прямо на камнях, снял тяжелую кольчугу через голову, после чего стянул с себя и потный гамбезон. Переодевшись в чистое белье, в тонкие штаны из льна, которые назывались «брэ» и в белый ночной балахон из такого же материала, Гриша положил под голову свою маленькую шелковую подушечку и укрылся плотной черной монашеской рясой, а поверх нее еще и тамплиерским плащом. Наконец-то его тело получило долгожданный отдых после напряженного дня, и он заснул сразу.
Родимцева разбудил странный звук, который слышался в предрассветном сумраке откуда-то снизу. Приподнявшись, Григорий прислушался. Звук повторялся еще и еще раз. Подобные звуки он уже слышал на рыцарских турнирах в Выборге, когда реконструкторы дули в рога. Его догадку подтвердило то, что кто-то ответил таким же сигналом уже из лагеря тамплиеров. Повернувшись в ту сторону, он увидел, что протрубил в рог сам командир отряда, который уже не только проснулся, но и успел полностью экипироваться. Молодой оруженосец стоял рядом с ним. Сигналы разбудили и всех остальных, в лагере началась суета обычных военных приготовлений. Тамплиеры надевали кольчуги, а сержанты помогали им, подавая пояса с мечами. Было понятно, что, раз на чьи-то сигналы отвечает сам командир, значит прибывают свои. Какое-то подкрепление подходило к Тарбурону.
Тело Грегора Рокбюрна имело привычку к рыцарскому снаряжению. Потому Григорий Родимцев довольно сноровисто натянул две отдельные стеганные брючины, закрепив их завязками на поясе, поверх них одел кольчужные поножи, закрепив их кожаными ремешками. Затем, обмотав ноги тряпками вроде портянок, натянул латные сапоги из кожи, усиленные полосами металла. Потом надел льняную рубаху-камизу, сверху — гамбезон, поверх него — кольчугу и орденский сюрко с красным разлапистым крестом на груди. Надел он и наплечники. Потом перетянулся широким кожаным поясом и закрепил на левой стороне меч в ножнах таким образом, чтобы достать его можно было максимально легко и быстро. А справа привесил кривой трофейный кинжал. Поверх всего он накинул на плечи тамплиерский плащ, закрепив его спереди простой металлической фибулой. Теперь его облику позавидовал бы любой реконструктор рыцарских баталий из двадцать первого века. Сержанты уже складывали сухие ветки для костра, чтобы развести огонь и приготовить еду возле одной из дальних полуразрушенных башен. Быстро убрав постельные принадлежности обратно в седельные сумки, Григорий поспешил к палатке, возле которой продолжал нести караул Тобиас. Тот обрадовался появлению друга, широко улыбнувшись.
— Ты как раз вовремя! — сказал он. И добавил:
— Но, похоже, что я уже не успею поспать.
— Это почему же? — спросил Гриша.
— Так ведь трубили в рога. Отряд Гуго Неверского подходит. Значит, будет смотр. Вон, сержанты уже завтрак готовят, чтобы накормить всех с дороги.
Тут Григорий почувствовал, что от сержантского костра ветерок принес вкусный запах поджаренного мяса. И ему очень захотелось есть. Тем более, что вечером поесть так и не удалось.
— Граф Неверский ведет своих людей даже быстрее, чем можно было предполагать, — сказал Тобиас. И добавил:
— В прошлый раз мы ожидали их много дней.
— А что, разве рыцари ордена носят мирские титулы? — поинтересовался Родимцев.
— Так, граф Неверский, он же гость нашего ордена. Недавно дал обет на пять лет биться вместе с нами плечом к плечу. От этого его графский титул никто не отменял. К тому же, он же не сам по себе биться собрался, а со своим отрядом, который и содержит за собственный счет, что, разумеется, подкрепляет силы нашего ордена, — объяснил Тобиас.
— А какой вояка из него? — поинтересовался Гриша.
— Говорят, что силен в схватке на мечах, что скуп на слова, но в бою неплох. Вместе с графом десяток рыцарей и их оруженосцы, — поведал Тоби.
Пока было немного времени до появления графа и его людей, Тобиас удалился справлять естественные потребности, а Грегор наблюдал, как внизу отряд всадников въезжал на узкую дорожку, петляющую по склону и ведущую к замку. К счастью, звук рогов пока не разбудил девочку, которая продолжала мирно спать внутри палатки. Недалеко от Гриши вниз смотрели и командир с капелланом, и он невольно прислушался к их беседе. Пожилой Годфруа предлагал оставить в развалинах замка лишь небольшой гарнизон, а с остальными отправляться по окрестностям на поиск христиан, выживших на опустошенных землях, чтобы выводить уцелевших людей под защитой в безопасные места. Но, командир возражал:
— А если мы наткнемся на отряды шейха Халеда, которому Бейбарс пожаловал эти земли после того, как прошел здесь? У шейха людей гораздо больше, чем у нас вместе с Гуго Неверским. Я думаю, в войске Халеда тысячи три бойцов. Из них почти полтысячи всадников. Да они сомнут нас в два счета.
— Да, Рене, количество бойцов у неверных всегда больше нашего. Так повелось со времен Первого крестового похода. Но, наши деды и прадеды не боялись атаковать их превосходящие силы. И побеждали. А основатель нашего ордена Гуго де Пейн охранял христианских паломников от многочисленных отрядов сарацин всего с несколькими рыцарями. Их было всего девять против всех. И справлялись. Девять львов способны побеждать огромные стада баранов, сын мой. Так что не в количестве дело. Если мы застанем врагов врасплох, то получим хорошие шансы, чтобы разгромить их. Тем более, что, насколько я знаю, Халед не передвигается по местности всей своей армией. А отдельные вражеские разъезды нам не страшны, — сказал капеллан.
— Все так и было. Вот только мы сами давно уже не те львы, Годфруа. Да и сарацины уже не бараны. Они научились больно кусаться, — проговорил командир отряда.
Пока они разговаривали, первые всадники из отряда графа уже подъезжали к воротам. И они не были тамплиерами, хотя на одежде у всех имелся вышитый крест. Но, он не был орденским. Такие кресты носили обыкновенные мирские рыцари, участвующие в крестовых походах. А герб у каждого рыцаря оставался своим собственным. Только сам граф выглядел, как тамплиер. Но, от тамплиеров из отряда Рене Дюрфора он все равно отличался новеньким рыцарским плащом и не полинявшим орденским сюрко.
Все его снаряжение блестело начищенными поверхностями. Что и не удивительно, учитывая, что позади графа его шлем, доспехи, копье и щит везли три оруженосца, кроме оружия, на их лошадях размещалась еще какая-то графская поклажа. Сам граф Неверский ехал налегке. Он казался немного полноватым, но довольно рослым мужчиной среднего возраста, гладко выбритым и холеным, хотя от взгляда Грегора не укрылось то, что вокруг глаз богатого всадника залегли глубокие тени, а сам он выглядел весьма озабоченным.
— Сержанты болтают, что он сгубил свою жену Агнессу де Бофремон, дочь богатого барона. Женился только ради ее денег,