У нас сейчас здесь пара, на третьем этаже, — бодро проговаривает подруга и, дождавшись, когда я остановлюсь ослабляет захват.
— Отлично! Со своими болталками совсем меня вышибла из колеи, — недовольно бурчу, и мы наконец добираемся до нужной аудитории.
* * *
Если кто-то любит переезды, то такой человек точно заслуживает медаль. Я же стою посреди комнаты и понятия не имею, с чего начинать. Мама шуршит чем-то в своей комнате, а мне отведено несколько часов до приезда Владимира и машины.
— Доча, ну как дела?! — бодро кричит мама.
А я закусываю от досады губу.
Передо мной битком набитый распахнутый шкаф, под ногами крутится кот. Переведя взгляд с одежды на лежащий на кровати чемодан, понимаю, что мне предстоит впихнуть невпихуемое.
— Мам! — кричу уже в ответ. — А у тебя нет еще пяти таких же чемоданов?
В дверной проем протискивается мама с коробками и с довольным лицом ставит их передо мной.
— Специально для тебя. Я же знаю, сколько у тебя шмоток.
— А кто меня заставляет их покупать? — недовольно бурчу я. — Мам, может, я все же не поеду?
Мама скрещивает руки на груди, и в ее взгляде отчетливо читается: "Мы снова поднимаем эту тему?"
— Кариш, тебе опять объяснить, почему ты едешь со мной, и перечислить причины?
Громко выдыхаю воздух и обреченно опускаю плечи:
— Не надо, я все поняла.
— Неужели ты не хочешь пожить в особняке? — подмигивает мама и взъерошивает мои волосы.
— Мне и тут отлично живется. Вон Тимоха подтвердит. Да, пушистый?
Кот дергает хвостом и скрывается за поворотом.
— Предатель! — кричу ему в спину.
Мама усмехается и притягивает меня к себе.
— Все будет хорошо. Уверена, вы с Русланом преодолеете все недомолвки и подружитесь.
Сдерживаю порыв скривиться от такого предположения.
— Люблю тебя, солнышко, — мама чмокает меня в щеку и покидает комнату вслед за котом.
— И я тебя, мам! — кричу вдогонку.
Сажусь на край кровати и окидываю взглядом комнату, в которой жила не один год. Не хочу загадывать, что меня ждет впереди, но интуиция настойчиво шепчет, что с Русланом будет битва не на жизнь, а на смерть. Утрирую, конечно. Но то, как проходит наше общениев стенах университета, дает мне повод задуматься, что там дальше.
Вот с фото мне улыбается мама после нашей совместной прогулки по лесу. Вот на фото уже я с огромным грибом в руках. А вот я отмахиваюсь от настойчивых объятий мамы в день своего совершеннолетия. И каждый раз после таких моментов я засыпала в этой кровати. Я переживала первую влюбленность в мальчика из старшего класса, уткнувшись в матрац, на котором сижу.
Для меня тогда было трагедией, что он назвал меня мелкой. Рыдала три ночи, чтобы мама не спалила.
Губы растягиваются в грустной улыбке, а во рту разливается горечь.
Я с удовольствием бы осталась тут, но прекрасно понимаю, что для мамы это непозволительная роскошь. И я не виню ее в этом. Она давно мечтала о своей квартире, а тут выпал хороший шанс. Хотя я буду очень рада, если с Владимиром все сложится хорошо.
Но мама та еще перестраховщица и думает наперед. Только благодаря этому ее качеству мы не остались на улице голодными и никому не нужными. Папа не спешил помочь, у него появилась другая любовь, а мама слишком гордая, чтоб просить о помощи и унижаться.
На мой взгляд, мама вполне заслужила часть того, что приобрел отец, пока они жили вместе. И для меня до сих пор остается загадкой, почему же мама не стрясла с отца половину, как и положено после развода?
Она только отмахивалась, когда я пыталась спросить ее, и говорила, что чужое ей не нужно и нужно иметь свое.
Стряхнув с себя невеселые мысли, все же начинаю собирать вещи. Как бы я ни оттягивала момент отъезда, он настанет.
Скидываю вещи и радуюсь тому, что я не поклонник мелких безделушек. Полки не завалены различными статуэтками. Только несколько медалей, которые я успела получить за недолгую спортивную карьеру.
— Кариш, Владимир приехал, ты готова?
Проверяю все ящики комода и стола. Убеждаюсь, что все нужное упаковано по коробкам. Давлю в себе грусть и пытаюсь мыслить позитивно. Смена обстановки и новое место должно пойти на пользу. Разве нет?
На меня смотрят пустые стены, на которых минуту назад висели фотографии, пустая кровать и пустой стол. Сглатываю тугой комок, но на глаза все равно наворачиваются слезы, и я шмыгаю носом как раз в тот момент, когда в комнату заходит мама.
— Ну ты чего раскисла, Кариш? — теплые объятия мамы как всегда успокаивают.
— Просто привыкла к этой квартире, — не рассказываю всех сомнений маме, — не хочется уезжать.
— Понимаю, солнышко. Но, думаю, нам там понравится.
В голосе мамы неподдельная радость, и я нагло впитываю ее. Пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце. Не понимаю до конца, от чего взыграли такие эмоции: от страха или от волнения?
Вытираю тыльной стороной ладони скатившуюся слезу и выдавливаю улыбку:
— Все хорошо, мам. Мы справимся.
По квартире разносится звонок.
— Тебе понравится, — шепчет на ухо и идет открывать дверь.
— Привет, красавица, — мне хорошо слышен низкий голос Владимира. — Как ты?
— Устала. Не думала, что в нашей маленькой квартире столько вещей, — отшучивается мама.
Я выхожу из укрытия.
— Привет, Карин.
Мужчина внимательно осматривает меня, словно пытается считать эмоции, но я стараюсь сохранять спокойствие, хоть и хочется сесть на пол и взвыть как маленький ребенок.
Неожиданно Владимир сгребает нас с мамой в охапку и прижимает по бокам. Я застываю, застигнутая врасплох, и, кажется, даже перестаю дышать, пытаясь справиться с шоком.
— Ну что, девчонки, готовы к воссоединению новой семьи? — усмехается мужчина.
Я что-то неразборчиво пищу, а мама тычет локтем в бок мужчине, и он притворно охает.
— Не смущай дочь, она не привыкла к таким проявлениям эмоций.