Читать интересную книгу Сделано в Швеции - Андерс Рослунд

Он выглядит как папа.

– Вложи весь свой вес, вот так, – говорит папа. – Весь свой вес.

Тогда только Феликс понимает, что синий матрас свисает с потолка, вместо лампы из рисовой бумаги.

– Бей всем корпусом, не руками, надо вложить в удар весь свой вес.

И Лео бьет, по матрасу, который обнимает папа. Снова. И снова. И снова. И снова.

– Если кто вздумает тебя обижать, бей в нос. Один разок. Сперва врежь тому, который больше. Попадешь в нос – у него из глаз брызнут слезы.

Папа встает, слегка подпрыгивает на месте, невысокими, быстрыми прыжками, потом бьет по висящему матрасу, со всей силы.

Останавливается и кивает Лео, который трет костяшки на правой руке, уже ободранные и красные.

– Когда вмажешь ему в нос, он наклонится вперед. Эти идиоты всегда наклоняются вперед, когда из слезных каналов брызжут слезы. Вот что произойдет, если ты врежешь точно в нос: каналы откроются, и тогда он будет стоять вот так – смотри на меня, Лео, – подставляя тебе лоб.

Папа наклоняется вперед, к груди Лео, словно баран, собирающийся боднуть рогами другого барана. И тут замечает их. Смотрит на маму, которая хочет ответов, но не получит их, и переводит взгляд на Феликса.

– Принеси воды. Большой стакан. Твой брат хочет пить. – Тут он слегка бодает Лео головой в грудь. – Бей еще раз. Но ни в коем случае не прямо. Иначе попадешь по лбу, по самой крепкой кости скелета, а тебе надо беречь руки. Целься вот сюда. – Папа показывает на свой подбородок и нижнюю часть щеки. – В челюсть. Согни руку, целься по диагонали сбоку и снизу. – Он сжимает кулак и бьет себя в челюсть и скулу. – Целься сюда, скуловая кость хрупкая. Бей всем корпусом, короткий хук справа и снизу.

Лео бьет. Снова и снова. Старается согнуть руку, бить так, как хочет папа.

– Где вода? Феликс, я послал тебя за водой. Разве нет? А ну, бегом!

Феликс бежит на кухню, к крану, вода в котором вечно теплая, нужно долго ждать, пока пойдет холодная, наполняет большой стакан и медленно возвращается, держа его в обеих руках.

– Хорошо. Отныне это твоя задача. Каждые полчаса будешь приносить брату воду. А теперь… закрой дверь.

Папа поворачивается к ним голой спиной. И берет Лео за плечи.

– Ты врезал ему в нос. Он наклонился вперед. И ты продолжаешь бить. Пока он не рухнет на землю. А если он не один, остальные драться не станут. Неважно, сколько их. Один, двое, трое. Это вроде как… танцевать с медведем, Лео. Начинаешь с самого большого, бьешь ему в нос, тогда остальные разбегутся. Танцуй и бей, танцуй и бей! Изматывай его, а когда он вконец одуреет и перепугается, бей снова. Медведя можно победить, когда знаешь, как танцевать и бить!

Феликс ждет, что мама закроет дверь, но вместо этого она входит в теплое, затхлое помещение.

– Иван… ты что задумал?

– Я велел тебе уйти.

– Я вижу его лицо. Да-да, вижу. Но это…

– Он должен уметь драться.

Голос у мамы не такой, как у папы, думает Феликс. От ее крика режет уши.

– Но так нельзя! Лео не ты. Кто-кто, а ты-то отлично знаешь, к чему это приводит!

– Черт подери! Ему необходимо уметь защищаться!

– Пойдем в спальню! Ты и я! Ну, Иван! И поговорим об этом!

На миг папа умолкает. Хотя кажется, он сейчас закричит в ответ.

Он подходит к маме, выпроваживает ее из комнаты.

– О чем нам говорить, Бритт-Мария? Как ему лечь наземь, когда его будут бить в следующий раз? Какой бок подставить, чтоб они били еще сильней? Он должен уметь защищаться! Или ему стать паршивым… Аксельссоном?

Мама не отвечает.

А когда папа закрывает дверь, Феликс сжимает ее руку.

13

Нога у Феликса слегка дрожит, когда он тянется к шкафу и зеленой маминой аптечке на нем. Он садится на крышку унитаза, открывает аптечку, достает эластичный бинт и хирургический пластырь. Держа то и другое в руках, Феликс бежит по застланному коричневой дорожкой коридору, а затем по холодному паркету гостиной, который всегда скрипит, когда по нему ступает папа.

Чертов финн в идиотской джинсовой куртке.

