Читать интересную книгу Единственная для Люцифера (СИ) - Вуд Марина

— Испугалась, малышка? — В его глазах какой-то больной азарт, а ехидная улыбка расползается по лицу. Он что, блин, издевается?

— Ты нормальный вообще? — Одной рукой держусь за панель над бардачком, а второй за ручку над дверью. Машина, от которой мы пытаемся оторваться, вдруг снова появляется на трассе. Она догоняет и перестроившись в соседнюю полосу начинает поджимать нас в бок.

— Держись малышка, — с этими словами Люцифер сдаёт влево и ударяет нашего преследователя в бок. От чего BMW начинает раскручивать на дороге словно юлу. Ещё какое-то время мы летим на максимальной скорости. Пока не въезжаем в город и не теряемся среди транспортного трафика. От шока и страха меня трясёт как ту шлюху под моряком. Руки потеют и начинается нервный тик левого глаза. Успокаиваться начинаю лишь тогда, когда мы подъезжаем к дому.

— Что это было? — Это все что могу из себя изречь в данной ситуации.

— Нас хотели напугать, — абсолютно спокойный тон, без каких-либо эмоций. — Или убить. Точно пока не знаю.

Он что, робот? Сухарь? Ему что совсем страшно не было? У меня тут тихая истерика. Меня колотит от страха. Мне плохо. Меня тошнит на фоне стресса. А ему хоть бы хны. Когда наш автомобиль заезжает в гараж, я еще несколько минут сижу внутри. Пытаюсь хоть как-то взять себя в руки. Люцифер сидит рядом. Он не выходит. Ждет, когда я успокоюсь. А мне хочется кричать и плакать от страха. Я знаю кто мой отчим. Я знаю в какой среде живу. Я знаю, какие люди окружают меня, и прекрасно осведомлена чем они занимаются. Но от этого не становится легче. От этого только хуже. Я не хочу оказаться жертвой чужих, непонятных мне разборок.

— Эй, — он осторожно касается моего плеча, а меня подбрасывает от неожиданности. — Ты как?

— Н-нормально, — запинаюсь.

— Ты это… главное не бойся. Мы с этим разберёмся, — говорит настолько уверенно, что мне хочется ему поверить.

***

Вечер. Мы с Люцифером стоим, как провинившиеся школьники в центре кабинета. Я смотрю себе под ноги. Не хочу встречаться с ним глазами. Марио сидит за столом и буравит нас своим грозным взглядом. Он сейчас мне напоминает Зевса. Ему только молнии в руках не хватает для большей убедительности. Как это еще он бесноваться не начал? Странно. Конечно, мы с Люцифером рассказали ему не всю правду. Он опустил момент с Лиззи. Я промолчала о своем прогуле

— Значит так, — он поднимается со своего кожаного кресла. — С этого дня, ты, ко всем своим обязанностям будешь отвозить Лилиану в колледж. А потом забирать ее обратно.

— Но, — у Люцифера прорезается голос, и мы одновременно оборачиваемся. Смотрим друг на друга.

— Без, но, Люцифер, — отрезает Марио.

— Папа, — я тоже хочу возразить, но мне тут же закрывают рот.

— Я все сказал, Лили.

Снова смотрю на Люцифера: — А можно, — мужчина как в школе поднимает руку и берет слово, — я буду возить «что-нибудь» другое?

— Что? — Вспыхиваю я. — Что значит, «что-нибудь»?! Я вообще-то человек, а не вещь!

Козел! — Добавляю про себя.

— А системы слежения на машине недостаточно? — Снова спрашивает этот бес.

Хоть бы извинился, гад.

— Это не обсуждается. Свободны, — как обычно, громыхает голосом отчим.

От обиды я опускаю глаза и силой закусываю нижнюю губу. Люцифер открывает передо мной дверь и пропускает вперед. Джентльмен недоделанный! Хоть бы извинился. Выхожу. Слышу, как за спиной закрывается дверь. Можно выдохнуть.

