вас в бетон, – это снисхождение к вашим материнским чувствам. По крайней мере, других предположений, зачем вам понадобился чужой ребенок, я не нашел. Пока не нашел.
– Вы же сами от него отказались! – вылетает на эмоциях.
Меня вообще возмущает его позиция: вначале бросить «разбирайся сама, как хочешь», а потом переложить всю вину на меня. Типа не они передумали два года назад, не они исчезли, оставив меня одну с ребенком на руках, не они…
– Ничего умнее придумать не могли? – усмехается он уголком рта. – Это был желанный ребенок. Вы можете сколько угодно отрицать и оправдываться, в какой-то мере я даже могу вас понять, но не нужно пытаться убедить меня в том, чего я бы никогда не сделал.
– Ваша жена!
– И Саше невыгодно подобное. Так что давайте не будем спорить?! – Его взгляд становится колючим.
Я ощущаю, как у него меняется настроение. Как опасный хищник вновь выпускает когти. И понимаю, что он прав: у него своя правда, не знаю, кем продиктованная, но переубедить его у меня не получится. Сейчас – так точно.
– Уберите! И не появляйтесь больше рядом с нами! Я буду бороться за своего сына до последнего! Можете сколько угодно угрожать.
На мгновение мне кажется, что я вижу в его глазах восхищение. Всего лишь на мгновение. А после их снова затягивает ледяная синева.
– Не пытайтесь убежать. Даже не рассматривайте этот вариант, – предостерегает он жестко.
Целует сына на прощание, а после, пока я отвлекаюсь на телефон, вкладывает мне свой проклятый конверт в сумку. И, пока я не успела опомниться, быстро покидает площадку.
Глава 8
– Где вы были? Я искал вас в парке, не нашел, – встречает нас у дома Леша.
После того, как я рассказала ему о Кравицких, как мы поняли, что за мной постоянно следят, он стал приезжать каждый день. Без звонка и предупреждений. Часто неожиданно. Как снег на голову. Вот как сегодня.
Я была уверена, что Леша на смене и не появится как минимум до одиннадцати вечера. А он стоит у подъезда, засунув руки в карманы, и угрюмо смотрит на меня исподлобья.
– Мы были на детской площадке. В соседнем дворе.
Илюша катится рядом на своей новой игрушке. Жмет на газ и дает круг рядом с качелями.
– Ты купила ему эту ерунду? – замечает Леша, кивая на электромобиль. – Серьезно? Тебе не жалко денег? Особенно сейчас, когда у нас такие проблемы? Соня, ты чем думаешь? – накидывается с порога.
Почему-то после его слов про ерунду становится обидно. Да, я бы сама при нынешнем доходе не потянула такую покупку. Если только в кредит. Но, глядя на счастливого Илюшку, рассекающего на своем личном авто по двору, понимаю, что ради его улыбки не пожалела бы средств.
– Это не я. Герман приезжал, нашел нас на площадке. Он и подарил, – невольно улыбаюсь, наблюдая, как сын ловко объезжает препятствие.
– Герман? – вкрадчиво переспрашивает Леша. Я не сразу чую подвох, а когда понимаю, куда он клонит, становится поздно. – Как интересно получается. Прошло всего ничего времени, а он уже стал своим! Не по имени-отчеству, а прям как закадычные друзья. Или уже больше? Сонь, а может, ты уже передумала? Скажи честно?
– Ты о чем?
– Он посылает за тобой машину, приглашает домой, теперь гуляет вместе с вами, дарит подарки. Что дальше? – испепеляет таким взглядом, словно все перечисленное им происходило по моей инициативе.
– Леша, не перегибай.
– Завтра он предложит тебе стать любовницей и родить им с женой второго? А может, еще поселит рядышком под боком? Третий ведь не лишний? А чего отказываться, да? Тем более когда там такие бабки на горизонте маячат. Это же не простой работяга, это олигарх! Скажи честно: вот это ведь не единственный его презент за сегодня? – тычет он в сторону игрушки Ильи. – Тебе ведь тоже наверняка что-то перепало?
Я вспоминаю про конверт, лежащий в сумочке, и чувствую, как у меня вспыхивают щеки. Да, я не хотела его брать. Да, это была не моя инициатива.
Я в любом случае не собиралась пользоваться этими деньгами, даже проверять не стала, сколько там, но не выкидывать же его на улице?!
– Я прав, да? Признайся? – пристает он, точно считывая мою реакцию.
Мне не нравятся его претензии. Да и то, что с ним происходит. Эта едкая злость во взгляде, ядовитый тон и обидные обвинения.
Неужели Леша действительно верит в то, что говорит? Да, мы не так давно знакомы, но я не давала повода сомневаться в себе.
– Мне не нужно ничего от Кравицкого, – отрицательно мотаю головой.
– Правда? А это тогда что? – снова указывает в сторону Илюши.
– Папа дал, – счастливо улыбается сынишка, подъезжая к нам и хвастаясь своим подарком.
Не понимая, что еще больше подливает масла в огонь.
Мне остается лишь до боли закусить губу от бессилия.
Леша щурится, молчит несколько секунд. Я вижу, как от рвущейся наружу ярости у него раздуваются крылья носа, как буквально затягивает пеленой взгляд.
– Папа, значит? Вот как? – цыкает с горечью.
– Леша, пожалуйста, перестань! Я не хочу с тобой ссориться. Я действительно ничего не просила у Кравицкого. И не собиралась брать. Он сам… – запинаюсь на полуслове.
Наверное, мне и правда нужно было не принимать этот мини-джип. Оставить его прямо там, на детской площадке. Развернуться и уйти в первые же минуты появления Кравицкого. Но я смалодушничала. Да и Илюша так вцепился в собственный транспорт, что я даже не представляю, как смогла бы объяснить ему, почему мы не можем взять электромобиль домой.
– Я понял. – Леша отталкивается от стены и демонстративно шагает прочь.
Всем своим видом показывая, что разговор окончен.
– Подожди! Да стой же! – догоняю его спустя несколько секунд. Когда понимаю, что он не шутит. Что он сейчас уйдет и наши отношения рухнут, так толком и не начавшись. – Ну что я должна была сделать? Отобрать игрушку у ребенка? Мое отношение к этим людям не поменялось, Леш, пойми! Слышишь меня? – Хватаю его за плечо и разворачиваю к себе.
Заглядывая в лицо с мольбой.
Чертов Кравицкий, решивший не только отобрать у меня ребенка, но и сломать мою личную жизнь! Вот откуда он взялся? Где был эти два года?!
А теперь с его появлением все летит к чертям!
– Слышу, – неожиданно спокойно реагирует Леша. Даже странно. – А давай уедем на выходные за город? Отдохнем, воздухом свежим подышим? – предлагает он, словно и не было никакой ссоры только что.
Я застываю, растерянно хлопая глазами от