Читать интересную книгу Брат Томас - Дин Кунц

Брат Костяшки уставился в камин, где не горел огонь.

— По моему профессиональному мнению, да.

Я слишком часто видел смерть. Убежал от нее в этот монастырь, но, разумеется, убегая от нее, прибежал в ее объятья.

От жизни уйти можно, от смерти — никогда.

Глава 11

Барашек зари превратился в утреннего льва, когда внезапный порыв ветра тряхнул окна гостиной, щедро бросив в них снегом. Снегопад превратился в буран.

— Мне нравился брат Тимоти, — вздохнул я.

— Милый был парень, — согласился Костяшки. — Так очаровательно краснел.

Тут меня осенило.

— Кто-то положил подушки под одеяло на кровати брата Тимоти не только для того, чтобы его не начали искать ночью, пока землю не завалило снегом. Убийца выигрывал время и для того, чтобы завершить приготовления к тому, ради чего он сюда и пришел.

— Кто он? — спросил Костяшки.

— Я говорил вам, сэр, я — не ясновидящий.

— Я не про ясновидение. Подумал, что у тебя есть какие-то зацепки.

— Я и не Шерлок Холмс. Лучше мне поговорить с полицией.

— Может, тебе стоит подумать, а правильное ли это решение.

— Но я должен рассказать им, что случилось.

— Ты собираешься рассказать им о бодэчах?

В Пико-Мундо Уайатт Портер, начальник полиции, относился ко мне как отец. Он узнал о моем даре, когда мне исполнилось пятнадцать.

Не вдохновляла меня эта идея, сидеть перед шерифом округа и рассказывать ему, что я вижу мертвых, а также демонов, похожих на волков и постоянно видоизменяющихся.

— Чиф Портер может позвонить местному шерифу и поручиться за меня.

На лице брата Костяшки читалось сомнение.

— И сколько на это потребуется времени?

— Не так уж и много, если я быстро свяжусь с Уайаттом.

— Я не про то время, которое потребуется чифу Портеру, чтобы сказать местным копам, что ты — не мошенник. Меня интересует, как скоро местные копы в это поверят.

Я понимал, о чем он. Даже Уайатта Портера, интеллигентного человека, умницу, который знал мою бабушку так же хорошо, как и меня, пришлось убеждать, когда я пришел к нему с информацией, позволившей успешно завершить зашедшее в тупик расследование убийства.

— Сынок, никто, кроме тебя, бодэчей не видит. Если детей или нас всех кто-то или что-то может убить, только у тебя есть шанс определить, что, где и когда должно случиться, только ты можешь это предотвратить.

На паркетном полу лежал псевдоперсидский ковер. У меня под ногами расположился вытканный дракон.

— Не нужна мне такая ответственность. Не могу брать ее на себя.

— Бог, похоже, думает, что можешь.

— Девятнадцать трупов, — напомнил я ему.

— А могло быть больше двухсот. Послушай, сынок, не думай, что все копы такие же, как Уайатт Портер.

— Я знаю, что не все.

— В эти дни копы думают, что законы — это все. Копы не помнят, что однажды люди получили законы с небес и тогда эти законы не состояли только из «нет» и «нельзя», но являлись образом жизни и причиной, по которой следовало жить так, а не иначе. Копы теперь думают, что только политики создают и переделывают законы, поэтому и не следует удивляться тому, что некоторым людям на законы наплевать. Далеко не все слуги закона не понимают истинную причину, по которой законы нужны. И если ты выложишь свою историю не тому копу, он никогда не поймет, что ты на его стороне. Никогда не поверит, что у тебя особый дар. Такой коп подумает, что ты не в своем уме, что такие, как ты, мешают нормальной жизни мира. Он не поверит тебе. Не сможет поверить. Что будет, если он упечет тебя в тюремную камеру или в психушку? Что мы тогда будем делать?

Мне не нравилась наглая морда дракона, не нравились яркие нити, от которых его глаза наливались жаждой насилия. Я сместил левую ногу, поставил на драконью морду.

— Сэр, может, я не буду упоминать ни про мой дар, ни про бодэчей. Только скажу, что нашел монаха на земле, а потом кто-то ударил меня дубинкой.

— И что ты делал во дворе в такой час? Куда ты шел, откуда, что затевал? Почему у тебя такое необычное имя? Уж не ты ли тот самый парень, который позапрошлым летом отличился в торговом центре «Зеленая луна»? Беды преследуют тебя или ты сам — беда?

Он выступал в роли адвоката дьявола.

И я наполовину поверил, будто почувствовал, как дракон дернулся под моей ногой.

