— Что-то случилось, Хавьер?
— Нет, — ответил он. — Я просто познакомился с твоей невестой.
— Кейт? — Дуарте посмотрел на нее с недоверием.
Его волосы были влажными. Должно быть, он только что принял душ.
— Твой друг Хавьер рассказывал мне о том, как надежна здешняя система безопасности.
Это правда. Ей действительно следует быть очень осторожной и не думать о глупостях вроде вымышленного свидания на борту частного самолета Дуарте и его вчерашнем поцелуе. Этот человек живет в окружении камер и вооруженных охранников. Ей придется его слушаться, если она хочет уйти отсюда через месяц целой и невредимой.
Сидя в салоне лимузина вместе с Кейт и глядя на мокрый снег, падающий на стекло, Дуарте хмурился. Утренний инцидент в коридоре рядом с его кабинетом не выходил у него из головы. Нет, он не ревновал Кейт. Ревность ему неведома. Однако, увидев ее и Хавьера, стоящих рядом, он что-то почувствовал. Черт побери, он не знает, что именно, но ему не понравилось, что воротничок рубашки вдруг стал слишком тесным.
После того как они переправились на пароме с Мартас-Виньярд на материк, они несколько часов ехали по заснеженным дорогам домой к Кейт. Она заявила, что не позволит его людям копаться в ее вещах и сама заберет свою фотоаппаратуру. Дуарте отнесся к этому решению с уважением и пошел на уступку. В его присутствии она не смогла бы совершить глупость.
Рядом с ним Кейт что-то искала в черной сумке, которую забрала из своей крошечной квартирки. Ее размеры и скудная обстановка говорили о том, как мало времени она там проводит.
— Могу ли я узнать, куда мы направляемся, или это секретная информация? — спросила она, подняв на него глаза.
— В аэропорт. Там нас уже ждет мой самолет. Мы полетим в округ Колумбия, сразу как только закончится снегопад. После того как приземлимся, направимся в один из моих отелей. — Достав из бумажника карточку, он протянул ей. — Здесь адрес. Возьми ее на тот случай, если захочешь сообщить Дженнифер или боссу свое местонахождение.
Десять лет назад он купил в федеральном округе Колумбия особняк девятнадцатого века и превратил его в роскошный отель для состоятельных людей, которые во время своих деловых поездок в столицу хотят чувствовать себя как дома.
Молча достав из своей сумки мобильный телефон, Кейт принялась набирать текстовое сообщение. Ее шелковистые волосы упали вперед. Ему нельзя забывать, что она представительница прессы и с ней нужно держать ухо востро.
— Не думай, что Хавьер такой же, как его кузина. Ты смогла обхитрить Элис, но Хавьер — совсем другое дело.
Не ответив, Кейт продолжила печатать. Дуарте пристально изучал ее до тех пор, пока она не подняла на него свои голубые глаза, полные ярости. Ее ресницы все еще были мокрыми от растаявшего на них снега.
— Довожу до твоего сведения, что я не обманывала Элис. Да, я пришла к ней, чтобы узнать о человеке, который случайно оказался на снимке, сделанном мной в доме сенатора Лэндиса. Это был ты. Элис сама мне рассказала о твоей сводной сестре. Я… я просто встречалась с людьми, попавшими в кадр, до тех пор, пока один из них не согласился рассказать мне о загадочном прошлом человека, который называл себя Дуарте Морено.
— Предупреждаю, если ты совершишь ошибку, и наш секрет будет раскрыт до окончания нашей мнимой помолвки, ты останешься ни с чем, — сказал он.
Кейт протерла линзу объектива мягкой желтой тряпочкой:
— Одна ошибка — и все? Никакого прощения? Каждый человек заслуживает второй шанс.
— Когда ставки так высоки, нет.
Одна-единственная ошибка, одна брешь в броне может стоить жизни ему или кому-то из его близких. Из-за такой ошибки его мать погибла, а Карлос был тяжело ранен.
— Тебе не интересно, почему Элис хотела раскрыть тайну твоей семьи?
— Ее мотивы не имеют значения.
— Тут ты ошибаешься. Они имеют большое значение.
— Хорошо. Можешь меня просветить.
Кейт навела объектив на его лицо. Он не стал возражать, и она сделала снимок.
— Элис хотела стать принцессой Медина. — Она положила фотоаппарат себе на колени. — Но как велико может быть удовольствие от тиары, если ее нельзя показать всему миру? Она хотела, чтобы о семье Медина узнали все, и моя фотография сделала это возможным.
— Только не говори, что она питала нежные чувства к одному из нас. Будь это так, она не предала бы нашу семью.
— Это верно. — Кейт задумалась на мгновение. — Ты ее любил? Ты поэтому сегодня сам не свой?
Причиной его волнения была Кейт, а не Элис, отношения с которой давно остались в прошлом.
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что, наверное, очень больно, когда друг твоей семьи предает ее, особенно если этот человек много для тебя значил.
— У меня ничего не было с Элис. Пару раз я приглашал ее на свидания, не более. Она меня не интересует. Я не давал ей никаких надежд. У нее не было оснований строить на мой счет матримониальные планы.
Неожиданно Дуарте понял, что Кейт интересуется его прошлыми отношениями не как репортер, а как женщина.
Он положил руку на спинку кожаного сиденья. Кейт резко дернулась:
— Что ты делаешь?
Убрав назад ее волосы, он наклонился и принялся нежно покусывать губами мочку ее уха.
— Собираюсь поцеловать мою невесту.
Повернув голову, она ахнула от изумления, и он накрыл ее губы своими. Он положил руку ей на спину и притянул ее к себе. Расслабившись, она прильнула к нему. Ее язык осторожно коснулся его языка, затем еще раз, более смело.
Он осторожно переложил фотоаппарат с ее колен на сиденье, развязал пояс ее пальто и спустил его с ее плеч. Тонкая водолазка облегала ее фигуру как вторая кожа. Его рука скользнула ей под грудь. Если он поднимет большой палец, то сможет погладить мягкий округлый холмик. При мысли об этом его бросило в жар.
— Что мы делаем? — пробормотала Кейт, слегка отстранившись. Ее тепло дыхание согревало его лицо.
— Я хочу заверить тебя, что тебе не нужно беспокоиться из-за Элис. — Он запустил пальцы в ее мягкие волосы. — Мое внимание безраздельно принадлежит тебе.
— Подождите-ка, прекрасный принц. Не слишком ли вы самонадеянны?
— Кажется, ты хотела знать, имеет ли для меня Элис какое-то значение, или я ошибаюсь?
— Это я ошиблась. Мне следовало прервать поцелуй раньше. Я даже не знаю почему… — Она подняла пальто на плечи. — Вчера вечером было совсем другое дело. То была игра на публику
— Я понятия не имел, что тебе нравится, когда за тобой подсматривают.
— Не говори глупостей.
— Я продемонстрировал тебе свое восхищение. Вчерашний поцелуй доставил мне такое большое удовольствие, что мне захотелось его повторить.