Читать интересную книгу Крутые излучины (сборник) - Алексей Башилов

Тёплый летний дождь полил как из ведра. Прятаться толку мало, но всё же самая курчавая и изумрудная берёзка прикрыла нас от хлынувшей с неба воды. Под её ветвистым шатром мы поместились вдвоём.

Струи дождя парным молоком обдавали плечи, катились по спине, обливали лицо. Мокро, но всё же тепло, тепло от земли, тепло от воды, тепло от любви к рядом стоящей смешной девчонке, к качающимся ветвям, к трепетно бьющимся влажным листкам, к разноцветным цветочкам. И им нашлось место под нашим шатром. Омытые свежей водой, они ярко горели и неудержимо привлекали к себе. Восторженно и завороженно мы смотрели на них.

Лидка не удержалась первая, по колено в мокрой траве мокрыми руками рвём мокрые цветы. «Лидка-маргаритка, Лидка-купальница», – лепечет опьянённая счастьем душа.

Не знаю, почему так светло было кругом – от выглянувшего солнца или от улыбчивого её лица?

Промокшие и возбуждённые, с охапкой цветов в руках, мы направляемся по пешеходной дорожке к железнодорожным путям, отрезающим лес, луг и овраг от сказочного созерцанья. Вместо них властно врывается крикливым гудком зелёная электричка.

Пряча нос и улыбку, целуя цветы, Лидка входит в вагон и садится возле окна. Плавно и неумолимо электричка набирает свой крейсерский ход.

– До свидания, зелёное шумное море! Спасибо за добрый приют! – кокетливо и шутливо Лидка машет рукой на прощанье.

У пассажиров приподнятое весёлое настроение. Пёстрая одеждами и звонкая голосами, отдыхающая публика по-домашнему расположилась в вагоне. Словно в большой и дружной семье, в нём светло и радостно.

Лидка перебирает цветы, очищает их от травы, кладёт стебелёк к стебельку. Вновь они оживают: небесно-голубые незабудки, нежно-лиловые фиалки, желтоглазые ромашки, тонкозвучные колокольчики, бело-розовые клевера.

На одной из остановок напротив Лидки села пожилая седая женщина с мальчиком лет пяти и с букетом гладиолусов, одетая в тёмно-сиреневое платье и светло-сиреневую вязаную кофту, с добрым, чуть тронутым невзгодами приятным лицом.

На ветках гладиолусов семейка нежно-розовых цветков – большие, поменьше, совсем маленькие, они росли на стебле по ранжиру.

Женщина заметила цветы, улыбнулась и тихо молвила:

– Знаете, и мне когда-то муж дарил полевые цветы, но это было ещё до войны…

Улыбка тихо сошла у неё с лица, брови сдвинулись, взгляд погрустнел, но не надолго. Опять радостное и счастливое лицо. Мальчишка с голубыми глазами, в белой рубашечке, с лямками через плечо, так похож на неё и на цветы, – просто маленький гладиолусёнок.

– Бабушка, бабушка, смотри, какие красивенькие цветочки, – звенит голосок малыша, он влюблённо смотрит в её глаза, ласково жмётся в коленях и тянется ручками к лепесткам. Лидка даёт ему голубой колокольчик.

– Спасибо, тётенька, – тихо говорит малыш и смущается, несмело протягивает лесной колокольчик бабушке.

У бабушки губы покрашены сиреневой помадой, а за окном электрички мелькают такого же цвета разливы иван-чая. Хочется верить в невозможное: вот сейчас войдёт её муж, воскресший и вернувшийся с войны, и сядет на свободное место возле неё.

Через три остановки они выходят, их встречают родные, похожие на них доброжелательно настроенные люди.

Теперь на их месте сидит плотный, литой мужчина, похожий на красный тюльпан, на коленях – большая корзина с прикрытыми марлей цветами.

– Хочешь стать на всю жизнь счастливым, покупай цветы, – высказывается он и улыбается.

Лидка не обращает внимания, молчит, о чём-то думает, и сосед начинает дремать под перестук торопливых вагонных колёс. Клонится, клонится на бок и вдруг взбадривается. Качается устойчивым маятником его расслабленное, грузное тело. Уставшему путнику в электричке дремать хорошо. За окном мелькают потоки белого цвета от полевых ромашек, перемешиваясь с жёлтыми бусинками ожерелий из пижмы.

Ещё через две остановки подсел молодой человек с пространственно удалённым взглядом, он напоминает нарцисс, всё время поправляет рубашку и глубоко вздыхает. Говорить он, конечно, не будет, но и так понятно, что пора влюблённости у него впереди.

А за окном мелькают и разбегаются веером деревья, дома и поля. Мчится электричка в бетонную гавань родного вокзала, давая тревожные сердцу гудки.

– Разрешите к вам сесть? – скорбно дрожащим голосом произносит ещё один пассажир, мужчина в шляпе и чёрном костюме, в руках – шаровидные георгины тёмно-синего цвета.