— Если уж на то пошло, я не смогу сказать им ничего полезного, — смирился я. — Полагаю, мы можем подождать, пока они найдут тело.

— Они его не найдут, — уверенно заявил брат Костяшки. — Они не ищут брата Тима, которого убили, а тело спрятали. Кого они ищут, так это брата Тима, который где-то перерезал себе вены или повесился.

Я вытаращился на него, до конца не понимая, о чем он толкует.

— После самоубийства брата Константина прошло только два года, — напомнил он.

Константин — тот самый монах, душа которого задержалась в этом мире и иногда дает о себе знать энергетическим полтергейстом в самых неожиданных местах.

По причинам, которые до сих пор никто не понимает, как-то ночью, когда все братья спали, он поднялся на колокольню аббатства, привязал один конец веревки к поворотной балке, на которой висели три колокола, второй конец затянул на шее и прыгнул с парапета, перебудив колокольным звоном весь монастырь.

Среди верующих самоубийство едва ли не самая страшная смерть. Поступок Константина поверг братьев в глубочайший ужас. И время тут лекарем не стало.

— Шериф думает, что мы не от мира сего и доверять нам нельзя. Он из тех, кто верит, что под монастырем есть секретные катакомбы, в которых живут монахи-убийцы. Они выходят оттуда по ночам, чтобы творить свое черное дело. Эти байки рассказывали про католиков куклуксклановцы, только шериф, возможно, и не знает, откуда ноги растут. Забавно, когда люди, которые ни во что не верят, с ходу готовы поверить в любую чушь, рассказанную о нас.

— Так они думают, что брат Тимоти покончил с собой?

— Шериф, вероятно, думает, что мы все покончим с собой, как те несчастные, которые выпили отравленный «кулэйд» Джима Джонса.

Мне на ум пришли Бинг Кросби и Барри Фицд-жеральд.

— Видел недавно старый фильм «Идти своим путем».[11]

— Тогда было не просто другое время, сынок. Другая планета.

Открылась наружная дверь гостиной. Вошли помощник шерифа и четыре монаха. Они прибыли, чтобы обыскать гостевое крыло, хотя едва ли нацелившийся на самоубийство брат выбрал бы эту часть монастыря для того, чтобы выпить бутылку «Клорокса».[12]

Брат Костяшки продекламировал последние строки молитвы, перекрестился, и я последовал его примеру, словно мы удалились сюда, чтобы вместе помолиться за скорейшее возвращение живого и невредимого брата Тимоти.

Не знаю, можно ли квалифицировать этот обман как полшага по скользкому склону. Я не почувствовал, что куда-то соскальзываю. Но, разумеется, мы не замечаем спуска, пока не набираем скорость ракеты.

Костяшки убедил меня, что я не найду друзей в Управлении шерифа, что я не должен связывать себя никакими обязательствами, если хочу открыть, какой готовящийся акт насилия привлек в монастырь бодэчей. Вот почему я решил избегать контактов с копами, пусть и не делая вид, что скрываюсь от них.

Брат Флетчер, кантор и дирижер монастырского хора, один из четырех монахов, пришедших с помощником шерифа, попросил разрешения обыскать мои апартаменты и незамедлительно его получил.

В угоду помощнику шерифа, чьи глаза под грузом подозрений превратились в щелочки, Костяшки предложил мне помочь ему в осмотре кладовых, которые были его вотчиной, поскольку он отвечал за продукты и напитки.

Когда мы вышли из гостиной во внутренний дворик гостевого крыла, где между колоннами завывал ветер, я увидел поджидающего меня Элвиса.

В предыдущих двух рукописях я рассказывал о своих отношениях с душой Элвиса Пресли, которая не покинула наш мир, а пребывала в Пико-Мундо. Когда я ушел из городка в пустыне в расположенный в горах монастырь, Элвис двинулся следом.

Вместо того чтобы обитать в подходящем для него месте, скажем, в «Грейсленд», он предпочитает мою компанию. Думает, что с моей помощью рано или поздно решится покинуть этот мир и отбыть в следующий.

Наверное, мне бы радоваться тому, что это призрак Элвиса Пресли, а не какого-нибудь панка вроде Сида Кошмарика. У Короля тонкое чувство юмора, и он тревожится обо мне, пусть иногда безутешно плачет и никак не может остановиться. Молчаливо, разумеется, но слез проливает море.

Мертвые не говорят и не пользуются устройствами, воспроизводящими текст, поэтому мне потребовалось много времени, чтобы понять, почему Элвис задержался в нашем беспокойном мире. Поначалу я думал, что мир этот отнесся к нему очень даже хорошо, вот он и не хочет уходить куда-то еще.