11

Люцифер

Внутри дома и вокруг него были расставлены сверхчувствительные камеры с датчиками движения. Моя комната превратилась в пункт круглосуточного видеонаблюдения. Здесь кругом компьютеры. Мониторы. Валяющиеся под ногами провода. По периметру двора были выставлены охранники с собаками. Они делают обход территории раз в три часа. На днях приедут специалисты, которые установить более мощную сигнализацию. В общем, укрепляюсь как умею. Делаю из этого места неприступную крепость. Ах, да! Ко всему моему геморрою мне ведь ещё навязали это недоразумение. Лили. Теперь я ежедневно вожу ее в колледж подтирая по пути ей сопли. Полная жесть, короче. Так вот… С тех пор как я стал нянькой этой малолетней ссыкухи, у меня начались дни страданий и каменного стояка. Я не знаю, нарочно ли девчонка надо мной измывается или нет. Может она совсем не понимает, каких усилий мне стоят ее короткие юбки. И эти… чёрные чулки, мать вашу, в крапинку. А еще она иногда надевает кожаные брюки, которые обтягивают задницу. Она постоянно садится рядом со мной. И я просто не могу, не обращать на нее внимание. Эти мягкие, белые завитки волос на шее я вижу каждый раз, когда она наклоняется, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Я, наверное, скоро свихнусь. Мне так иногда хочется запустить свою ладонь в ее эту белобрысую шевелюру. А потом сжимая волосы на затылке повернуть ее задом… И наотмашь. Растягивая удовольствие. Вдалбливать в неё свой член. Так, чтобы пошлые шлепки было слышно на той стороне Гудзона. Иногда мне кажется, что я держусь из последних сил. Я стараюсь лишний раз не смотреть в ее сторону. Да что там не смотреть. Я даже не дышу туда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чтобы случайно не изнасиловать девчонку я сменил трёх шлюх за четыре дня. Эта девочка превратила меня здорового, взрослого мужика со стальными нервами в пятнадцатилетнего подростка с прыщами на лице и хроническим недотрахом. Всю свою сознательную жизнь я контролирую свои эмоции. Я умею управлять ими. Заглушать при необходимости. Или, наоборот, наращивать. Но теперь все пошло по одному месту. Каждую свободную минуту я думаю о ней. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями об этой малолетке. А еще я начал фантазировать. Я! Мать Вашу! Фантазировать! И эти дебильные фантазии мешают мне спокойно выполнять свою работу. И не только. Они иногда мешают мне жить. И из-за этого я начал срываться на ней. Да. Возможно, я не всегда был справедлив к этой девочке. Я осознаю, что время от времени я перегибаю палку своим хамством или похуизмом. Но она сама виновата! Соплячка постоянно фыркает. Гордо задирает нос, показывая все своим видом, что я никто. Так. Обслуга. Она постоянно язвит. Перечит. Этим она просто выводит меня из себя. А ещё она все время спорит со мной. И на это все мне вроде как должно быть похуй. Но, сука! Мне не похуй! На днях я вежливо… Ну ладно. Почти вежливо попросил ее надеть бронежилет. Так она посоветовала мне запихнуть его себе в задницу. А когда я сказал, что свяжу ей руки и надену насильно. Она разделась до белья и капроновых чулок. Надела поверх этого броник. Из-за того, что ей пришлось переодеваться мы опоздали на учёбу. Сегодня началась только вторая неделя, а мое терпение окончательно лопнуло. Когда она села ко мне в машину ее запах просто одурманил меня. Как там она говорит… Это персик. Жасмин. И ещё какая-то хрень. Возвращался с колледжа я уже не один. Меня сопровождал конский стояк. Теперь он мой несменный попутчик.

По возвращению в дом Луккезе, я решил, что с этим надо что-то делать. И чем быстрее, тем лучше. Так продолжаться больше не может. Я не могу так больше. Решив, что есть резон поговорить с Марио, я направился прямиком к нему. Он как раз обедал в столовой. Постараюсь решить это как-то помягче. Без наездов.

— Доброе утро, мистер Луккезе, — не дожидаясь ответа оттягиваю стул и сажусь напротив работодателя.

Лицо Марио в этот момент перекашивается. Видимо от неожиданности. Он откладывает в сторону вилку и складывает руки на животе в замок: — Выкладывай. Что там у тебя?

— Я так больше не могу, — решительно заявляю. — Пусть ее возит кто-нибудь другой.

— Кто? — Он сразу понял, о чем идет речь.

— Не знаю, — чтобы успокоится я со всей силы сжимаю и разжимаю кулаки. — Хотите я сам охранника подберу?

— Другим не доверяю, — откидывается на спинку стула. — Ты видел, как на нее твои охранники смотрят?

— Как? — В этот самый момент во мне начинает закипать непонятная ревность. Просыпается непреодолимое желание, что-нибудь, кому-нибудь сломать. Ну или на худой конец отрезать.

— Как голодные псы на кусок сочного мяса, — он подается вперед. — Ты пойми. У меня на нее совсем друге планы. Я хочу выдать ее замуж. Тем самым объединиться с уважаемой в городе семьёй. И так, как моя будущая сватья закоренелая католичка. Мне важно, чтобы Лилиан оставалась невинной.