прямой видимости, Псих открыл рот:
— У нас гости! — истошно заорал он, и тут же порадовался, насколько сыгранной за эти месяцы стала команда, как слаженно все действовали.
Драк без всяких команд ломанулся в лес, унося пригнувшегося к шее Четвертого от опасности. А Жир и Тот синхронно взмахнули извлекаемым оружием, синхронно развернулись через левое плечо и, набирая скорость, побежали навстречу Психу.
Через несколько секунд все три боевых паломника уже дрались с Грифом. И делали это не менее слаженно, «растаскивая» птицедемона на три стороны и умело прикрывая друг друга. И хотя каждый из них заведомо уступал в силе фальшивому игумену, сыгранная троица наглядно демонстрировала правоту поговорки «количество бьет качество».
Вскоре стало окончательно понятно, что бой Гриф проигрывает. Беглый демон едва успевал отбиваться своей безразмерной дубиной от посоха, грабель и лопаты. «Ура, мы ломим, гнутся шведы!» — смекнули паломники и усилили натиск. Гриф тоже осознал ближайшие перспективы, и его правая рука метнулась к кольцу.
— В стороны, быстро! — отчаянно закричал Псих, зайцем метнувшись влево.
Увы! Снова сработало «Проклятие Кассандры», черт бы его побрал! Свинья и сом остались на месте и через секунду уже сидели в пространственном мешке.
Псевдоигумен коршуном бросился на уклонившегося от захвата Психа, но обезьян, мгновенно поняв, что битва проиграна, уже прыгал в подвешенный портал.
— Ловок, сволочь! — с досадой топнул ногой Гриф. — Всегда вертким был. Ладно, где там этот монах? Лес здесь густой, далеко ускакать он не мог…
дер. Надеждинка
Муромцевский сектор
Омской локации.
56°24′ с. ш. 75°39′ в. д.
— Ты к нам уже как на работу ходишь… — меланхолично сказал Князь, тренировавшийся с мечом во дворе, глядя на вываливавшегося из портала Психа. — Завтракать будешь?
— Потом, Ёви, потом! — заполошно замахал руками Псих, лихорадочно кастуя фиолетовый портал. — Если у него не поменялся режим (а он сто пудов не поменялся), то у него как раз сегодня откат заканчивается. Он где-то минут через 15 из офиса уйдет — и тогда все! Сливай воду! Еще месяц куковать. А других вариантов у меня нет. Все, пока, держитесь тут, счастья, здоровья!
— То есть даже чайку не попьете… — уныло констатировал рогатый демон, глядя на прыгающего в портал Психа.
Где-то в Верхних планах
— Нет, это абсолютно исключено! Господин Смежиров не принимает без предварительной записи, и уж точно не будет с вами встречаться за десять минут до выхода. У него клиенты, понимаете, клиенты! Как вы вообще сюда попали, кто вас пустил внизу? Я не поняла, где охрана, за что мы им платим? Вы вообще меня слышите? Куда вы идете⁈
Секретарша была матёрой. Не красивая девочка в мини-юбке, выгодно подчеркивающей бесконечность ног, растущих от ушей. Нет, это была битая 35-летняя стерва в строгом костюме, закаленная в тысячах сражений с посетителями, пытающихся прорвать к телу без записи.
— Да не давите вы так на тревожную кнопку, сломаете же. Никто не придет, — устало объяснил Псих, направляясь к тамбурной двери в кабинет. — Некому приходить.
И тут случилось неожиданное — секретарша выскочила из-за стола и метнулась к двери. Впервые за много лет посетитель увидел не только верхнюю, но и нижнюю половину этого дежурного Цербера. Ноги, кстати, были вполне товарного вида. Да и все остальное — тоже.
— Нельзя! — в отчаянии крикнула она, грудью встав в дверном проеме. — Господин Смежиров не принимает!
Псих остановился, улыбнулся и крикнул поверх головы защитницы.
— Оле, вылезай уже из своей норы. Хватит прятаться за красивыми женщинами. Дай мне десять минут, я уложусь.
В кабинете кто-то завозился и потопал к выходу. Затем, отодвинув секретаршу в сторону, оттуда вышел маленький, кругленький и плешивенький человек в калошах и с зонтиком веселенькой расцветки. Он злобно посмотрел на Психа и ворчливо сказал:
— Я бы попросил вас обходиться без фамильярностей и прочего амикошонства. Ваше поведение, Псих, недопустимо, и только давность знакомства удерживает меня от того, чтобы принять соответствующие меры. Что с моей охраной? Они живы?
— Разумеется. Что ж я, душегуб какой? Просто вырубил, минут через десять очухаются.
— Это хорошо, это ладно, это им только на пользу, может, более ответственно к службе относиться начнут. Я вас слушаю. Только покороче, пожалуйста, без прелюдий, у вас ровно пять минут.
— Хватит и одной. Ты, Оле, единственный из мне известных бойцов, который с гарантией выключит Грифа. Помнишь Грифа?
— Знаю только, что он в побеге, и, сколько я слышал, прячется в каких-то перденях. Но может уже и поймали, я не вникал.
— Все правильно, только уже не прячется. Я нашел его логово. Пора ловить.
— Ловите! — пожал плечами кругленький человечек. — Я-то здесь каким боком? Это не мои дела, и вся эта история мне совсем не интересна. Грифы какие-то… Извините, без меня. Ладно, рад был увидеться, но, прошу прощения, спешу. Дела, знаете ли… Дела. Матильда, я буду в семнадцать, подготовьте материалы по будущему аукциону, аналитики должны в обед принести справку — ее не забудьте. Удачи, Псих!
И господин Смежиров закосолапил к двери.
— Погоди, Оле! — крикнул ему в спину Псих. — А если я скажу, что у него Азраил?
Толстячок замер так резко, как будто его пришпилили к полу булавкой. Потом медленно повернулся.
— Говори, — совсем другим голосом сказал он.
— А что говорить? Я уже все сказал, — пожал плечами Псих. — Ты же знаешь про терки между Азраилом и Грифом? Мы шли брать Грифа вдвоем с Азраилом. Но эта сволочь юзает какую-то читерскую пространственную магию. Короче, я едва ноги унес, а старикашка попал к Грифу в гости.
— И что теперь? — все тем же стальным голосом спросил хозяин.
— Кто знает? — Псих пожал плечами. — Подозреваю, что сейчас Гриф, пуская слюни от счастья, режет Азраила на кусочки. Он ведь об этом несколько веков мечтал. Вот я и подумал — а не сходить ли мне в гости к Оле? Возможно, ему будет интересно. Когда еще выпадет такой шанс нормализовать расстроенные отношения?
Смежиров криво ухмыльнулся.
— Ты плохо знаешь Ази, Псих. Он хуже любого осла, его упрямством можно мостить улицы — настолько оно твердокаменное. Даже если я лично все порубаю всех в винегрет, и, истекая кровью, вытащу его из пыточной, это ничего не изменит. Он все равно никогда меня не простит.