержав этого затянувшегося спора ни о чем, решил вмешаться:
— Вы задолбали уже! Берем три таких, три таких. Девчонки, может, и не будут это пить. Нам еще апероль, вино, вермут и шампанское надо взять.
— Да все они будут, — усмехнулся Лёха. — И там уже все равно будет, хоть негра, хоть кого.
— Хоть тебя, — заржал Макар.
— Ага, смейся, — скривился Лёха, складывая в тележку звонкие бутылки. — Понравилось, как с ботаном сосались?
— Ну сосались, и чо? — Макар сделал лицо кирпичом.
— Да ничё. Ты вообще на парней перешел, я смотрю.
— Не ревнуй, Лёх, — хмыкнул Макар. — Тебе же больше счастья перепадет. Трон свободен, — затем язвительно склонился, будто в глубоком реверансе.
— Ага, фаянсовый, блядь, трон. Это ж надо было тебе так нажраться в тот вечер, чтобы пацана засосать.
— Да чё ты упертый какой? Тебе вот какая разница? Хочешь, я и тебя засосу, иди сюда!
— Нет, отвали, дебил!
Лёха пнул тележку и побежал вдоль рядов с алкоголем, лавируя между цокающими на них людьми, а Макар почти несся следом. Поймал друга у турникета неработающей кассы и сграбастал его в объятия, пытаясь дотянуться губами до его рожи. Игорь неспешно подкатил тележку, не переставая ржать над ними двумя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Иди сюда, любимый, я тебя поцелую!
— Отвали, Мак, придурок!
— Ну чего ты, просто два лучших друга чилят, а ведь могли бы и поцеловаться!
— Нет!
— Ну могли бы! — Макар уже был в сантиметре от Лёхиного лица.
— Нет! Иди своего Валечку целуй, на хуй, блядь!
— Разрешаешь, Лёх? Точно? А то, может, ты за него?
— Всё, откисни.
Макар слез с Лёхи под гогот Игоря, который без палева успел поменять все Лёхины бутылки золотого рома на темный.
Затем они набрали разного пива в огромных упаковках по двадцать четыре банки, а в отделе с соками Макар опять завис, и Лёха ткнул его в плечо:
— Ты где летаешь весь день?
— Да так.
— Чё, позвал его, да? Я от Тихого слышал, что с химфака кто-то будет.
— Да, позвал. Сказал, придет.
— Кто? — встрял Игорь.
— Хуй в пальто.
— А, этот, что ли, пирсингованный принц Альберт? Ржачный чел? Хоть посмотрю на него! — обрадовался Игорь.
— Особо не поглазеешь, если в табло не хочешь получить, да, Мак?
Макар перестал улыбаться, и лица пацанов вдруг тоже стали какими-то серьезными. Он отвернулся к полке с соками, пытаясь экстренно решить, какой лучше: мультифрукт с клубникой или мультифрукт с бананами.
— В смысле рилли? — охреневший голос Игоря вдруг перестал быть гнусавым. — Я думал, вы стебетесь.
— Ага, пиздец, — тихо подытожил Лёха.
— А я думал, вы типа мои друзья, — низким голосом проговорил Макар, не оборачиваясь.
Он затылком чувствовал, что парни переглядываются в неловком молчании. Вздохнул, развернулся и уставился на Лёху.
— И чё, ничё не скажешь больше?
— А чё говорить? Я тебя знаю, ну поугораешь немного, чё такого.
— Лёх, что-то мне кажется, Макар не угорает, — осторожно проговорил Игорь.
— Бля, ну нет, Макар!
— Да.
— Не-е-ет! Ну а как же наши тусы, ну? Как же теперь девчонки, ты же не пойдешь к ним со своим… этим… Ты на Тихого посмотри, в какую он вафлю превратился! Бля, ты чё, еще и член чужой собрался трогать?!
— Я уже потрогал.
— Фу, бля.
Лёха дергано развернулся и в приступе злости быстро зашагал к выходу.
— Не парься, — сказал Игорь, хлопнув Макара по плечу. — Он же типа ваша фея-крестная. Сваха-Лёха, ха-ха! Переживает, что тебя у него уводят из-под носа.
— Спасибо, Игорян. Хоть ты не говнишься, как чмошник.
Игорь пожал плечами и загадочно проговорил куда-то в сторону, будто не о себе:
— Подумаешь, член чужой трогать. Хуй он и в Африке хуй.
Собрав все по списку, включая соки, газировки и прочую лабуду, они вдвоем утрамбовали тележку и двинулись к кассам. Стоя в очереди, Макар вдруг спросил:
— Слушай, Игорян. Вот как бы ты человека к себе расположил?
— Так ты же уже вроде сам справляешься, не?
— Не… В трусы залезть не проблема. А вот, ну, чтобы ему больше понравиться?
— Бля, Макар, ты только мозги не теряй, лады? А то мне тоже страшно.
— Ничё я не теряю, ну так что?
— Ну… Хрен его знает. Представь, что это твой деловой партнер или… О! Что это высокопоставленный гость.
— Ага, принц, бля.
— Типа. Вот что тут главное? Да и вообще, между нами, грубо говоря?
Кассирша заинтересованно слушала их треп, но сзади уже раздались недовольные просьбы пошевелиться, и парни продвинулись, выложив последние товары на ленту, а затем принялись складировать пробитые бутылки обратно в тележку. Расплатившись, Макар вернулся к своему вопросу, который почему-то свербил в мозгу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так, ну чего, что там главное? Я улыбаться могу обворожительно.
— Дебил ты! — протянул Игорь, закатив глаза.
— Слышь, не быкуй, я по-человечески спрашиваю. По-пацански, бля.
— Вот именно! По-пацански! И что тут главное, Макар? Давай, думай.