Отрешённым, сосредоточенно неподвижным взглядом он смотрит туда, где лежат Лидкины цветы. Как будто ничего не замечает, но на нужной ему остановке неторопливо сходит.

На его место пришла девушка. Ей лет шестнадцать, она – второй букетик цветов. У неё такое луговое платье, что оно и её глаза перемешались с цветами. Наверное, она ни о чём не думает и видит самые светлые, самые нежные и хорошие стороны жизни.

Так и я сегодня вижу только прекрасное. Я чудеснейшим образом ослеплён, и, наверно, никогда бы эти удивительные картинки не вспомнились мне, если бы тогда напротив меня не сидела девушка, в которую я до сих пор немножко влюблён. «Лидка-незабудка», «Лидка-фиалка», «Лидка-первоцвет», – летят букетом мои наполненные мечтой слова.

А за окном мелькает волнами зелёно-жёлтая, палевая, бурая и тёмная, спутанная ветром, жёсткая луговая трава.

* * *

Мы снова встретились через тридцать лет, воскресить прежние ощущения мне не удалось, я купил ей букет однотонных тепличных цветов и, обменявшись краткими фразами о семьях и о своей жизни, мы тихо расстались. До сих пор полевые цветы я люблю больше тепличных.

У багетного окна

Золотая осень. Пышная листва.Ранним утром светиттонким белым светомодинокая последняя звезда.Над восходом солнцарозовый и голубой рассвет.С неба дальний звёздный жительбликом шлёт привет.Спят ещё дворняжки. Птица молча пролетит.Школьник с полным ранцем в школу не спешит.Шорох шин и лёгкое движеньенаполняют тихую Москву.Выплыл из проулка, будто приведенье,автомобиль – облаком дождяпомыть проезды по двору.Затаив дыханье, стоя у окна,вижу, как в свободные артерии,в трассы города вливаетсякрасных фонарей бегущая волна.Пульс её идёт на светофоры,гонит в центр горячие сердца,в радиальных руслах мощные моторырвут три транспортных кольца.Далеко ещё до «пробок» нервных,тень и свет меняют фон.Скоро город в красках ярких будет солнцем обожжён.Оживут высотки, купола церквей,крыши заострятся шпилями антенн.Во дворах возникнет суматоха днейи в метро прохожий сам пойдёт сдаваться в плен.Ой, кружит метелица у меня в грудиот громады города и моей любви!Будет он меняться, любо хорошеть,я же – удивляться, его чудо зреть.Отошёл я тихо от багетного окна.Растворилась в небе дальняя звезда.И теперь я снова остаюсь один,сам себе художник и божий господин.

Свидание с музой

В тёплом офисном склепе,отпрессованный сводом забот,вдруг покажется мне, что безжалостно скорогод за годом уходит вперёд.Сетью вымыслов тонких торопливо ловлю новизну,золотую волшебную рыбку отыскать никак не могу.Выхожу я в курилку, дым фантазий любя,где-то рядом незримо свет идёт от тебя.И у стен коридора, как картинка, видна,вдруг проходишь красиво, ты – как ушедшая из тела душа.Проплыла, проявилась, оживилась в улыбке лица,не остановилась, не оглянулась, молча прошла.Почему меня ты покинула, далеко ты ушла?Неужель навсегда?За поворотом, быть может, подумаешь и возвратишься, пора.Ты возвратишься, не раз уходила, я же ловил твой приход, как всегда.Музыкой, музой тебя окрестил я, ждал, как с небес божества.Годы прошли, но ты ещё кружишься, то ты придёшь, то опять ты обидишься.Я же распахнут для встреч, как судьба.Кто из нас первый уйдёт в облака?В тёплом офисном склепе, очарован и тих, одиноко остался я с телом,а на листочке, как знак пребывания, замер твой отпечаток – божественный стих…

Апельсины

Никого не удивишь в Москве апельсинами: египетскими, испанскими, марокканскими. Жёлтыми солнечными шариками украшены прилавки магазинов, уличные лотки, хозяйственные сумочки. Белый снег и яркие шарики апельсинов. Большое холодное пространство и согревающие комочки тепла.

Выбирать апельсины даже не нужно, они одинаковые. Выложишь на стол – и, словно мячики, раскатятся по гладкой поверхности. Хорошо апельсины дарить больным, хорошо отдавать детям. Радостно очистить от корочки, разделить в соответствии с дольками поровну и вместе со всеми отведать сочную, мягкую ткань плода. Что-то знакомое, нежное, доброе повеет от человека к человеку вместе с апельсиновым ароматом.

«Сколько стоит килограмм апельсинов?» – спросит кто-нибудь по привычке. Скажет и тут же смутится. В нём не цена, а доброта. Возьмёшь в руку этот волшебный шарик, подбросишь несколько раз на ладони и чувствуешь вес доброты.