Сиатта произнесла на тэччи, и звучала она намного более откровенно, чем позволительно говорить по-русски в присутствии других людей.
Акихиро взял её за руку и повёл к реке. Спуск в купальню был вымощен корой дерева, чьё название Акихиро так и не запомнил. Они сошли по шершавым, тёплым пластинам, погрузились в воду по шею и начали ласкать друг друга. Головастики словно обезумели – кусали их с неистовостью пираний. Боль лишь распаляла страсть.
Туча накрыла город целиком. В ней зарокотало на грани инфразвука. Потом хлынуло. Струи были черны, как волосы демона Юки-онна и холодны, как её объятия. Чтобы спастись от них, Акихиро и Сиатта ушли под воду с головой. Воздух им больше не был нужен. Они сплетались и кувыркались точно молодые выдры, а чёрный дождь над поверхностью реки тем временем стал сизым, будто железная окалина.
Падая на землю, он закипал огромными пузырями.
* * *
Здравствуй, Машенька.
Прости, что давно не писал. Честно говоря, у меня и сейчас времени в обрез.
Там, где прошла «гроза» Кена и Барби, природа взбесилась. Вся биомасса на месте нашей атаки сплелась в огромный отвратительный ком. Он пахнет гнилым мясом и выглядит как гнилое мясо, только в мире не бывало ещё такой огромной кучи падали. Сейчас она уже километров десять в диаметре, метров двадцать высотой и продолжает расти. По ночам она светится, в ней прорезаются язвы вроде ртов и хохочут, как тысяча Мефистофелей. А днём она снова расползается вширь.
Мы жжём её огнём, но она увеличивается быстрее, чем нам подвозят напалм. Я работаю рядом с Кеном. Он весь почернел, и не только от копоти. Вчера погибла Барби. Перед наступлением темноты она ушла в гнилое месиво, сказав, что за грехи нужно расплачиваться сторицей.
Этой ночью Мефистофели гоготали вдесятеро сильнее обычного.
Вероятно, мы сбежим с Урании. Процесс не сдержать, это понимают все. Офицеры шепчутся, что на Земле аварийными темпами клепают атомную бомбу. По старинным чертежам, без электроники – ведь электроника в портале Фокина дохнет навсегда. Если даже успеют, континенту всё равно конец. Радиация или гниль – не один ли хрен?
Но у меня даже в самый жуткий час, когда язвы бесовских ртов разинуты шире всего, теплится надежда. Может быть, где-нибудь в самых глухих лесах ещё остались «дикие» иу-еу, которые умеют превращать живое не в мёртвое, а в в изумрудный животворящий мох. Может быть, он придут и исправят нашу страшную ошибку.
Я за это всё готов отдать. Даже любовь к тебе, Машенька.
Женщине такие слова говорить нельзя, поэтому завтра я брошу это письмо в огонь.
Как и все предыдущие.
Твой Вася.
Урания, хх. хх.2023.
Верочка и подлецы
«И в дерьме кипит жизнь!» – прочитала Верочка начало статьи, и её круглые щёки тотчас порозовели от смущения. Статья была критическая, за авторством недоброй славы господина Цедимяна. «Какой подлец! – с эклектичной смесью восхищения и негодования подумала Верочка о критике. – Хорошо ещё, не добрался до меня». Мишенью для отравленных нутряным ядом критических стрел явился новый роман Гоши Беркутова – красавца, атлета, плодовитого писателя… и что скрывать, властелина Верочкиных ночных грёз.
Увы, рассчитывать на взаимность Верочка не могла даже в сладостных сновидениях. Недостатки её фигуры были воистину катастрофичны, а что хуже всего – удручающе нескрываемы. Будучи абсолютно честной с собою, Верочка могла признать: она уродилась толстухой. Избалованный женским вниманием Беркутов её попросту не замечал. Вернее, замечал, но лишь как досадную и крайне объёмистую преграду на пути стремительного бега от победы к победе. Перемещаться спокойным шагом Гоша не умел, да и не желал.
