Виктор кинулся в спальню; там Бесстрашка радостно бросился ему на грудь. Солсбери шепнул ему что-то ободряющее, перешел в другую комнату, взяв пистолет и патроны из тумбочки. Когда он снова вышел в коридор, незнакомец уже достиг верхней ступени лестницы.
Солсбери поднял пистолет и дважды выстрелил. Грохот выстрелов отразился от стен и отдался эхом по всему большому дому, словно все двери хлопнули одновременно. На груди киллера появились два отверстия, и он упал боком на перила. Его лицо было так же безучастно, словно он смотрел скучное кино или созерцал собственный пупок. Но он не умер.
Он медленно поднял свой огненный перст. Солсбери судорожно выпустил в него следующие четыре патрона. Ударом преследователя отбросило назад. Он перевернулся несколько раз через голову, скатившись к подножию лестницы, с шестью свинцовыми пулями в груди.
Солсбери подошел и посмотрел на него сверху.
Медленно, но неуклонно убийца начал подниматься.
— Да подыхай же ты, черт тебя дери! — истерично заорал Солсбери.
Пистолет щелкнул несколько раз, прежде чем Виктор понял, что обойма пуста. К этому моменту убийца уже поднимался по ступенькам, целясь своим латунным пальцем в Солсбери. Золотой смертоносный луч снес перила, взметнув облако деревянных щенок.
Солсбери ретировался по коридору до того места, где его не было видно. Он опустился на одно колено, нащупал патроны в коробке и перезарядил пистолет. Когда его цель, пошатываясь, вступила на последнюю ступень лестницы, она приняла в грудь следующие шесть кусочков свинца.
С тем же результатом, что и до этого, — с нулевым.
Ни капли крови.
Просто маленькие черные туннельчики в его плоти.
Убийца поднимал свой виброствол.
Солсбери прыгнул в сторону, сжимая оружие. Через открытую дверь он влетел в спальню и навалился на дверь. Он слышал шаги в коридоре, неумолимые, как смерть. Трясущимися руками он снова перезарядил пистолет и закрыл патронник как раз в тот момент, когда убийца выломал дверь. Виктор оказался в западне. Если эти шесть пуль не завалят его, то Солсбери — покойник.
Убийца открыл рот и произнес:
— Гннхунхггггг…
Виктор выпустил в лицо ему три пули и на мгновение подумал, что победил, потому что незнакомец остановился и пошатнулся. И все же через минуту его рука, вооруженная вибростволом, стала подниматься.
Луч ударил в ящик с компьютером и отразился от него, не принеся вреда.
Скрипя зубами, Солсбери выпустил в киллера три оставшиеся пули — теперь в грудь. Он швырнул опустевший пистолет в преследователя, глядя, как тот отскочил от его неподвижного лица.
Изрыгающая огонь рука неумолимо продолжала подниматься.
Виктор приготовился умереть. Так же неизбежно, как сам убил Гарольда Джакоби. Его пришьет монстр, чудовище в облике человека. И что же эта образина сделает с ним, когда он будет мертв? Зароет его в какой-нибудь яме в саду? Оставит его разлагаться таи, чтобы подкормить плодовые деревья? Перед мысленным взором Солсбери пронеслась картина: эта механическая кукла, в которой сидит восемнадцать пуль 22-го калибра, с изуродованным лицом и изрешеченной грудью, тащит Виктора Солсбери в сад, чтобы опустить в могилу.
С пронзительным криком, обезумев от ужаса, Солсбери прыгнул, валя убийцу с ног, и опрокинул его навзничь. Череп незнакомца стукнулся о столбик кровати и развалился на две части прежде, чем коснулся пола. Его голова была почти пуста, если не считать нескольких пучков провода и транзисторов. Пока Солсбери прижимал его к полу, остатки ненастоящей жизни покинули робота, и он наконец затих.
Робот. Никакой крови. Провода, торчащие из лица. Солсбери победил нечто неодушевленное, чья голова моталась вверх-вниз, как деревянная лошадка на бронзовом штыре карусели. Вверх. Вниз. Вверх-вниз. Миленькая музычка. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Монстры, притаившиеся в стенах его подвала. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Рты-присоски. Вниз. Вверх. Теперь вот еще робот-убийца. Вверх. Вниз. Кругом, кругом…
Виктор открыл дверь в спальню, приветствовал Бесстрашку, который радостно прыгнул ему на грудь. Викторова неприязнь к этой комнате теперь уже не была такой острой, потому что теперь и он стал жертвой. Виктор даже пожалел Джакоби.
Все, чего ему сейчас хотелось, — это спать. Он ведь так устал. Если б ему удалось победить головокружение и унять дрожь в ногах — он сразу же почувствовал бы себя лучше. Но голова кружилась, а глаза закрывались, словно налитые свинцом. Мысли стали путаться, гаснуть. Виктор рухнул на кровать и провалился в тяжелый, похожий на смерть сон.
Глава 7
Открыв глаза, он увидел призрачный серый свет, сочившийся из окна, скользивший по полу и игравший ласковыми пальчиками на его веках. Он подумал, не подняться ли ему, вполне серьезно об этом подумал. Это казалось правильным решением. Он завел руки под себя и оттолкнулся, сумев поднять голову на фут от пола. Потом даже те немногие силы, что у него были, оставили его. Голова у него упала и крепко стукнулась подбородком о пол. И свет погас в его глазах.
Он находился в красиво меблированной комнате, просторной и полной воздуха. Он прохаживался по комнате, восхищаясь работой декоратора, не зная, потрудилось ли тут дизайнерское бюро «Сказка» или какое иное. Когда он коснулся крышки гладкого, с темной полировкой письменного стола, тот открылся, словно рот. В пасти находились маленькие острые зубки, сделанные из трубочек. Пасть захлопнулась, пытаясь отхватить ему руку. От отпрыгнул от стола и сел в удобное черное кресло, засунув в рот кончики пальцев, которые стол слегка прикусил. Неожиданно из рукояток кресла выскользнули путы и перехватили его за талию, крепко связав. Он вскрикнул, почувствовав, что кресло начинает заглатывать его.
Послышался успокаивающий монотонный голос: «Тебе помогут, очень скоро, прямо сейчас». Виктор улыбнулся и поблагодарил, но все же объяснил, что кресло заглатывает его и им стоит поторопиться, пожалуйста. Черное кресло. Оно такое удобное. Но сделайте что-нибудь! Потом маячившее перед ним лицо, которое он не мог ясно разглядеть, и убедительный голос, который его сопровождал, куда-то исчезли. Путы распались, и он освободился.
Он оглянулся в поисках выхода, увидел белую дверь и двинулся к ней. В этот момент стол начал разевать свою деревянную пасть и злобно рычать. Кресло, присоединившись к хору, стало, глухо стуча по полу, бегать за ним, скрипя крепкими ножками и медленно надвигаясь на него. Ножки были вырезаны в виде звериных лай, и Солсбери совершенно явно видел, как кончики лап перебирают пальцами. Он бросился к белой двери, толкнул ее, чтобы открыть, и обнаружил, что сбежать не удастся. Дверь оказалась всего-навсего еще одной пастью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});