второй час. Никого другого на пути не встречается. Слова водителя Его не вдохновили, и Он волнуется. В один момент послышатся сирены позади. С трудом обернётся в зимней куртке – полиция. Мужчина остановится.
Он перестаёт понимать происходящее и наблюдает, как представляется полицейский, как просит водителя выйти, как настороженно спрашивает Их, всё ли хорошо. А потом оказывается, что мужчина пьян. Он не помнит, кто отвёз Их назад.
Хозяин задорно материт водителя и посмеивается. Делать нечего, и Они возвращаются в свою комнату.
18
В голове не складывается цельная картина. Почему Они здесь? Одним вечером, когда Они были у себя в комнате, Хозяева стали о чём-то ругаться на кухне. Она, сидевшая за Ним, дёргала за плечо и спрашивала, понимает ли чего. Язык был чужим, но Он немного изучал его в школе.
– Холодно… тёплая одежда, – отстранённо протягивал Он, вслушиваясь на деле в каждом слово, но понимая единицы. Всё было ясно, но Он делал вид, что это не про Них.
На следующее утро Их посадят на низкий микроавтобус, почти под завязку наполненный тучными толкающимися телами в пышных пуховиках и куртках. И когда-то высадят на автовокзале. Что потом? Откуда взялись родители другого полицейского? Он не помнит, чтобы Они снова входили в здание полиции. С собой Им дали немного консервов и свиного сала. Они просиживали дни в торговом центре у автовокзала и надеялись, что охрана не выгонит на улицу. Кончилась еда и последние деньги. Они перешли на автовокзал и заняли тройку мест: Она – сумка – Он. И когда же появились родители другого полицейского? Он не понимает.
Идут втроём вдоль широкой тихой улицы частного сектора. Возможно, это деревня. Он не помнит, сколько ехали сюда. Моложавая низкая женщина о чём-то говорит с Ней. Объясняет ситуацию. Их поселят в часть дома, где давно не бывало людей. Долгие беседы смешаются в памяти с мыслями о том, что же будет дальше. В руках Она несёт два больших пакета. Как объясняет женщина, там еда и другое на первое время. Он не может поверить, что это – Им, и удивлённо таращится на пряники, крупы и какую-то рыбу, проглядывающиеся сквозь белый полиэтилен.
Первую часть дома арендует мрачная женщина со складками на подбородке и руками на теле, описывающими полукруг. Курила на крыльце, когда Они пришли. Следующая дверь ведёт к Ним.
Кухня с порога шокирует слоями пыли повсюду, оставленной кем-то грязной посудой в раковине и на столе. В двух последующих комнатах не лучше, но жаловаться не приходится.
Дни для Него проходят мучительно долго. Она всё моет и моет, пока Он слоняется рядом, желая хоть как-то помочь. А потом уже и не желая. Надоело.
Позади неделя, наверное. Он смотрит прогноз погоды по старому телевизору, и новости иногда, но никак не может сориентироваться во времени. Дом оказался холодным. Спят вместе, на узком диване, одетыми. Иначе никак.
– Жаль, нет шприцов, – с удивлением для себя заявит Он однажды. – Подожгли бы дом, а сами…
– Тссс! – перебила Она, показывая пальцем на стену, за которой шумит соседка.
Но Он и не хочет умирать. Просто так сказал. Ведь жизнь идёт хорошо. Дом полностью чист, а Ей даже предлагали работу уборщицы у немощных стариков.
– Мало ли, забудет, где что лежало, и скажет, что это я украла, – объясняет Она Ему свой отказ.
В районе третьей недели женщина придёт безо всяких продуктов. И скажет, что Её дочь будет ждать Их на автовокзале. Нужно ехать.
Он обрадуется, ведь обещают много хорошего, и не поймёт, отчего Она помрачнела и молчит. Уже в такси Она тихо выскажет свои опасения: «Никто нас там не ждёт».
– Как же так? – Он чуть приподнялся с сиденья.
Она не ответит. Он не верит.
– Давай надеяться на лучшее.
Она не ответит.
Километры таят под колёсами и тяжестью размышлений. Он снова не обратит внимания, как долго они едут. Зачем ей было обманывать?
Скоро покажется город. Некоторые места выглядят знакомыми. Возможно, они и в самом деле. Машина остановилась. Она медленно возьмёт сумку и откроет дверь. Он поспешит выйти, чтобы убедиться. Но на улице никого. Они оглянутся по сторонам ещё и ещё раз. Он с болью всматривается в лица прохожих, но на улице никого. Подождут, но быстро замёрзнут. Он обиженно ударит ногой по заледеневшему асфальту до боли в лодыжке.
19
Нет, всё было не так. Это сейчас Они сидят в торговом центре целыми днями. Ни сала, ни консервов нет, но ведь были же! Он не помнит, чем Они питаются. Нет, еда уже кончилась. Деньги ещё остались. И вот Они идут на автовокзал.
Свободных мест хватает. Сядут в левом дальнем углу, если смотреть со входа. Она – сумка – Он.
Время тянется очень странно, обрываясь и продолжаясь с какого-то совершенно нового для Него места. С Ними познакомится алкоголик. Он выглядит подобающе, и даже говорит не как здоровый человек: язык вечно заплетается и ударяется о зубы и щеки. Ночью Они зачем-то пошли с ним. Мужчина купил хлеба в круглосуточном магазине. Очень свежий и навязчиво липнет к пальцам. Вкусно. В ларьке посреди пустой улицы он купит пачку сигарет, и Они пойдут во дворы. Домофонов нигде нет, и попасть в тёмные подъезды не составит труда. Они просто сядут посреди лестницы на пятый этаж, опрокинут головы на колени и попытаются забыться, но скоро проснутся от криков. Ещё совсем темно. Он обернётся.
– Да это жена моя с ребёнком! Отстань, – отвечает мужчина старухе, стоящей в дверях своей квартиры в облаке жёлтого света.
В ответ посыплются оскорбления и угрозы полицией. Он плохо соображает и не хочет всего это слушать, и вернётся ко сну, а очнётся уже утром. Она тихо жуёт хлеб, мужчина лежит на боку, на лестничном пролёте, лицом к Ним, и редко сопит. Он оглядится и засомневается. Кажется, они перешли в другой подъезд. Всё равно. Покончив с хлебом, Они подождут мужчину, а когда тот проснётся, Она попросит у него пару сигарет. Выйдут на улицу и закурят.
Когда они разминулись, Он плохо помнит, но сейчас это снова вокзал. Страшно похолодало. Все рейсы отменили, люди заполнили здание в простой человеческой надежде, что трассы вот-вот откроют, и они разъедутся. Скоро новый год. Но мороз не отступает. Он не знает, какое число, и как давно Они на улице в этот раз. Не меньше трёх дней Они находились в торговом центре, потом пьяница с