— Вы и раньше встречали мастера Хараба, госпожа? — спросила Гвинет.
— Конечно, и много раз! — ответила вышивальщица. — Кто же не знает Вазима! Он путешествует по всей Англии и лучше его товаров нигде не найти.
— Я бывал всюду, и многое повидал, — подтвердил купец, выныривая из огромной корзины с ворохом разноцветных тканей. — Я знаю об этой стране больше, чем сам король! И не только об этой стране, я и в Уэльсе…
Испуганный возглас госпожи ле Февр прервал его разглагольствования. Вышивальщица уронила себе под ноги моток яркого шелка. Гервард метнулся коршуном и подобрал его, прежде чем грязь успела впитаться.
— Спасибо, — поблагодарила вышивальщица. — Я такая неловкая, мне так жаль было бы испортить шёлк! Из каждого мотка может выйти столько чудесных вышивок…
— Да, госпожа.
Вазим Хараб кивнул госпоже ле Февр и повернулся к Гвинет.
— Так значит, твой отец — трактирщик? Значит, твоей матушке нужны специи. Скажи ей, что у Вазима есть, что ей предложить. О цене договоримся!
— Да, я передам.
Конечно, Айдони Мэйсон будет интересно покопаться в товарах Вазима. Мама всегда любила готовить, а перед такой леди, как Марион ле Февр ей наверняка захочется блеснуть мастерством.
Тут Гвинет вспомнила, почему они здесь очутились, и протянула вышивальщице бечёвку с отмеченными узелками размерами алтаря. Госпожа ле Февр поблагодарила и, распрощавшись с Вазимом, ушла. Гвинет долго смотрела ей вслед, восхищаясь сияющими тёмными волосами и непередаваемой грацией, с которой вышивальщица поддерживала краешек юбки, не давая ей соприкоснуться с дорожной грязью.
Внезапно Гервард дёрнул её за рукав.
— Смотри! Вон там!
Он махнул рукой куда-то вбок. Гвинет обернулась и к своему изумлению увидела вчерашнего отшельника. С противоположной стороны базарной площади он наблюдал, как Марион ле Февр прокладывает свой путь сквозь толпу. Выражение его лица разобрать было невозможно, но глаза блестели так ярко, будто он взглядом притягивал вышивальщицу все ближе и ближе. Госпожа ле Февр, похоже, не замечала этого взгляда, и Гвинет уже ожидала, что сейчас отшельник окликнет её, как старую знакомую. Но, когда темноволосая красавица прошла от него в двух шагах, он надвинул капюшон и исчез в толпе.
— Ну вот, ушёл! — расстроился Гервард. — Побегу, догоню! Должен же я сказать ему, что моя нога зажила!
Он начал выбираться из толпы, окружившей фургон Вазима. Люди преодолели первоначальный страх, и теперь все рвались подойти поближе к необычному торговцу. Гвинет кто-то толкнул, толпа потащила её вперёд, и она потеряла брата из виду. Ненадолго. Гервард вскрикнул, и тут же раздался гневный вопль Годфри де Массара:
— Растяпа! Посмотри, что ты натворил!
Гвинет пролезла между миссис Флэкс и каким-то каменщиком и увидела покрасневшего от стыда Герварда, и возмущённого отца Годфри. У ног их валялся разбитый кувшин, а между камнями дороги журчали ручейки темно-красного вина.
— Ну… я… простите, сэр, — бормотал Гервард.
— Ерунда, — буркнул Годфри де Массар, брезгливо отряхивая с рясы капли вина. — В другой раз будь осторожней! И подбери осколки, пока кто-нибудь не пропорол ногу!
Он повернулся и зашагал к воротам аббатства.
Гервард присел на корточки и принялся собирать глиняные черепки в подол рубахи.
— Ох, ну почему именно он! — вздохнула Гвинет, опускаясь рядом.
— Вот-вот! — простонал Гервард. — И я ничегошеньки не мог поделать! Кто-то толкнул меня, и я врезался в него со всего маху. А отшельника не догнал.
— Отшельника мы наверняка ещё встретим, — успокоила его Гвинет. — Лучше дай-ка мне часть черепков.
Она сложила осколки в складку плаща и, поднявшись, зашагала к дому.
Во дворе «Короны» сидел на камне Мастер Гуд и, насвистывая, точил кинжал. Увидев их он кивнул, но в разговор вступать не стал. Гвинет с братом высыпали осколки в мусорную кучу возле задней двери трактира. И тут Гвинет заметила что-то странное.
— Смотри! — она наклонилась и вытащила один черепок из яичной скорлупы и кухонных отбросов. — Гервард, смотри, что это?
На глиняной поверхности виднелось знакомое клеймо в виде звезды. Не говоря ни слова, Гервард полез в кошель и, покопавшись, вытащил второй черепок — тот, что он подобрал в часовне Пресвятой Девы, возле тела дядюшки Оуэна.
Знаки совпали полностью.
Глава седьмая
— Ну, все! — воскликнула Гвинет. — Теперь мы можем доказать, что это отец Годфри напал на дядюшку Оуэна!
Она стиснула в ладони оба черепка.
— Пойду, расскажу шерифу Торсону.
— Нет, подожди!
Гервард ухватил её за полу плаща.
— Это ещё не доказательство! Отец Годфри мог привезти оба кувшина из Уэллса. Но с тем же успехом он мог купить их на рынке или взять в аббатстве на кухне. В любом случае, он скажет, что так и было. И никто не заподозрит его во лжи.
— Кроме нас, — вздохнула Гвинет.
Она уже успокоилась и понимала, что Гервард прав. Отец Годфри легко сможет объяснить происхождение улики. А если они обвинят его бездоказательно, то лишь сами впутаются в неприятности.
— Но я найду и другие улики! — говорила она себе, поднимаясь по лестнице и убирая черепки в сундук с одеждой. — Я всем покажу, что за человек этот отец Годфри!
Наутро Гвинет разбудил стук в окно. Протирая глаза, она распахнула ставни и выглянула во двор. Внизу стояли рыжие близнецы Торсоны. Айво как раз нагнулся за новой порцией камешков.
— Привет, засоня! — завопил он, ухмыляясь во всю свою веснушчатую физиономию. — Мы уж думали, ты никогда не встанешь!
— Мы идём за орехами! — Амабель помахала ивовой корзинкой. — Хочешь с нами?
Вообще-то Гвинет собиралась посвятить этот день поискам новой информации о похитителе креста и мощей. Но ни она, ни Гервард пока не знали, с какого конца взяться за это дело. Какой соблазн — забыть на время обо всех проблемах и просто пойти с друзьями собирать орехи!
— Иду! — крикнула она. — Подожди, у мамы спрошу.
Она отвернулась от окна и пошла расталкивать брата. Сначала Гервард лишь бормотал что-то неодобрительное и старался поплотнее завернуться в одеяла, а когда Гвинет безжалостно стащила их с него, бессмысленно щурился на неё сквозь копну всклокоченных волос. Но, услыхав про Айво и Амабель, он быстро вскочил, натянул рубашку и даже причесался растопыренной пятернёй.
— Смотри-ка!
Гвинет обернулась — она как раз искала в углу комнаты башмак, который с вечера куда-то зашвырнула. Гервард показал ей свою ногу. Оказывается, за ночь повязка размоталась, и стало видно, что рана на лодыжке полностью зажила. Даже шрама не осталось.
Гвинет глазам своим не верила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});