— Ах, забыл, возьми книгу, — он протянул пакет.
Они замолчали. Алла подумала: и куда девалось его высокомерие и самоуверенность. Саша казался ей грустным, боящимся физика и имеющим тайны от отца. Ей стало жаль его. Он словно почувствовал ее состояние, сильно забилось сердце. Он прижал ее.
— О чем ты думаешь? — шепотом спросил.
— Слышу, как бьется твое сердце, вот-вот выскочит, — она тоже ответила шепотом.
— Тоже скажешь, выскочит, ни за что! У меня есть предложение, будем считать, что эта скамейка станет нашей.
— Отлично! Согласна! Будем встречаться на ней.
— А если она будет занята? — Саша растерялся.
— Посидим на другой, а когда освободиться, сядем на нее. Смотри, парень мороженое развозит. Хочешь, куплю? Ты любишь мороженое?
— Люблю, что за вопрос.
Саша встал и направился к молодому человеку, который на велосипеде развозил мороженое. Он взял два эскимо и вернулся.
Они сидели на скамейке, ели мороженое и радовались, что вместе, им хорошо и просто, никто не мешает. И какие они оказывается простые: им легко и хочется смеяться.
Новость
Жена Сыроежкина приехала на выходные к мужу и привезла новость. Дочь стала встречаться с сыном Открытого — Сашкой. У них, кажется, любовь.
Новость потрясла Петра Васильевича: «Неужели это серьезно? Зачем он ей такой?»
— Время покажет — серьезно или нет, а пока друг другом интересуются, перезваниваются, встречаются, — загадочно улыбнулась жена.
— И ты так спокойно на это смотришь? — возмутился отец.
— Что значит спокойно? Дело молодое, в их возрасте только и влюбляться. Ты что же, в молодости не влюблялся, забыл уже? Так вспомни! — парировала жена.
— Все влюбляются, но надо знать меру. Мы жили скромно, можно сказать бедно. Я и влюблялся в скромных девчат. А наша вон в кого влюбилась! Ишь, как замахнулась, в сына разведчика!
— Что значит — замахнулась? Влюбилась и все тут! Я не думаю, что с расчетом.
— Ясно-понятно, что без расчета. Алка наша не расчетливая, серьезная. А этот Сашка — гусь, смотрит как молодой гусенок, глазом не моргнет. Ты его знаешь?
— Откуда я его знаю? Так же, как и ты, — возмутилась жена.
— А мое впечатление, что много он о себе мнит, набалованный, легкомысленный, но красивый малый. Наша глупенькая и клюнула. У него, поди, девок пруд пруди. С нашей позабавится и бросит. Для нее удар будет.
— Но зато сейчас она летает, как счастливая птичка, — жена ласково улыбнулась. — Видел бы ты ее. А может быть, у нее это первая и последняя любовь!
— Ты-то и сама радуешься, как я гляжу. Они еще дети, их уму-разуму надо учить! Кто знает, может она еще встретит серьезного человека. А этот не вызывает у меня доверия.
— А чем этот плох? — изумилась жена. — Ты его не знаешь, с его отцом ты общаешься, а сына не знаешь. Он общительный, на Алку глядит влюбленно.
— Уже и приходил, — стукнул по столу рукой Петр Васильевич. — Не хватало нам породниться с этим разведчиком и его супругой. С его женой невозможно разговаривать.
— Я думаю, ты слишком уж закрутил, — она не поддерживала его.
— Вот жаль, что печку не закончил, пока работаю, надо с ними мирно обходиться. А когда закончу — видно будет, — сделал вывод Сыроежкин.
— Что это такое — видно будет, что ты задумал? — встрепенулась жена. — Ты в дела молодых не лезь, не твое дело. Чем они-то тебе помешали?
— Пока не помешали, все еще впереди! Ну как ты не понимаешь, разные мы с ними. Открытый на хорошей должности, а мы едва концы с концами сводим. Ты работаешь пока, а ты всегда способна потерять работу.
— Не будем об этом, я надеюсь, что завод твой скоро начнет работать, — успокаивала его жена. — Не гляди мрачно на вещи.
— Какая ты у меня оптимистка! И на работу я скоро выйду, и Алка будет счастлива. А мне, как отцу, ее жаль.
— Ты бы лучше себя пожалел. У тебя один важный интерес — выпить, тогда и настроение повышается.
— Я пью на свои, — обиделся Петр Васильевич. — Есть мужики, что и не работают, и пьют, и дерутся и матюгаются — и их дома уважают. А я не такой, всегда трудился. Эх вы, женщины! Не человек ей нужен, а его деньги!
— Много ты домой денег приносил, а сколько пропивал? — она тяжело вздохнула.
— Когда мы женились, я не пил, не был богатым, но мы прожили восемнадцать лет. И сейчас я не пью, а только балуюсь, чтобы настроение поднять. Ты еще не знаешь, как иные пьют!