Он слыхал, как Хассе и Кекконен издевались над своими пленниками, как карябали острыми камнями у них под мышками, до крови, а потом сыпали в рану соль. И что они сделали с Буддой, парнишкой с третьего этажа, – Будда до смерти боялся пауков и во время дворовой войны попал в плен. Они связали его, а после наловили в подвале пауков-косиножек, посадили их в картонную коробку, и Хассе нахлобучил ее Будде на голову, а Кекконен скотчем заклеил щелки вокруг шеи бедолаги. Косиножки ползали по Буддину лицу, по волосам, залезали в уши, в нос, в рот. Феликс потом видел Будду, тот медленно брел домой, военнопленный, который не знал ни где он, ни кто он.

Им с Лео еще повезло.

Феликс выходит на балкон, холодный воздух студит лицо. Передает эластичные бинты и хирургический пластырь папе, перегибается через перила, смотрит на скугосский асфальт. Лео сидит на полосатом походном стуле, щеки у него слегка раскраснелись.

– Костяшки со временем огрубеют, но пока что сделаем вот так, защитим их. Тебе надо тренироваться почаще и подольше.

Папа берет руки Лео, распрямляет пальцы, обматывает эластичным бинтом.

– Когда костяшки достигают цели, продолжай движение всем корпусом, и вот тогда, именно тогда, ты его прошибешь, насквозь.

Бинт обернут вокруг костяшек, пропущен вниз между большим и указательным пальцами, а затем по диагонали выведен на запястье и обмотан вокруг него.

– Сожми кулак.

Лео сжимает забинтованную правую руку и ждет, папа на пробу ударяет по ней ладонью.

– Как ощущение?

– Нормально.

То же самое проделывается с левой рукой, потом Лео делает несколько выпадов перед Феликсом, прыгает и бегает по гостиной и коридору, снова и снова бьет по воздуху. Папа ведет его назад, в рабочую комнату, снова опускается на колени и снова бьет по матрасу, так что тот гудит и качается.

– Как их зовут?

– Хассе.

– И?

– Кекконен.

Папа лупит по матрасу, потом по своему плечу.

– Вот так орудуют эти сволочи, Хассе и Кекконен. Их удары попадают… сюда. В плечо! Все их движения останавливаются здесь.

Он поднимает правую руку к матрасу, поворачивает правую сторону торса и продолжает движение дальше, как бы сквозь матрас.

– А ты должен бить вот так. Пробивать их как бы насквозь. Насквозь, ясно?

Папа двигается маленькими шажками, пока не оказывается прямо за спиной Лео. Феликсу видны только их спины, но пройти дальше в комнату он не смеет. Тянется, встает на цыпочки, оставаясь на пороге. Кажется, папа держит Лео за плечо.

– Ты метишь в нос, и он лопается, как здоровенный мяч! Мозги у них плавают в жиже, как рыбка в аквариуме! И когда ты сперва врежешь в нос, а потом в челюсть… то мозги будут биться об стенки аквариума. Паршивые мозги Хассе и Кекконена будут биться об стенки.

Лео снова наносит удар.

– Нос! Челюсть!

Еще раз.

– Нос! Челюсть!

И еще раз.

– Нос! Всем корпусом! Челюсть! Всем корпусом! Нос! По мозгам! Челюсть! Вышибай!

Через некоторое время пальцы ног у Феликса начинают болеть, он ложится на пол и наблюдает, как рука Лео снизу лупит по матрасу, выглядит довольно забавно, будто не по-настоящему.

Он все еще лежит на полу, когда папа, перешагнув через него, идет на кухню, к плите и кастрюльке, сварганить еще стаканчик громового меда, а потом надеть робу, которая слишком долго висела в коридоре, – предлагают работенку, надо разузнать поподробнее, и, глядишь, через день-другой она станет папиной. Феликс следит, как папины ноги шагают к входной двери, слышит два быстрых хлопка, когда открывается и закрывается лифт, а потом в квартире воцаряется покой, как всегда после папина ухода, даже вроде бы просторнее становится.

14

Лео лупит и лупит по синему матрасу. Сам бинтует себе руки, точь-в-точь как их бинтовал папа, пока не ушел красить кухню в каком-то пригородном доме. Лео знает, что научился бить сильнее, чаще и без надоедливой боли. Каждое утро тренируется до завтрака и школы, прибегает домой на большой перемене и вместо обеда лупит по матрасу, лупит и после уроков до самого вечера, лупит, если, проснувшись среди ночи, не может уснуть.

Сегодня после школы он уже второй раз слышит пылесос.

И прекращает тренировку.

Мама вошла. Она много раз проходила мимо, заглядывала сюда, со знакомым выражением на лице – его тренировки ей не по душе.

Он снова бьет. Нос и челюсть. Хассе и этот гаденыш финн. Они могут подкараулить его в любое время и в любом месте, поэтому он их избегает, даже прячется от них, пока не подготовится как следует. Нос и челюсть, Хассе и финская гнида. Теперь он действует почти автоматически. Весь корпус следует за ударом. Плечи разворачиваются, устремляются за кулаком, бьют насквозь.

– Пора его снять. – Мама выключила пылесос. – Это крюк для лампы. Там должна висеть лампа.