– Привет! – Сэм растянул губы в улыбке. – Выглядишь отвратительно.
– Зато ты чем-то доволен, – хмуро отозвалась я. – А я, похоже, совсем тронулась, раз заглядываю в рот малолетнему мальчишке.
В животе комом лежала булка с сосиской, купленная у входа в метро с лотка и проглоченная мною с особой жадностью. После трапезы болезненно урчал желудок, и настроение стало совсем паршивым.
– А выбора у тебя все равно нет, – хохотнул Сэм, – я сейчас знаю гораздо больше тебя. Владилена готова разобрать по кирпичикам весь город, чтобы тебя отыскать. Она очень злится. Александр на допросе сидел чернее тучи. Кстати, ходили слухи, что вы были любовниками.
– Я сыта слухами по горло, – перебила его я. Вспоминать прошлую личную жизнь хотелось гораздо меньше, нежели общественную. – Ты мне потом расскажешь, кто такой Александр.
– Ты звонила ему. Алекс – ГСВ.
– Звучит, как горюче-смазочное вещество, – невесело пошутила я.
– Главный следователь Верхушки.
– Отлично, – в расстройстве я застонала.
Из всех номеров я выбрала именно тот, по которому звонить не стоило, а теперь удивляюсь, почему вдруг вокруг жизнь завертелась ошпаренной кошкой!
– Слушай, – мальчишка болтал без умолку, – когда Алекс вышел, то Владилена стала спрашивать, упоминала ли ты про кристаллы. Я ей честно ответил, что ничего не знаю и, вообще, мне просто тебя жалко стало, вот и помог по глупости. Теперь сильно боюсь, потому что у меня уже два предупреждения от Зачистки, и мне светит высылка в Сибирь. Даже слезу пустил для пущей убедительности. В общем, меня выпустили, надеясь, разыскать тебя, но ищейки непроходимо тупы, и я легко ушел от них. Правда, не обольщайся, думаю, к вечеру, в лучшем случае, нас поймают, но уже обоих. Хорошо, если не сотрут. – Вывалив на меня гору информации, Сэм довольно замолчал и отчего-то улыбнулся.
– Обнадеживает. – Я его необъяснимой радости отнюдь не разделяла. – Чего ты предлагаешь?
– Машка, нам нужно найти камни.
– Издеваешься? Сэм, все, что я помню, это свое имя, которое, к счастью, оказалось настоящим. Прошлой ночью я выяснила, что существует некий тайный мир, в котором я хорошенько наследила. Сегодня с утра я узнала, что за мной охотятся якобы из-за взрыва в центре города, а на деле из-за каких-то там кристаллов. У меня никаких идей по тому поводу, как дожить до завтра! – выпалила я отчаянным шепотом.
– Слушай, Маш, ты принадлежала к Высшим. – На его лице неожиданно проступило тщательно спрятанное волнение. – У тебя энергетический запас, как у атомной электростанции. Понимаешь?
– Нет.
– Господи, ты как младенец! – Сэм нетерпеливо уселся на лавку, потом вскочил, улыбнулся девочкам, подслушивавшим наш в высшей степени непонятный нормальному здоровому человеку разговор. – Понимаешь, истинные делятся на касты. Ну, сколько ты можешь отдать энергии и как быстро восстанавливаться.
– Колдовать что ли?
– Ну, если тебе понятнее так, то да, колдовать! Сколько фонарей ты можешь взорвать. Чем больше, тем выше каста. Так вот, ты бы могла побить все фонари Москвы и Питера, а может, еще и Самары.
– А почему Самары?
– Название нравится, – отбрехался мальчишка. – Понимаешь, если мы тебя распечатаем, то у нас будет туз в рукаве. Пока у нас только дырка в кармане.
– Очень образно. – Я вдруг поняла, что в нервном состоянии, до крови прокусила себе губу. – Но как это сделать?
– Кто-то ведь запечатал тебя… – начал было Сэм.
– Кто-то, наверное, – разозлившись, перебила я мальчишку. – Вспомнить бы еще кто. Боже, Сэм, ты не представляешь, как все это попахивает психушкой. Со стороны бы нас послушать. Я сама не верю, что во все это верю. Я взрослая, умная тетка …
Вдруг я почувствовала, будто воздух густеет, становится твердым и холодным, подобно мраморной плите, и падает на меня сверху, пытаясь раздавить. Я отскочила буквально за мгновение до того, как тяжелая каменная скамья, отделанная деревом, разломилась на миллионы крохотных осколков.
– Уходим! – завопил Сэм и втолкнул меня через толпу в открытые двери вагона.
«Следующая станция Кузнецкий мост», – прогнусавил динамик.
Я вцепилась в поручень, меня трясло. Сэм неотрывно смотрел мне глаза, словно ждал ответа. Всполошенный вагон гудел. Сегодня в вечерних новостях скажут, что снова взорвали метро, перечислят количество жертв, назовут группировку, которая совершила теракт.
– Ты больше не думаешь, что вокруг несет дурдомом? – Сэм был белее простыни.
– Я думаю, что мы все чокнутые, и еще догадываюсь, где эти чертовы кристаллы, – через силу произнесла я.
Александр нервно ходил по огромному кабинету. От стены к стене и обратно. Секретарь Леночка сидела в приемной заплаканная и обиженная. Он никогда не позволял повышать голоса, а сегодня сорвался и обложил глупышку матом. Орал как портовый грузчик, и теперь придется извиняться, дарить цветы, конфеты и, наверное, выписать премию.
За окном падал снег, от мороза углы огромных окон затянуло ледяными узорами. Внизу мерз город. Члены Верхушки уже звонили, каждый по очереди, только Владилена оставалась спокойной как удав. Вот уж точно змеюка!
Каратели наследили так, что замять дело удастся едва ли. Нечто подобное случилось когда они гонялись за Машей, и та, спровоцированная, от злости разворотила людную площадь. Казино и центральный кинотеатр потом до середины ночи пожарные тушили.
Ему сказали, что она тень, никакого проблеска цвета и энергии, и все равно ушла! Видно, программа выживания у нее прописана в крови, значками прыгает по жилам и надежно хранится в мозгу. Александр упал в глубокое кресло.
Они были похожи с самого начала – амбициозные подлецы. Оба. Ради каких своих чертовых амбиций, Маша, ты испоганила себе жизнь?! Черт побери тебя, Маша Комарова! Интересно, что у них случилось с Польских? Почему Владилена гоняется за ней, как маньяк?
Алекс потер лицо и закрыл глаза. Он почти не знал ее, а она не была одинока. Наверное, у них могло что-то получиться. Наверное.
Глава 3
Как поверить в настоящее и не сойти с ума? Как заставить рассудок работать, когда вокруг происходят необъяснимые, противоестественные вещи? Вряд ли кто-нибудь сможет ответить. Жизнь неожиданно показывала изнанку, свою истинную внутренность, к которой мое сознание оказалось не готово. Можно тысячу, три тысячи раз доказывать, что небо зеленое, но глаза видят – оно голубое. Я могла миллиарды раз убеждать себя, что происходящее в порядке вещей, но реальность представлялась жестокой и до боли неправдоподобной, как аляповатые картины сюрреалистов. Единственное – я очень хотела жить. Наплевать в каком мире, этом или истинном, главное – жить, дышать, думать. Навязчивая паническая мысль неотступно преследовала меня. Он не оставляла, пока мы ехали в бесконечных коридорах подземки, когда спешно, задыхаясь, поднимались по эскалатору и потом, когда стояли перед высокими стеклянными дверьми здания, похожего на зеркальную коробку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});