Читать интересную книгу Сказки мышонка Сухарика - Светлана Волкова

Целый день подбрасывает Вьюшка в печку дрова. Всех накормил, всех обогрел. Дело к вечеру. Выгреб он золу, закрыл трубу. Видит, Шесток с Поддувалом выходят из Васькиных ворот.

— Не пустил нас кот Васька. Сказал — без нас управится.

— Что же, живите, шесток с поддувалом свободны.

Улегся Шесток на теплый шесток, в поддувале свернулся калачиком Поддувало. И захрапели, как бывало…

ДОЖДИК ДУДАРИК

На задворках, в сарае, где крыша худая, семь братьев-дождиков жили. Исправно все семеро людям служили. Первый брат — Проливень — наливал в бочки воду, второй брат — Косой — поливал огороды, третий — Ситничек — грибы ситом сеял, четвертого звали Окатный. Окатывал он ребят с головы и до пят. Пятый брат — Спорый — бегал в леса и горы, приносил прохлады жбаны полные. Дождик Бусый по капле поил птенцов желтопузых.

Седьмой брат, самый маленький, на дудке играл. Его звали Дударик. Спрячется Дударик под дырявым кувшином и играет на дудке камышиной. Все его слушают, а кто играет — не знают. Знают только ребята, что засыпают под его песенку. А еще знают скворчата в скворечнике. Горох, морковка да репа на грядках, да огурцы в огуречнике.

Но вот скворчата превратились в скворцов. На огородах полно огурцов, репы, морковки. То-то ребятам раздолье!

Взрослые говорят:

— Не уродилось бы ничего, если бы не было дождя.

Вот и пришли ребята к старому сараю.

— Братья-дожди, мы вас приглашаем. Хотим угостить вас киселем.

На пир братья пришли всемером. Растерялись ребята:

— Где мы столько посуды добудем?

— Ничего, — отвечают братья-дожди, — мы со своей посудой.

Стали гости кисель хлебать: Проливень из бочки, Косой дождь из ведра с лейкой.

Просит Спорый дождик:

— Мне полный жбан налейте!

Дождик Окатный не отстает от брата:

— Вот мой ушат. Я пью кисель ушатами.

Братец Ситник наливает ситом. Ест и хвалит:

— До чего же сытно!

Дождику Бусому поднесли кисель в кувшине. А младшему — Дударику — налили в дудку камышиную, а больше киселя не осталось…

Прошел август месяц. Стали братья-дожди собираться в дорогу.

— Пора нам уезжать вместе с дядей Громом.

Запряг телегу дядя Гром. Уселись в нее дожди со своим добром. Ситник — с ситом. Спорый — с ушатом, Проливень — с бочкой большой, с лейкой — дождик Косой, Бусый — с кувшином, Окатный — с ведром. Тронул телегу дядя Гром.

Бежит, догоняет ее Дударик:

— Меня забыли! Меня не позвали!

Заворчал дядя Гром:

— И этот не пустой, а с добром! Для твоей дудки нет на телеге места. Кони с места не сдвинутся. Но! Едем!

Сколько ехал, столько и плакал по дороге Дударик. Только вдруг догоняет телегу Журавлик, а в клюве — дудочка камышовая.

— Я до теплых краев ее донесу. Она не тяжелая.

…Весной, когда из теплых краев домой собирались, не взяли с собой Дударика.

— Для тебя на телеге нет места.

Братья домой не одни собираются: каждый — с невестой. А невесты у братьев — радуги. И у каждой сундук с нарядами.

Вернулись домой братья-дожди, за работу принялись. Льют ушатами, бочками, лейками воду, да только ничего не растет в огородах. Вот незадача! Ни гороха с морковкой, ни репки… Хоть плачь. Приуныли ребята, галдят целый день голодные скворчата в скворечнике. Не алеют среди гряд маки, пусто в гряде огуречной…

Братья-дожди чешут в затылках, наряды жен-радуг их не веселят.

— Эх, не видать нам нынче киселя!

Собрались и пошли к журавлям.

— Где тут у вас журавлик, что с нашим младшим дружил? Он летел за нами следом с его дудкой камышиной.

Вышел журавлик.

— Это я. Я за Дудариком слетаю.

Неделю не было его. А через неделю все увидели: летит верхом на журавле маленький Дударик. Обнял руками шею журавлиную, лежит и дудит в дудку камышиную.

Морковка, горох, что в земле крепко спали, сразу проснулись:

— Слышите, Дударик!

Опустил на землю Дударика Журавлик. Хотел тот спрятаться под кувшин, да кувшин занят. Дождик Бусый из него поит скворчат. Сел Дударик играть в палисаднике, все его и увидали.

— Так вот кто на дудке играл! Играй, играй, пусть братья твои пока помолчат!

Вот и играл Дударик, когда его просили. Под песенки дневные горох, морковь да репка росли. Под песенки ночные — ребята и огурцы.

