Филла показала на Толяна, который как раз чуть привстал на телеге и смотрел на нас. На меня с восторгом, а на Филлу с каким-то обожанием. И я даже поёжился. Ведь эта весёлая девушка… всем хороша… Но что-то мне подсказывает, что если Толян в своём стиле попробует сделать ей предложение, то в храме очутится уже через час. А уже через год-другой у него будут такие развесистые рога, что ворота в замке придётся расширять.
Я не желаю зла ни Филле, ни Толяну… Но за последнего мне просто страшно. Так что я проворчал:
— Дополнение к моим требованиям. Этого придурка ты тоже вычеркиваешь из сферы своих интересов.
Филла сначала изобразила надутые губки, но быстро вспомнила, что она сейчас выступает как просительница, так что энергично закивала и произнесла:
— Ладно! Я на всё согласна! — и веско добавила, похлопав ресницами. — На всё! Абсолютно на всё!
Я только усмехнулся, но спросил у девчонки в каком монастыре держат её мамашу и всё-таки махнул рукой, соглашаясь. Ну что делать? Я же добрый, чёрт побери!
А через пару минут Филла вдруг глупо, причем скорее картинно, захихикала и произнесла:
— А ты знаешь ещё невероятную новость?
— Не знаю, — проворчал я. — И… Филла, прекрати прикидываться дурочкой. На меня такое не действует.
— Дим! — чуть не заверещала девчонка. — Я же не тебя обдурить хочу! Я просто тренируюсь! Всем нравятся глупенькие девушки. Меня мама научила. Думаешь, она смогла бы достичь таких высот в инквизиции, причём в постоянном соперничестве с мужчинами, если бы не скрывала своего ума? А кто я, чтобы спорить с ней?
— Ладно, что за новость? — проворчал я.
— Представляешь, Дим, ты пардий! — девушка картинно округлила глаза, но затем опомнилась и уже без таких спецэффектов пояснила. — Когда в Гросан приехал брат Шихалий, секретарь архиепископа Чибуэсо, то он кроме того, что поднял бучу насчет вампиров, ещё и сдал в делопроизводство несколько бумаг. Ну и среди них единоличное решение архиепископа о возведении тебя в сан пардия. И… Кому надо спорить с важной шишкой из Фринеции из-за такой ерунды? Тебя и утвердили. Просто мимоходом. А когда всплыло, что ты известный вампир Дим из Лорденики, то уже мало кто связал пардия Дима Лагаль с тобой. Да и вообще, это назначить пардия может или собрание важных шишек епископата, или архиепископ своим решением. А чтобы лишить сана — это надо здорово заморочиться. А кому это надо? Его Преосвященство архиепископ Чибуэсо, когда узнал, что никакого посланника от вампиров не было, поехал к себе, во Фринецию, а остальные забыли. Ещё бы! У нас же такое началось!
— Ну и? — поторопил я.
— Что «и»? — пожала плечами девчонка. — Если ты не отмочишь что-то этакое как пардий, то о тебе и не вспомнят. И ещё… Дим! Или правильнее «отец Дим»?
— Лучше «брат Дим», — рассмеялся я.
— Ладно! Но главное то, что если мне потребуется исповедаться, то я знаю к кому обратиться. Ты же не отнесешься ко мне слишком строго?
— Отнесусь, — проворчал я. — И не за грешки, а за то, что обратишься.
— Да ну тебя! — отмахнулась Филла. — Я же и не грешу почти. Только с тобой. А так-то мне мама объяснила, что надо сдерживаться, пока замуж не выйду. Иначе заработаю славу, и никто не поведётся из хоть сколько-то значимых потенциальных женихов. Вот потом…
Я усмехнулся на такие признания, а лейтенант вдруг спросила:
— Дим, а ты не думал насчет жены?
— Даже не мечтай! — возмутился я. — Нафига ты мне сдалась с твоим «потом»!
— Ну с таким мужчиной можно и пересмотреть принципы…
— Я просто боюсь, — усмехнувшись закончил я. — Я же и башку свернуть могу за всякие «потомы». Зачем мне грех на душу? Мда… на душу, которой у меня нет.
