поглаживает левую сторону груди. Но при этом он вёл отнюдь не здоровый образ жизни – алкоголь; как выяснилось ещё и кокаин; пачка Gitanes в день и продажные женщины. В объятиях сразу двух таких жриц любви, судя по всему, Владимир Сергеевич Бонье и окончил свой земной путь.
– Какое, ты сказал, он пил вино? – уточнил Макс у Марченко.
– Бургундское какого-то особенного года… Мушкетёр хренов! – зло фыркнул Дениска.
– Красное?
– Ага. Мне, чтоб купить такое, надо последние портки в ломбарде заложить! Там ещё была бутылка белого, дешёвого, но он его, вроде, не пил. Блядей поил, наверное…
Макс не разбирался в высокой кухне, но в детстве и юности много где бывал со своим заслуженным дедом, и помнил, что к морепродуктам подают только белое вино. Подобная ошибка допустима для русского нувориша, но не для французского гурмана Бонье. Значит красное он пил ещё до лангустинов и икры. В тот вечер у него была женщина, которую с пьяных глаз не сумел рассмотреть Илья. Для неё он открыл красное коллекционное вино, а после её ухода, девочек по вызову угощал уже дешевым белым. «И никто больше эту женщину не видел, откуда она взялась, куда потом исчезла? Была ли она? Почему на следующий день связка ключей Бонье лежала на подоконнике отравленной Татьяны?»
В кармане загудел телефон, Макс достал его, посмотрел на экран – Светлана. Макс заёрзал. Он не знал, что ей сказать, как выкрутиться, но не ответить было бы малодушием, да просто неуважением с его стороны. Макс собрался с духом, глубоко вздохнул.
– Слушаю.
– Привет…
– Привет, милая.
– У тебя всё хорошо?
– Да, всё хорошо… вроде бы. А ты как?
– Тоже хорошо. Ты совсем забыл меня, и я решила сама узнать, всё ли в порядке у тебя и Лёнечки…
Макс мямлил:
– Всё в порядке, Света, просто очень много дел – щенки, волонтёров ищу… Вот…
– Хорошо… А я, знаешь, подумала… Я завтра дочку в лагерь отправляю, и, может быть, мы встретимся? Можно у меня.
– Как в лагерь? – не понял Макс и даже заговорил смелее, – А как же школа?
Она тихо рассмеялась:
– Конец мая, дорогой, школа закончилась! У тебя там и, правда, очень много дел, раз ты дней не замечаешь! Разве Лёня ещё учится?
– Не учится, – пробормотал Макс, чувствуя себя полным дураком.
– Приедешь ко мне?
– Н-не знаю… Трудно сказать…
– Макс, у тебя кто-то появился?
Макс погибал, он мечтал провалиться сквозь землю, умереть сейчас, здесь, и ненавидел себя лютой ненавистью.
Она вздохнула:
– Всё понятно. Я знала, что это когда-нибудь случится.
– Света, всё так сложно…
– Да нет, мой хороший, на самом деле всё просто. Спасибо тебе за всё.
Она дала отбой. Макс выругался. Он знал, что она сейчас там плачет, на сердце заскребло.
«Чёрт! Так нельзя! Позвоню ей завтра… Нужно попрощаться по-человечески!» думал Макс, выходя из леса и шагая в молочной дымке к дому.
Краем глаза он заметил движение, развернулся – на противоположной стороне поля, по кромке, быстро двигалась человеческая фигура. Макс прищурился, но разглядеть что-либо было трудно, казалось, что идёт женщина в длинном светлом платье и косынке на голове. Фигура подплыла к кустам возле дороги и растворилась в них. Видение длилось всего несколько секунд, Макс решил, что ему почудилось.
«Надо бы спросить у Дениски, какие такие травы тётка Вера кидает в свою адскую настойку!» подумал Макс, подходя к дому.
Глава 6
Макс закрыл ворота и задвинул щеколду. За воротами зашуршали шины. Забрали ещё одного малыша-лабрадора на обучение в приёмную семью. Оставался последний, Мотька, чёрный шустрый непоседа, самый неугомонный из всего последнего помёта. Вот из-за этой-то неугомонности его и вернули обратно, хотя Макс уверял несостоявшихся хозяев, что из щенка выйдет толк, он это видел. Макс не осуждал своих волонтёров за отказ, наоборот – это было разумной и честной оценкой собственных возможностей. Гораздо хуже, когда щенок привыкнет к людям, а его потом привезут обратно. Но теперь для Мотьки нужно было искать новый дом, а время дорого, щенок растёт…
Весь в думах и, не замечая ничего вокруг, он дошёл до сторожки, из дверей вышла Алекс, с матерчатыми кедами в руках, вздрогнула, потом улыбнулась:
– Ой! Ты здесь? Доброе утро!
– Доброе утро! – он показал глазами на её кеды, – Когда ты их так промочила?
– Вчера. Лёня уснул, а тебя всё не было, и я решила прогуляться… Это роса…
Загудел телефон, Макс оторвал свой взгляд от её мокрой обуви, ответил:
– Слушаю.
– Пааавлик! – заскулила трубка.
– Илья? Откуда ты говоришь?
– Из казематов! Мне разрешили позвонить… Паша, миленький, родной, спаси меня! Если ты мне не поможешь, то я погибну! Мне больше не к кому идти!
– Да подожди ты! И успокойся! – Макс сел на низкую лавочку возле сторожки, Алекс пошла по дорожке к дому, – Что происходит?
– Это он, он, Паша! Это он всё подстроил! Так и знай! И если я паду жертвой этой чудовищной мистификации, то после моей смерти скажи всем, что это он виноват!
– Да кто он-то?!
– Он! Влад Дракула!
– Что?…
– Это он Таню убил, теперь-то я всё понял! У меня здесь было время подумать! Исаак Давыдович, выслушав мою историю, так мне и сказал – это он, больше некому!
– Кто такой Исаак Давыдович?
– Мой сосед по комнате… Знаешь, Паша, здесь оказалось не так плохо, как я ожидал. Никто меня не бил и кормят вкусно. А Исаак Давыдович – умнейший, интеллигентнейший человек! Он здесь по ошибке, как и я. Он служит в банке, и там перепутали какие-то бумаги, а он как назло, в это самое время выстроил себе домик в Лисьем Носу и…
– Илья! Ты хотел рассказать про Влада!
– Да-да! – снова зловеще загудела трубка, – Проклятый Дракула! Он отравил мою жену, единственную женщину, которую я любил в своей жизни!
Макс вздохнул:
– Зачем ему это?
– О… – снисходительно протянул Покровский, – Ты добрый и наивный человек, Паша. Я раньше тоже таким был… Он хочет забрать мой дом, мою землю и моих детей! Сколько лет он к моему законному имуществу свои клешни тянет? И мои девочки, смысл всей моей жизни! Он к ним давно подлизывается – то шоколад, то, понимаешь, фломастеры! И их и Таню приучил есть мерзких пучеглазых креветок! Ими он её и отравил!
Во всей этой чепухе, лившейся сейчас Максу в уши, была толика правды. Каждый в Березени знал о том, что Влад уже много лет пытается выкупить у младшего брата его половину дома. Влад предлагал Илье хорошие справедливые деньги, но тот