Впрочем, за последний год Беркутов заметно подрастерял былой лоск и былую уверенность. Причиной стал Лео Цедимян – злой гений (если не сказать гиений!) критики, уверенно жонглирующий острыми фразами и беспощадными умозаключениями. Неизвестный никому лично, но широко известный в сети литературный обозреватель, по слухам, одесский армянин, решил сжить Гошу со света. И надо сказать, это ему удавалось. Точные и ехидные до последней степени статьи этого Зоила раз за разом обрушивались на кудрявую голову Беркутова, словно кувалда забойщика скота на лоб казнимого телёнка. Общественность показательно соболезновала Гоше, на деле тихо потешаясь. У Цедимяна был верный взгляд и крайне живое перо, которое кололо не просто в глаз, а точно в зрачок.
Верочка ещё раз перечитала возмутительную, но надо признать, на зависть броскую фразу, и опустила крышку ноутбука. Довольно тянуть время! Задуманное следовало выполнять.
Она встала из-за стола, провела подрагивающими пальцами по гладким корешкам книг, аккуратной стопочкой стоящих рядом с ноутбуком. Каждый был украшен звучным авторским именем – Александр Атаманов. Восемь лишь вчера доставленных из издательства экземпляров последнего (или, как выражаются в суеверных писательских кругах, крайнего) Верочкиного фэнтези-романа «Валькирии Дикой Степи». Романа во многом спорного, но захватывающе интересного, а главное, изданного приличным тиражом и хорошо оплаченного.
К сожалению, даже малая часть боевого духа и решимости книжных валькирий не передалась Верочке через прикосновение. Может быть, помешало несовпадение настоящего имени и псевдонима? Или прекрасные амазонки просто-напросто презирали свою создательницу за столь неказистый вид?
Глубоко вздохнув, Верочка направилась в прихожую, где уже заждался брат Вова.
* * *
Намучившись в пробках (кондиционер в вовкиной «Нексии» сроду не работал), они прибыли-таки к Центру молодости и красоты «Кипарис» почти без опоздания. Брат остался возле машины, а Верочка, потеющая от волнения пуще, чем от жары, вошла в зеркальный сверху донизу Центр Грандиознейших Надежд. Туда, где из жирной – да-да, жирной! – неудачницы сделают стройную красотку, которой не нужно будет прятаться за мужским псевдонимом.
Внутри было прохладно и очень уютно. Живая зелень, модерновые картины, кожаная мебель, приветливая дама на ресепшене. К Верочке сразу же скользнул загорелый молодой адонис с торсом пловца, ногами легкоатлета и улыбкой кинозвезды. На бэйдже, приколотом над кармашком ослепительно-белой рубашки-поло значилось: Константин, альфа-консультант. Второй бэйдж, точно такой же, обнаружился на поясе лёгких кремовых брюк. Замшевые мокасины, все в фигурных отверстиях, обошлись без бэйджа. «Альфа-самец», – сразу же переименовала его Верочка, безошибочно уловив источаемые им флюиды мужественной сексуальности.
– Добрый день, мадемуазель Чачко, – промурлыкал Константин. – Мы несказанно рады приветствовать вас в «Кипарисе».
«Ещё бы вы были не рады», – подумала Верочка, с мимолетной печалью вспомнив сумму, на которую пришлось раскошелиться ради посещения Центра. От гонорара за «Валькирий Дикой Степи» остались одни слёзки. Едва хватит на пару комплектов белья, которое обязательно придется купить, если всё пройдет, как того желается.
– Здравствуйте, – ответила она несмело.
– Идёмте, идёмте. Долой робость! Я буду вашим личным проводником в счастливое будущее, – жизнерадостно сообщил Константин, подхватывая её под локоток восхитительно твердой ладонью и увлекая к лифту.
Против ожиданий, лифт не вознёс их к сверкающему куполу, а с головокружительной