ещё гудела против нас. И где-то там, двигал своими пешками неизвестный нам враг. Было не ясно, кто из родов атакует нас следующим.
Я однажды спросил у Кукши: «Кто натравливает на нас врагов, Император?». Кукша сказал, что если бы лично император хотел бы нашей смерти, мы бы уже были мертвы и забыты.
— Так кто же? — спросил прямо я.
— Система, — пожал плечами Кукша.
— А кто управляет системой?
— Император.
Я запутался.
— Так Император нам враг? — предпринял ещё одну попытку понять.
— Император нам не враг, но мы — враги Императора, — подвёл итог Кукша.
Мы выдвинулись рано утром, парой внедорожников в сопровождении безэкипажного колёсного танка и моего личного самоходного мека. Всеволод сам выбрал людей. Мне, несмотря на все мои успехи, было запрещено даже думать о том, чтобы находиться где-то кроме арьергарда.
К городу мы подходили, спускаясь с высоты. В предрассветных сумерках руины выглядели зловеще, а между полуразрушенных зданий бродили белые огоньки.
Всеволод приставил к глазам бинокль.
— Действительно, автоматоны, — поморщился он. — Впервые вижу, чтобы спустя столько времени и с такими повреждениями они запросто бродили.
— Дай бинокль мне, — приказал я. Тот оторвался, посмотрев на меня внимательно и протянул мне прибор.
— Как зомби, — пришло на ум сравнение, рассматривая повреждённые остовы, которые ковыляли кое-как через холмы из битого кирпича и сломанных бетонных плит.
— Думаешь сможешь кого-нибудь починить? — задался вопросом Всеволод.
— Думаю надо искать наименее повреждённых. Мы не можем спасти всех. Лучше убить их, пока у них ещё нет разума, — я действительно об этом много думал.
Мой начальник гвардии лишь отрывисто кивнул.
— Идём всем отрядом, — скомандовал Всеволод подчинённым. — Хлам добиваем, тех, кого можем использовать — обездвиживаем электродубинками, а господин их обращает.
Мы спустились и на первой же улице на нас вышел автоматон с оторванной рукой и сломанной шеей. Бедолагу изрешетили.
На следующей улице мы добили обезноженного автоматона. Через пару кварталов на нас вышло странное создание сплавленное из двух автоматонов. Всеволод вопросительно посмотрел на меня, а я отрицательно покачал головой. Сложно представить, чтобы он мог существовать с такими повреждениями. Его мы тоже прикончили.
Первая реальная атака пришлась на замыкавшего наш строй самоходного мека. С холма нас прикрывал колёсный танк, готовый в любой момент обеспечить нам отход.
Боевой автоматон, из тех, которые составляют костяк любой роботизированной армии, кинулся на моего мека с самодельной дубиной, вспыхивавшей электрическими разрядами. Мой самоходный костюм блокировал удар и подсёк ноги врагу, но тот легко ушёл от атаки, перекатившись назад, и, вскочив, снова бросился на мека. На помощь кинулись мои люди. Чёртов автоматом мотнул над головой дубиной остудив пыл нападавших. Однако самоходный костюм воспользовался моментом. Выстрелив автоматону в оружие, он попал в руку. Дубинка отделилась вместе с предплечьем.
Жаль, конечно, мы могли получить хорошего бойца. Следующим ударом один из моих гвардейцев сбил врага с ног и наставил на него пистолет.
— Подожди, — крикнул я.
Автоматон попытался потянутся за дубиной, но выстрел мека отправил её ещё дальше. Я же в пару прыжков оказался рядом с врагом и схватил того за черепушку. Токи потекли сквозь мои руки, и я увидел нечто новое.
Его голова была темна, нечто иное ворочалось в разуме этого автоматона. Оно было огромно, оно было зло. Но это не ярость и не ненависть. Это было то, что остаётся после них. Когда оба чувства сплетённые в едином танце уходят, остаётся зияющая пустота, безумная и бесконечно злая.
Нечто втянуло меня к себе. И я оказался в этой тьме. Моя рука сжимала меч, только это уже была не та электрическая дубинка. Клинок в руках испускал свет и был остёр, как бритва.
Бесформенная масса потянула ко мне свои щупальца. Я понимал, что это сон, или некое подобие транса, но также я понимал, что выбраться мне отсюда не дадут, а эти щупальца — это то, как мой мозг воспринимает обратное воздействие текущей в меня энергии. Существо внутри автоматона контратаковала меня.
Я махнул мечом пару раз перед собой, отходя назад. Щупальца, которые тянулись ко мне, упали обрубленными, зашипели, распались и потекли обратно каплями ртути. Следующая атака была прямой, груда плоти просто выстрелила щупальцем мне в лицо, но я успел увернуться. Оно ударилось обо что-то сзади, и резко стало подтягиваться назад.
Я не успел среагировать, как на обратном пути щупальца подсекла меня и заставила упасть на спину. Следующий удар целился на то, чтобы расплющить меня, но я перекатился и, оказавшись на животе, резко поднялся и побежал.
Правда убегать долго мне не удалось: тьма пошла рябью перед моими глазами и отбросила меня от невидимого барьера назад. Я снова упал, а когда поднимаясь обернулся, понял, что нечто уже воткнуло свои щупальца в барьер справа и слева от меня и подтягивается. Середина тьмы разверзлась и обнажила пасть в которую ряд за рядом уходили загнутые зубы. Между зубами открывались глаза. От такого вида я запаниковал и ткнул мечом барьер, пытаясь вырваться.
Лучи света полились в месте, где лезвие проткнуло невидимую ткань. Существо сзади меня недовольно заурчало. Я обернулся и увидел, что нечто закрыло свой рот. Тогда я рубанул и сверху вниз. Тьма потонула в ослепительном свете. А я медленно стал возвращаться к реальности. Автоматон, чью голову я сжимал руками, обмяк. Посреди его лба горела небольшая трещина, разрез, сделанный изнутри.
Механизм аккуратно снял оставшейся рукой мою ладонь со своей головы, а другую я убрал сам. Затем автоматон поднялся и осмотрелся. Я не почувствовал никакой эманации, которые исходили из него, когда тот был «одержимым». Бывший противник отошёл от нас и поманил целой рукой.
Я чувствовал, что он хочет нам что-то показать. Нечто важное. Поэтому я подобрал оторванную руку и зашагал за ним.
— Слышь, — схватил меня за предплечье Всеволод. — Что это такое? Он ведёт нас в ловушку?
— Нет, его мысли