людей Варианта на разговор. Но есть большая вероятность, что разговор приведет к погрому. А может, и разговора-то никакого не получится. Нас всего четверо, не считая девушек (тут я немного запнулся, как будто сообщал собеседнику какую-то страшную тайну). Долго держаться у нас не выйдет. Поэтому я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли прислать нам на подмогу ОМОН.
— ОМОН, говоришь, — Покровитель кашлянул и чем-то пошуршал. — Через полчаса не обещаю. Часа через полтора будет.
— Спасибо, — сказал я.
— Не за что. Это для дела. И вот что, — тут мне показалось, что у Покровителя внезапно сменился голос. В нем появились какие-то теплые и нежные нотки. — Алина нас сейчас не слышит?
— Нет, я ска… я попросил ее выйти, — ответил я. Не хватало ещё, чтобы он понял, что наши отношения с Алиной хоть как-то отличаются от отношений начальницы и подчинённого!
— Вот и хорошо. — удовлетворённо сказал Покровитель. — Алине пока что ничего про это не говори.
— Так она же все равно увидит, — не понял я.
— Увидит — это увидит, —ответил Покровитель. — Увидит она, когда все уже будет хорошо. А нервировать ее заранее не стоит. Нечего девочке дёргаться почём зря. Ты меня понял?
— Да, понял, — ответил я, стиснув зубы. Как мне хотелось высказать этой наглой покровительственной морде все, что я о нем думаю! Особенно — как я презираю таких «покровителей», кем бы они ни были, которые, пользуясь своими денежными и другими возможностями, поминают под себя молодых, красивых и умных девчонок! Но я понимал, что ещё не время. Более того, я не знаю, наступит ли оно когда-нибудь… А подставляться самому и подставлять Алину с ребятами было попросту глупо и подло. Поэтому я взял себя в руки и промолчал.
— Добро, — кратко бросил Покровитель и положил трубку.
О том, чтобы сейчас пересказывать этот разговор кому бы то ни было, не могло идти и речи. В конце концов, пусть мои друзья думают, что у меня самого есть тайные и очень могущественные знакомые и если что, меня есть кому поддержать.
Мы вышли, отряхнувшись. В омоновском автобусе бойцы утихомиривали особенно буйных пассажиров. Неподалеку два омоновца подбирали с асфальта выброшенные этими утырками биты.
— Слышь, козлы, вам всем кабзда, поняли! — крикнул последний загружаемый в автобус бандит. — Вас найдут! Молитесь, чтоб сразу замочили, а то…
Мощный пинок от омоновца сзади не дал ему договорить, завершив процедуру погружения.
Командир ОМОНа деловито огляделся по сторонам, как бы оценивая свою работу. А посмотреть было на что: раскуроченные столы, разбитый вдребезги кассовый аппарат, разломанные стулья… Создавалось впечатление, что буйных психических больных долгое время держали взаперти без лекарств и наконец-то выпустили на волю, снабдив битами.
— Кто из вас Сергей-Боец? — спросил командир, подойдя к нам.
— Я, — спокойно ответил я, сделав шаг вперёд.
Глава 6
— Мне с вами поговорить надо, — сказал омоновец, открывая папку с бумагами и всем своим видом показывая, что «парковкой» беспредельщиков наше с ним знакомство только начинается.
Я сделал знак своим ребятам, чтобы они подождали меня чуть поодаль. Похоже, предстоял какой-то серьезный разговор, и кто его знает, что там, в этом разговоре, могло всплыть.
Вообще, меня настораживало то, что этому менту понадобился именно я. Значит, у него почему-то был интерес конкретно ко мне. А учитывая, что его прислал всё-таки не кто-нибудь, а… Неужели Покровитель решил-таки меня «прощупать» поглубже?
— Итак, — командир достал из папки какие-то бумаги и полистал их. — Вы сами-то предполагаете, кто это был? Есть варианты?
— Вы же видите, уроды какие-то, — я постарался сделать максимально непонимающий вид. — Беспредельщики с битами.
— Вижу, что не юные ботаники, — кивнул омоновец. По его усмешке было понятно, что такие убегания от ответов ему приходится выслушивать чуть ли не каждый день. — Ну, а всё-таки?
«Вот чего он до меня докопался-то?» — подумал я. Этот ритуал мне был хорошо известен — как, впрочем, и каждому, кто хоть раз оказывался по ту или другую сторону бесед с органами. Все заранее знают перечень вопросов, которые будут заданы. Все также заранее выучили наизусть стандартные ответы на эти вопросы. Вероятность сюрпризов при таких беседах упрямо и неизбежно стремится к нулю. И всё-таки из раза в раз повторяется один и тот же спектакль, как в репертуаре захолустного театра. Только актеры каждый раз меняются.
— Просто так, от нечего делать никакие беспредельщики так масштабно не нападают, — продолжал напирать командир. — Может быть, вам угрожали, предупреждали как-то? Может, вы своими продажами на чью-то поляну залезли, вольно или невольно?
— Да вроде нет, — пожал я плечами. — Да и на чью поляну мы могли залезть, если все, что мы продавали — это билеты на одно-единственное свое мероприятие? Хотя… есть одна версия. У нас вон девчонки работали, народ завлекали. Симпатичные, фигуристые. Наверняка кому-то из этих лихих героев понравились, вот и решили перед девками выпендриться, крутизну свою показать.
Командир покосился на девочек. Как ни странно, они до сих пор шатались рядом, как я их ни прогонял, и теперь с опаской наблюдали за нашими переговорами. И чего им все неймётся?
— Таким «девчонкам» в борделе самое место, — сквозь зубы процедил омоновец, заметно сдерживаясь, чтобы не выругаться. — А не в культурных учреждениях и уж тем более не в общественных местах. Тут и с детьми люди ходят, между прочим. Какой им пример подаёте? Кем они вырастут, если на таких «девчонок» на смотрятся? Развели, понимаешь…
Да, не зря этот дядя стал командиром! Командовать ему явно нравилось. Дай такому волю — всех по своему усмотрению переделает. И все это — исключительно с благими намерениями. Размалеванные девки, видите ли, ему не нравятся. На детей дурно влияют. А кем вырастут дети, насмотревшись на бесконечные уличные «разборки» и на столь же бесконечно матерящихся