Август пришел. В старом сарае братья-дожди на пир собрались с женами-радугами вместе. Малыша Дударика посадили на почетное место. Таз киселя ему налили, дудку-камышинку цветами перевили.

КОНЕК КОВЫЛЕК

Жил в деревне пастушонок Тимоша. Кнут да пастушья сумка — ничего у него больше не было. А коров ему дали пасти целое стадо. Бегает за ними Тимоша с утра и до поздней ночи. И мечтает он:

— Был бы у меня конь! То ли дело! Не надо вязнуть по колено в грязи и по жаре плестись. Когда б захотел, всегда искупался. А пешком не дойти до речки, не добраться.

Однажды в жаркий полдень брел Тимоша за своими коровами и так ему искупаться захотелось — нет мочи! Оставил он коров в березняке, в лесочке, а сам направился к речке. Шел сначала лесной дорогой, потом полевой тропинкой. Она его на луг и вывела. А на лугу, куда ни взгляни, ходит под ветром серебристый ковыль. И жара! Хуже, чем на дороге.

Сморило Тимошу. Только сквозь сон слышит он чьи-то голоса и звон. Глаза открыл — слышно отчетливей прежнего:

Бом-Бом!Железо куем. Железо.Огонь в кузне жарок.Искры горячи.Скуют кузнецыЗамки и ключи.Выйдет и крышаПокрыть новый дом.Бом! Бом!

А другие молоточки бьют потоньше и позвонче.

Бом! По золоту бьем!Куем, в шнуры вяжемЗолотую пряжу.Плющим и тянем,Пока не устанем.Нам вовсе не леньЗолотую витуюТянуть канитель.

Присмотрелся Тимоша: в ковыле кузни дымят, каждая не больше гриба. В открытые двери видать: кузнецы машут молотами, огонь пылает в горнах. Ага! Вот почему здесь такая жара.

Встал Тимоша, пригладил волосы, рубашку одернул.

— Здравствуйте, добрые люди! Вы кто будете?

Отвечает ему чумазый кузнец:

— Здесь город Ковыли. А мы ковали. Кузнецы, по-вашему. Наша улица зовется Кузнечная. А рядом Горшечная. Там гончары лепят горшки да обжигают. За ней Стекольная. Там тоже, как водится, без печей не обходится. Потому и жарища. А ты как, пастушок, сюда забрел? Корову ищешь?

— Искупаться хотел.

— Искупаться бы не мешало. Да невпроворот работы. То куешь кочергу, то навес на ворота. А нашим швеям иголки давай — шить золотой канителью.

— А на что она, канитель?

— Расшивать закаты да рассветы.

Кузнец снова взялся за молот.

Тимоша приметил: рубаха у него мокра от пота.

— Да, — говорит, — тяжелая у вас работа.

Кузнец отхлебнул из кувшина квасу.

— У нас что? У стеклодувов вот жара так жара — нету спасу. Работы не меньше, и она труднее, потому что мельче.

— А что они делают?

— Росу выдувают. Из радуг. Каждый день подавай новую, да две перемены, утреннюю и вечернюю. А если помочь мне хочешь, — принеси воды с речки — умыться.

Дал кузнец ведро. А оно с наперсток. Вздохнул Тимоша:

— Не привык я ходить с таким ведром.

И в свою деревню пошел. Обратно с ведром еле добрел.

Хороша водица в речке. Да не пришлось Тимоше долго купаться. У кузницы весь ковыльный народ собрался. Здесь и чумазые кузнецы, и гончары, их не чище, стекольщики, и лудильщики, и веселые золотошвеи с косами, будто из золотой канители. Все просят:

— Полей из ведра, Тимоша! До речки нам долго идти, очень уж мы мелки.

Наклонил Тимоша ведро, все встали под него, смеются, толкаются:

— В такую жарищу дождик — золота дороже. Очень нам твой дождик нравится!

Оставили пастушонка обедать. Тимоша холодной простокваши отведал, выпил пять кувшинов квасу.

Да вдруг засобирался:

— Коровы разбредутся — потом не собрать.

Хозяева приглашают:

— Приходи опять!

— Не обещаю. Очень уж далеко. Вот если б был у меня конь…

— Сюда нельзя на коне! — заволновались хозяева. — Стопчет тут он у нас все. Конь большой, а мы маленькие.

А кузнецы друг дружку толкнули:

— Ничего. Был бы конь, мы его, как надо, подкуем.

…Приходит Тимоша в березняк — а коров-то и нет! Только глубокой ночью собрал он стадо, когда в деревне все уже спали.

А ему не спится. Месяц смотрит в окно из-за туч. Протянулся от месяца серебряный луч. А по лучу бежит конек. Мал, да видно, на ногу легок, серебристой масти. Вместе с лучом и вошел в окно:

— Тимоша, здравствуй! Ты хотел коня? Вот и я, конек Ковылек. Подкован ветром, легче меня нету. И по лунному лучу пробегу, коль захочу.