— С удовольствием — поддержал он герцога.
— Но как же список дел, которые я должен сделать?
— А для чего я держу полный дом дармоедов? Мерки с тебя снимут сегодня вечером, а дальше будем ждать твои костюмы для аудиенции на охоте и на рыбаке. Политесом будешь заниматься вечерами, когда вернемся домой, не такая и сложная эта наука для тебя, если даже такой как я, вполне сносно ее освоил на пятом десятке.
В море вышли на той же лодке, что и рыбаки со двора герцога, почти сразу после их возвращения, как только они выгрузили свой улов и прибрались на лодке. На рыбалку Балем снарядился по–настоящему. Во всяком случае, так заключил бы любой наблюдатель со стороны.
Отойдя довольно далеко от берега, натянули тент. И от солнца защита и не подсмотрит никто ни с берега ни с другой лодки. У заинтересованных лиц найдутся шпионы, которые запросто прочтут по губам то, что никакой маг не прослушает с такого расстояния.
— Так что посоветуешь насчет карьеры? — первым нарушил молчание Ван Дрик, когда берег почти скрылся за горизонт.
— Я, честно говоря, в растерянности, с чего это вообще возник этот вопрос, самому мне карьера как‑то не очень интересна, я больше самостоятельность и свободу люблю. А чего ты так моим продвижением озаботился, откровенно говоря, не понимаю, хотя и благодарен конечно.
— Ты удивишься — ответил Балем — но я тебе посоветую просто уйти со службы. Не сразу, а где‑то через год или полтора, может и раньше, но может быть и позже. Я дам знать тебе в любом случае, когда это нужно будет сделать обязательно. И уж точно не принимать никаких предложений продолжать ее при дворе.
— Считай удивил, а можно пояснить в чем дело?
— А дело очень простое. Нынешний Император мечтает сделать свой пост наследственным, а дворянство и титулы наследственными привилегиями. И сделает, ты уж мне поверь. Всех, кому это не понравится он просто зарежет, или отравит, или повесит. Сам понимаешь, выбор велик.
— Понятно, почему мы вышли в море — после довольно долгой паузы сказал Ван Дрик. — Ну и что с этим делать? Теперь будет два ханства, южное уже есть, а теперь и северное. А рабство он не собирается узаконить?
— Нет, до этого не дойдет, но ты зря шутишь. Весь ужас положения в том, что его план идеален. Он просто дает титулы своим людям, постепенно произведет чистку в верхах, наиболее прозорливые, вроде меня, погибнут от разных случайностей или просто предпочтут ничего не заметить. Затем, года за два, народ убедят в том, что наследственная передача власти это гарантия стабильности, не будет никакой борьбы за трон, никаких интриг, потому что все заранее определено. Глупость неимоверная, но народ убедят.
— Подавляющее большинство тех, кто уже имеет титул — продолжал Балем — целиком и полностью поддержат закон о наследовании привилегий. Это же так заманчиво, просто наслаждаться привилегиями полученными предками, никак не подтверждая свое право на них. Ведь и у тебя отец граф?
— Да, он граф — подтвердил Ван Дрик — но я никогда не помышлял о наследовании титула и привилегий. Ты же знаешь, я даже к наследованию состояния отношусь весьма прохладно, предпочитаю сам добиваться всего.
— Да я понимаю — отмахнулся Балем — неужели ты думаешь, что я тебя подозреваю в чем‑то другом. Уж, наверное, тогда не стал бы делиться своими мыслями с тобой. Но таких как ты очень и очень мало.
— Но я же не его человек, а он дает мне титул. Или он надеется в будущем меня сделать своим?
— Он две недели принимал решение о твоем титуле, даже сделал запрос в Университет, назначил аудиенцию, чтобы посмотреть на тебя. А три дня назад утвердил присвоение титулов списком людям, неведомо чем заслужившим это. А в том списке было полсотни имен, я сам его видел. Вот и сравни, велик ли твой вес в дворцовой иерархии.
— Много лет назад, допустили ошибку. Уж если титулы давать за выдающиеся заслуги, то не нужно было делать их наследственными. Это же искушение, облагодетельствовать своих потомков тем, чего достиг сам. Зачем вообще нужно было вспоминать об этих титулах, хватает ведь и должностей. Но как же, «Древнее знание», для некоторых это как откровение Вседержателя звучит. А по нему, титулы наследственные. Вот и доигрались.
— Но я все же не понимаю, как можно убедить в этих идеях наиболее грамотных людей, например ректора Университета, профессоров и магистров, или гильдию магов, торговую гильдию, военную элиту — снова усомнился Ван Дрик — всех тех, кто своим трудом и способностями достиг всего, и детей воспитал в таком же духе?
— Никак нельзя, но их не так много — усмехнулся Балем. — Убедить их конечно нельзя, зато им можно показать, что бывает с теми, кто не желает убеждаться. А народу покажут разоблачение интриганов, которые готовили смещение Императора, захват трона, покушение на устои государства. Более того именно это, якобы разоблачение заговора, и послужит обоснованием, что во имя стабильности государства необходимо закрепить все сословные привилегии и ограничения.
— Балем, я задам немного нетактичный вопрос, если не можешь не отвечай.
— А откуда у тебя такие сведения? Твои взгляды всем известны, вряд ли Император считает тебя членом своей команды.
— Правильный вопрос, сейчас объясню.
Балем достал какую‑то изогнутую тоненькую проволочку, с шариками на концах и предложил Ван Дрику надеть ее на голову так, чтобы шарики оказались у него в ушах.
— Теперь нажми на шарик, тот, что в левом ухе, черный.
Ван Дрик проделал все эти манипуляции и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда совершенно ясно вдруг услышал — «Куда ты тащишь эту рыбу? Ты что их сиятельство и его гостя, будешь кормить вчерашним уловом? В правой корзине утренний улов, а эту готовим для дворни. Давай начинай чистить ту, что для дворни, потому что и господа еще непонятно когда вернуться»
— Ну все, давай сюда — протянул руку Балем.
— Что это было? — спросил потрясенный Ван Дрик. — Я знаком с магической простушкой, но мы же ушли километров за двадцать от дома.
— Ты же знаешь, как я любопытен до всяких артефактов Древних. Мне сравнительно недавно продали за очень скромные деньги вот эти безделушки. Там на кухне еще одна, величиной с рисовое зернышко.
— Большинство артефактов Древних, из тех, что до нас дошли, то ли не работают, то ли мы не знаем, как заставить их работать. То же самое было и с этими. Когда мне их принесли, я долго крутил в руках и, как всегда ничего не понял. Лег в постель и перед сном все продолжал вертеть их в руках. И вдруг услышал голос горничной, которая выговаривала своей помощнице, что на моем столе в кабинете ничего нельзя трогать и даже протирать его можно только в моем присутствии. А коробочка для этих вещиц осталась на столе, и в ней было еще три каких‑то маленьких зернышка. Неделю я экспериментировал с ними, и понял, как они работают. Вернее не как они работают, а как ими пользоваться. Если коротко, то звук, который слышит зернышко, передается на вот эти шарики, а нажимая на один из шариков, на тот, что белый, я как бы присоединяясь по очереди к каждому из зернышек, и слышу все, что слышат они, а черный выключает или включает всю эту систему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});