Филла поёрзала в седле, затем кинула парочку взглядов на всё также восхищенно пялящегося на неё Толяна, но вспомнила, что только что мне обещала, а ещё заметила, что я задумчиво кручу пряжку оружейного ремня, из чего сделала правильные выводы. Так что постепенно успокоилась, и дальше ехала уже болтая на нейтральные темы.
Ещё через полчаса девчонка покинула нас и поскакала к Гросану, где продолжалась операция по отлову вампиров, а мы с Толяном продолжили путь и к вечеру прибыли в замок Чиль.
Там нас встретили слуги и меня лично леди Сальяна. Причем я понимаю, что она не влюблена в меня, и это просто замечательно, и под очарование вампира не попала, что для не человека вполне ожидаемо, но всё равно её радость при виде меня была приятна. И радость была не наигранная. Похоже я вполне устраивал бывшую шпионку как добрый пленитель. Да есть и ещё объяснение — ей уже осточертело прятаться, а сейчас всё было довольно просто. Так почему бы не переспать раз-другой, чем более, что я намного удобнее для очень сильной девушки дар-озоров, чем любой человеческий мужчина, который всегда проигрывал бы ей в силе.
На утро я убедился, что Толян идёт на поправку, и никакая помощь ему не требуется, поэтому отправился в очередной поход по окрестным землям. Сейчас у меня были три задачи. Доехать до монастыря и вытащить оттуда леди Зирру, проследить путь бродячих артистов и выловить внучку дракона-дайлиали, начинающую магичку Кейси, а затем мне надо вернуться в Гросан, и там сначала купить себе одежду и доспехи, положенные вельможе, а затем явиться в Лазурную башню, где попробовать договориться с представителем тайного Ордена Лежачей Башни. Не факт, что получится, именно поэтому мне и нужна Кейси. Если вернуть её дедуле-дракону, то можно попробовать договориться о душе для меня и с ним.
В общем, если у меня будут выходы аж на двух дайлиали, то вероятность успеха в получении души и окончательном вживании в этот мир резко повышается.
Я быстро доехал до уединённой долины между низкими горами, и рассмотрел издалека монастырь, обнесенный каменными четырехметровыми стенами. И хотя выглядел он как крепость, даже угловые башни имелись, но как-то не впечатлил. Я такие стены могу преодолеть даже без веревки. Достаточно взять в руки крепкую палку, и оттолкнувшись от неё я подпрыгну и смогу схватиться за край стены. А втянуть себя наверх для меня вообще никаких проблем.
Но сначала требовалась разведка. Я оставил коня в лесу и подкрался к деревьям, росшим всего в десятке метров от стены. Взобрался повыше, и двор монастыря оказался у меня перед глазами. Время было ещё утреннее, и судя по перестуку деревянных ложек по глиняным мискам, который доносился из распахнутых окон самого большого помещения, монашки заканчивали поздний завтрак.
А через полчаса большинство монашек вышли через ворота и разбрелись по обширным виноградникам, которые обступали монастырь с двух сторон. Но не все покинули защищенный стенами комплекс зданий. Во двор вышли две бодрые старухи, а за ними плелась и Зирра. И выглядела она так себе. Опущенные плечи, упертый в землю взгляд. Мне даже стало жалко эту женщину, которую я помнил очень яркой, наглой и полной жизни. Можно даже сказать переполненной жизненной энергией.
И причин для такого настроения у бывшей, а может и не совсем бывшей генерала было достаточно. В руках она с трудом несла тяжелый камень, в который был вбит штырь с петлёй. И камень был соединен с толстой ржавой цепью, заканчивавшейся на босой ноге вынужденной послушницы этой обители невест Пресветлого.
Ещё одна из старух держала в руке плётку, которой чуть позже не преминула и воспользоваться, как-то даже лениво вытянув заключённую по спине, а затем по ягодицам. После чего Зирра вышла на середину двора и поставила камень на землю. Цепь оказалась достаточно длинной, и теперь женщина могла ходить между несколькими бочками, которые она и продолжила готовить к скорой закладке виноградного сырья под вино.
Старухи же встали на колени и принялись молиться. Но не долго. Вскоре им надоело, они сели рядышком на лавку и принялись лениво трепаться, искоса поглядывая и иногда покрикивая на Зирру. Но и это дело надолго их не заняло. Солнце поднялось уже высоко и здорово припекало, так что монашки быстро перегрелись и задремали. А затем и крепко уснули, выдавая мощные рулады храпа.