— Хочешь и ты также запить, чтобы без просвета? — она зло на него посмотрела.
— Успокойся, не запью также.
— Говорить с тобой бесполезно, пойду поливать в огороде, — она встала.
— Воды не было два дня, сегодня дали. Ты иди, я схожу к Уткиным, узнаю, приехали ли они. Григорий тоже хотел печку делать. Но у него пока денег нет. Это у разведчика всегда есть.
— Что ты к нему привязался? Человек тебе работу дает, а ты неблагодарный!
Вера не желала поддерживать мужа.
— Пойду к Уткиным, а ты трудись, родная моя труженица.
Вдвоем
Алла стояла у дороги около леса, в стороне от дачного поселка. Матери сказала, что пойдет собирать траву, зверобой и ромашку. Та сразу поняла, что дочь идет на свидание.
Саша подъехал на велосипеде, на нем голубые шорты, белая футболка с тигром, выглядел классно.
— Привет, долго ждешь? — он остановился.
— Нет, не долго, минут пять, ты как всегда вовремя.
— Садись на багажник.
Он медленно поехал, Алла ухватилась за сидение, подпрыгнула и села.
— Еду вдоль участков, — он повернул голову. Все работают, высыпали на природу, наслаждаются трудом, кроме нас с тобой.
— Нам надо травы пособирать, я обещала, когда уходила, остановись где-нибудь в поле.
— Хорошо, я знаю где. Твой отец должен прийти, продолжать начатое дело.
— Как печка, много еще осталось? — подумала, когда отец кончит, ему выплатят деньги.
— Сейчас приступил к камину, сказал, что дело быстрее пойдет. Ты можешь зайти, посмотреть и оценить.
— Я не очень разбираюсь, неудобно, посмотрим, — она не хотела появляться у них.
— А чего неудобного, твой отец делает, похвали. Тебя надолго отпустили?
— Как траву соберу, — она перешла на другую тему. — Мне твоя книжка очень помогла. Я прочитала тему внимательно о Петре Первом и хорошо ответила, не так, как было написано в нашем школьном учебнике.
— Я купил еще одну книгу по истории. В ней вопросы и ответы, если заинтересует, то дам.
— У нас историк несколько необычный. Пол-урока спрашивает, десять минут рассказывает новый материал. А если к кому привяжется, то будет учить жизни до конца урока. Иногда даже с урока выгоняет на десять-пятнадцать минут. Хотя историю знает хорошо.
— Тебя не выгонял? — съязвил Саша.
— Пока нет, но как-то собирался. Меня Машка насмешила, рассказала анекдот, я начала смеяться. Он мне три раза замечание сделал. Я едва успокоилась.
Саша остановился около леса, где начиналось поле. Они оставили велосипед, Алла достала пакет и они стали искать зверобой.
— Как здесь тихо, непривычно, мы привыкли к шуму в городе. Не хочется ни о чем думать. — Алла нашла куст со зверобоем и начала рвать.
— Алл, а тебе со мной не скучно? — он смотрел на нее с грустью. — Давай сходим на футбол или на спектакль.
— Ну, ты даешь! Я никогда на футболе не была. Я в нем ничего не понимаю.
— Я тебе все буду объяснять. Тебе понравится, когда начнешь разбираться. — Саша нашел ромашку и стал срывать.
— Посмотрим, понравится или нет, не знаю. На футболе почти одни мужчины и все кричат! И я должна буду кричать?
— Как захочешь, это твое личное дело, — он задумался. — Я никогда не кричал.
— Давай быстрее соберем траву, да поедем, мне еще надо маме помочь, мусор выбросить в два часа, я обещала разобрать в сарае и выкинуть всякий хлам.
— Получается, что ты на дачу приезжаешь, чтобы работать, пахать. Отец не работает, пусть и пашет, — Саше не хотелось, чтобы она опять занималась семейными делами. — Ты, моя милая, прямо-таки идеальная дочь. Тебе сказали, ты и не возражаешь, какая ты послушная дочка!
— Я не всегда соглашаюсь, маму жалко, она много работает, а сейчас она одна у нас труженик. Ты же тоже отца слушаешься, не все говоришь, боишься. Получается, что и ты отличный сынок, — она засмеялась и посмотрела на пакет: зверобоя собрала достаточно, а ромашки мало. — Зимой будем чай пить со зверобоем, очень полезная трава.
* * *
Открытый отнесся спокойно, когда узнал, что сын встречается с дочерью Сыроежкина. Подумаешь, какое дело! В его возрасте только и влюбляться. Ему было бы обидно за Сашку, если бы тот не замечал девочек.
Когда он работал за границей, был не прочь завести роман, но тогда этого не полагалось по инструкции. Встречались на его пути замечательные женщины!