— Так вы, стало быть, знали моего друга Тимкки? — все не мог успокоиться сосед Мулланура. — Право, я так рад! Друг моего друга — мой друг…
— А вам что-нибудь известно о его судьбе? Жив ли, по крайней мере?
— Вряд ли. Был бы жив, я б что-нибудь о нем услышал. Одно могу сказать твердо: если погиб наш Тимкки, так наверняка славной смертью настоящего борца за народное дело. А скажите, не доводилось вам в Казани слышать о профессоре Никольском?
С профессором Никольским, первым профессором-чувашом, Мулланур не раз встречался, а однажды — это было уже сравнительно недавно — они с ним вдвоем даже сочинили обращение к учителям и учительницам, призывающее отстаивать политическую платформу Всероссийского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Обращение так и было напечатано в газете «Кзыл байрак» за их двумя подписями: за председателя губернской земской управы — профессор Николай Никольский, за члена управы — Мулланур Вахитов.
Случайный спутник Мулланура очень обрадовался, узнав, что Мулланур хорошо знает профессора Никольского и высоко ценит этого замечательного человека.
— Да, человек выдающийся, — радостно кивал он головой. — Я читал очень интереспое его исследование о происхождении чувашей и татар. Он считает, что оба эти народа происходят от одних корней.
— От волжских булгар?
— Да… Вам, я вижу, тоже зпакома гипотеза профессора Никольского?
— Нет, признаться на эту тему мы с ним не говорили. Не пришлось. И исследование, о котором вы рассказываете, я не читал.
— Немудрено, ведь оно еще не опубликовано. Я знакомился с рукописью. Но каким же образом тогда вы…
— Видите ли, — улыбнулся Мулланур. — Когда-то, лет десять тому назад, я очень увлекался всеми этими проблемами. Одпажды даже мы с друзьями предприняли поездку к развалинам города Булгар. Я беседовал там со стариками — татарами и чувашами. И меня, помнится, поразило тогда, что и те и другие считают эти развалины местом обитания своих далеких предков…
Найдя в Муллануре благодарного и заинтересованного слушателя, попутчик восторженно заговорил о чувашских пародных легендах, песнях и сказаниях.
— Вам не приходило в голову, что необыкновенная близость татарского и чувашского фольклора не может быть случайной? — спросил он.
Мулланур согласился, хотя и признался, что чувашский фольклор он знает не так хорошо, как татарский.
— Взять хотя бы знаменитую легенду о птице Кунгош… Ее-то уж вам наверняка приходилось слышать?
Да, Мулланур, конечно, знал эту прекрасную легенду о вечном, неумирающем стремлении людей к свободе, к свету, к правде.
Давно-давно, в древние незапамятные времена, рассказывает эта легенда, люди жили в степях. Повсюду вокруг простиралась безбрежная ширь. Лишь изредка возвышался невысокий холм, а за ним опять, доколе видит глаз, степь. Бескрайняя, широкая, вольная. И немудрено, что люди, кочующие по этим степям, вольную волю ценили превыше всего на свете. Ценили даже больше, чем самую жизнь.
И жила тогда в степи птица Кунгош. Такая она была красивая, что тот, кому хоть однажды довелось ее увидеть, уж вовек не мог ее позабыть. Только о том и мечтал, чтобы еще хоть разок взглянуть на ее необыкновенные огненно-золотистые перья.
Но не только дивная красота этой чудесной птицы привлекала к ней людские сердца. Птица Кунгош обладала волшебной силой. Человек, которому посчастливилось ее увидеть, мгновенно преображался. Он становился сильнее, добрее и мужественнее, чем был. У злых сразу пропадала вся их злоба. Завистливые тотчас же забывали гнетущую и томящую их зависть. Трус становился храбрецом, потерявший надежду начинал верить в счастье. И даже самый лютый человеконепавпстпик, увидав хоть краешком глаза прекрасную птицу Кунгош, испытывал вдруг прилив необыкновенной любви к людям.
И вот случилось так, что прослышал об этой волшебной птице страшный одноглазый владыка по имени Черный хан. Дошло до него, что живет в степи удивительная птица Кунгош, приносящая людям счастье.
Позвал Черный хан своих свирепых слуг и приказал им:
— Скачите в степь, изловите там эту птицу, заприте ее в железную клетку и доставьте сюда ко мне, во дворец.
Свирепые слуги Черного хана нацепили острые кривые сабли, вскочили на быстроногих коней и помчались в степь. Отыскать и изловить птицу Кунгош для них не составило никакого труда: она ведь не привыкла прятаться от людей, ей нечего было их бояться.
И вот заперли они бедняжку в железную клетку и повезли ее во дворец. Напрасно нросили их вольные люди, живущие в степи:
— Отпустите Кунгош! Не троньте ее. Она зачахнет в неволе!
Слуги Черного хана были неумолимы. Они покорно исполнили волю своего властелина. И повелел хан всем покинуть его ханские палаты, чтобы ни один человек, кроме него, не мог наслаждаться созерцанием божественной красоты. И, оставшись один, откинул хан покрывало с железной клетки, предвкушая, как засияет сейчас перед ним всеми цветами радуги сказочное оперение волшебной птицы.
Но птица Кунгош, попав в неволю, утратила волшебный свой блеск. Яркие краски ее поблекли, потускнели. Невзрачная серенькая птичка сидела в железной клетке перед ханом, грустно склонив головку, уныло опустив крылья.
«Что за глупые люди! — гиевно воскликнул хап. — До чего же падки они на ложь, до чего любят всякие небылицы! Вот это чучело, стало быть, и есть та самая птица Кунгош, о которой слышал я столько сказок? Да ведь на свете тьма-тьмущая птиц, которые во сто крат красивее этой жалкой пичужки!»
Хлопнув в ладоши, хан позвал своих верных слуг и приказал им унести железную клетку вместе со злополучной птицей. Но едва только слуги хана приблизились к клетке, луч солнца коснулся птицы Кунгош, и птица запела. Слуги растерянно замерли на месте. А птица в клетке вдруг встрепенулась, взмахнула крыльями и… на глазах изумленного хана и его свирепых слуг превратилась в ярко горящее пламя. Языки огня, охватив железные прутья клетки, затрепетали, скользнули вверх и исчезли, растворились в небе.
«Пропала птица! — подумал хан. — Ну и ладно… Так тому и быть. Немного было от нее проку».
Но Кунгош не пропала. Утром следующего дня как ни в чем не бывало появилась она в степи, сверкая белоснежным оперением. А как только занялась заря и выглянуло солнышко, белые перья ее засветились прежним, золотисто-огненным сиянием.
Много раз с той поры слуги Черного хана ловили волшебную птицу Кунгош, запирали ее в железную клетку и приносили во дворец. Все более прочными и непроницаемыми делали они стены клетки, все более сложными и хитроумными запирали ее засовами. Но всякий раз птица превращалась в огонь, ярким пламенем уносилась в небо, а наутро появлялась в степи — такая же прекрасная, как прежде…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});