Без четверти девять он остановился поесть у лотка с гамбургерами, взяв два для себя, два для Бесстрашки. Он не мог найти фонтанчик с водой, поэтому купил собаке кока-колы, как и себе. Псина была так взволнована новым вкусом, что, позабыв хорошие манеры, разлила содержимое на сиденье. Солсбери вытер разлитое и объяснил псине, как надо себя вести. Когда он разрешил собаке пить снова, та была значительно аккуратнее.
В половине десятого они пустились в часовой путь назад в Оук-Гроув.
Он не знал, что принесет ему ночь.
А ей, это самой ночи, суждено было стать очень нелегкой.
Душ, чистка зубов и спустившие шины спасли ему жизнь. Сочетание трех этих факторов послужило тому, что он попал домой значительно позже, чем рассчитывал.
Сначала спустила правая шина. Он остановил машину на обочине, снял пиджак и быстро взялся за дело. Но, вынимая из багажника домкрат, обнаружил, что запаска тоже спущена.
Он припомнил, что заправочная станция — где-то рядом, поэтому отправился туда пешком, надев на каждую руку по шине.
Через пятнадцать минут быстрой ходьбы он почувствовал, что сейчас умрет от усталости. Руки ломило, а плечи отвисли, как пластилиновые. Он немного отдохнул, надеясь, что попутный автомобиль его подбросит. Но машин, как назло, не было, и он пошел дальше.
Вскоре Виктор остановился в третий раз, присел на шины, чтобы отдышаться, и неожиданно задремал. Он проснулся через десять минут, когда мимо с рычанием пронесся грузовик, игнорируя его присутствие на обочине.
Наконец, он добрался до автозаправки, которая уже закрывалась. Сумев убедить владельца посредством пятидолларовой купюры сверх таксы залатать обе шины, он попросил мастера отвезти себя к оставленной машине.
Дома, много позднее, он, пошатываясь, при свете тусклого ночника, прошел через гостиную наверх. Настенные часы подсказали ему, что уже десять минут второго. И хотя Виктор падал от усталости и смертельно хотел спать, он все же отправился в ванную, принял теплый душ и почистил зубы.
Без этих трех нудных вещей — спустивших шин, душа и чистки зубов — он давно бы уже спал и, возможно, уже был бы мертв.
Он плюхнулся на кровать и застонал от удовольствия, когда матрас мягко принял его в свои объятия. Непроницаемое черное облако опустилось на него, затуманило сознание, погружая в сладостный сон.
Вдруг залаял Бесстрашка, зарычал, завыл. Виктор оставил двери спальни открытыми, и собака выскочила в коридор. Солсбери перевернулся, сонно решив не позволять глупому псу нарушить свой сон, сладкий… глубокий сон. Но Бесстрашка продолжал лаять. Наконец терпение Виктора лопнуло, тяжело вздохнув, он встал с кровати и проковылял в коридор, обдумывая виды пыток, которые можно было бы применить к собаке.
Дрожащий от возбуждения пес стоял на лестнице, глядя вниз, и остервенело рычал. Солсбери прикрикнул на него, чтобы тот вел себя потише. Псина взглянула на него, оскалила клыки, заскулила и стала виновато вилять хвостом.
Виктор вернулся в спальню, прикрыл поплотнее дверь и рухнул на кровать, прикрыв голову подушкой в поисках тишины. Он плотно прижал ее к ушам обеими руками, закрыл глаза и попробовал увидеть ту прежнюю, окрашенную в нежные тона страну мечты.
Собака снова яростно залаяла. Виктор в бешенстве швырнул подушку об пол и сел. Проклятая собака! Чтоб ей пропасть! И чего ей не спится? Может быть, встать и наподдать ей как следует?
Виктор встал, открыл дверь и приказал собаке заткнуться.
Пес просто захлебывался лаем.
Солсбери решил, что дружба дружбой, но он выставит пса на ночь из дома. Это первый раз, когда пес не повинуется ему. Виктор вышел в коридор.
Бесстрашка стоял на лестнице, глядя вниз, словно собирался прыгнуть. Шерсть на загривке собаки стояла дыбом, она утробно рычала, скаля острые клыки и прижав уши к голове. Виктор подошел к собаке, наклонился, чтобы взять ее на руки и замер на месте.
Во мраке у подножия лестницы…
Что-то темное, наводящее ужас поднималось по лестнице.
Перед глазами сразу возник образ отвратительного пришельца с ртом-присоской и глазами, горящими, словно раскаленные угли. Виктора охватил пронзительный, жгучий ужас, он прирос к полу, ожидая, что сейчас чешуйчатые, холодные лапы коснутся его.
Бесстрашка терся о его ноги, подвывая от страха, удивляясь, почему его хозяин в самый ответственный момент ведет себя так нерешительно.
Виктор щелкнул выключателем.
Существо вышло из тени, и ночной кошмар на секунду отступил. Это был человек. Мужчина.
Но что-то в нем было не так. Высокий, более шести футов ростом, он был одет в темные широкие брюки, белую футболку с короткими рукавами и сандалии с тонким ремешком. Какое-то еле уловимое отличие выделяло его среди людей, он вряд ли сумел бы затеряться в толпе. Лицо незнакомца странным образом напоминало лицо манекена, гладкое, будто восковое, безупречное почти до уродства. А его глаза… Они были голубыми, как у героя на рекламе сигарет или одеколона, но ничего не выражали, будто нарисованные на белом матовом стекле. Лицо было красиво, но словно высечено из мрамора. Он не улыбался, не хмурился — просто шел к своей цели, как робот.
Солсбери стало ясно, что незнакомец пришел его убить.
— Стой, где стоишь, — приказал Виктор.
Разумеется, тот не остановился.
Напротив, незнакомец стал подниматься сразу через две ступеньки. Солсбери ринулся назад в коридор. В физическом плане он не уступал незнакомцу. Но что-то в облике незваного гостя говорило, что мускулам Виктора не сравниться с мускулатурой зловещего визитера. Кроме того, он был не в форме от недосыпа и от нескончаемых разборок с самим собой.
Виктор был уже почти в конце коридора, когда услышал визг Бесстрашки, полный явного и неподдельного негодования. Обернувшись, он увидел, как собачка бросилась на человека и схватила того за горло острыми зубами.
Незнакомец на мгновение остановился; казалось, он в замешательстве, хотя правильные черты его лица были неподвижны, как у механической куклы. Легким, почти неуловимым движением он оторвал от себя собаку и зашвырнул ее в спальню хозяина, а дверь захлопнул. Бесстрашка, хрипя, бросился на дверь, царапая ее когтями, но, несмотря на всю свою героическую решимость, он был эффективно выведен из борьбы.
Солсбери уставился на шею незнакомца. Он разглядел дырочки от собачьих зубов там, где они погрузились в восковую плоть, но он не увидел ни единой капельки крови.
Незнакомец приближался так, словно ничего особенного не произошло. Солсбери слишком поздно понял, что, стараясь как можно дальше отбежать от лестницы, он миновал дверь своей спальни, и теперь его пистолет находится вне пределов досягаемости. Незнакомец приближался слишком быстро: вернуться в спальню уже не получится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});