— Привет, Сидни!
Из последовавшей затем трескотни я уловил то, что он давно пытается дозвониться до меня, несколько раз вызывал отель, но меня всякий раз не оказывалось на месте. Его укоризненный тон не произвел на меня ровно никакого впечатления.
— Как поживаешь, Ларри? Когда ты вернешься? Ты здесь очень нужен.
Мое сознание перестало воспринимать журчащий голос Сидни, перед глазами стояло вспухшее от ударов лицо Рри.
— Ларри, ты слушаешь?
— Я вернусь. Дай еще немного времени. Вероятно, месяц. Годится?
— Месяц! — взвизгнул он. — Но, Ларри, ты мне нужен сейчас же! О тебе постоянно спрашивают. Скажи, как себя чувствуешь? Не мог бы ты вернуться на следующей неделе?
— Разве Терри не справляется с работой?
— Терри! — Его голос поднялся еще на одну октаву. — Не говори мне о нем! Он совершенно невыносим. Вернись, Ларри, и я его вышвырну!
Он надоел мне, и я оборвал его:
— Я вернусь не раньше чем через месяц.
— Месяц? — голос Сидни поднялся до писка.
— Именно, — с этими словами я положил трубку.
Пройдя в ванную, я подставил ноющую руку под струю холодной воды. Снова зазвонил телефон. Сидни! После долгих, продолжительных звонков телефон наконец умолк. Я растянулся на постели.
От моих мыслей мне начало казаться, будто я по меньшей мере десяти футов роста. Меня буквально распирало от самодовольства. Призрак. Семеро головорезов. А теперь я расправился с братом Реи. Скоро она придет ко мне. Я не сомневался в этом и хотел, чтобы все так и было: она придет и отдастся мне. Но вначале я должен стать на одну доску с ней. Обычно побудительной причиной преступления служат деньги, но я не нуждался в них, пока Сидни платит 60 тысяч в год. Обдумывая преступление, я понял, что нахожусь в уникальной в своем роде позиции. Хочу совершить преступление с целью пережить то же напряжение, то же волнение, ту же опасность, какие пережила Рея, но мне не нужно украденное, чем бы оно ни оказалось.
Удовлетворение даст мне сам акт похищения, конечный же продукт не имеет значения. Необходимо сделать первый шаг, говорил я себе. После некоторого размышления я решил вначале угнать машину. Вероятно, это не трудно. Помотаюсь в машине по городу, а после оставлю неподалеку от места, с которого угнал. Сделав это, я стану вором, а ведь и Рея была воровкой. Шансы попасться незначительны, но я все же испытаю чувство опасности и подвергнусь некоторому риску. Ничего другого пока мне не нужно.
Не хватит ли раздумывать? Пора действовать. Я посмотрел на часы: восемь минут полуночи. Все в том же приподнятом настроении я надел пиджак, погасил свет и вышел на улицу. Не пользуясь лифтом, бесшумно спустился в вестибюль, где дремал ночной портье, и вышел на жаркую ночную улицу.
Украсть машину оказалось несколько сложнее, чем я предполагал. Подойдя к ближайшей стоянке, я наткнулся на делавшего патрульный обход охранника. Коп подозрительно уставился на меня, кладя руку на дубинку, едва я замешкался у входа.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он с требовательной интонацией типичного полицейского.
— Только не вас, — буркнул я и поспешил ретироваться.
Через час я исходил множество улиц, уставленных машинами бампер к бамперу, но едва останавливался проверить, заперта ли дверца, обязательно кто-то появлялся из темноты, на ходу окидывая меня подозрительным взглядом. Я вспотел, сердце громко стучало. Это и было то самое напряжение, и приходилось признаться, мне оно совсем не нравилось. Только в час ночи, когда мужество постепенно начало покидать меня, нашлась незапертая машина, с опрометчиво оставленным ключом зажигания.
«Начнем!» — подумал я и вытер вспотевшие ладони о джинсы. Оглядев пустынную улицу, я с отчаянной решимостью открыл дверцу и скользнул за руль. Нетвердой рукой повернул ключ и нажал педаль газа. Послышался слабый звук, напоминающий урчание, через секунду совершенно заглохший.
Пот струился по лицу; я совершенно ничего не видел в темноте. Пришлось нащупать выключатель и зажечь свет. Это был едва тлевший огонек, сразу померкший. Я пытался угнать машину, аккумулятор которой был совершенно разряжен!
Мои нервы не выдержали.
С меня было более чем довольно напряжения на одну ночь. Выскочив из машины, я закрыл дверцу и пошел по улице. Жажда мучила нестерпимо, а мышцы ног дрожали так, словно я пробежал, по крайней мере, милю.
«Так вот что такое риск! — думал я. — А ведь я всего-то и сделал, что попытался угнать машину, — тысячи подростков проделывают это каждый день. И не сумел! То-то посмеялась бы Рея, узнай о моих жалких похождениях!»
Приходилось сознавать — на пути честности, бывшей моим уделом более тридцати лет, и нечестности есть препятствия, преодоление которых потребует больше дерзости и отваги, чем у меня в настоящий момент имелось.
На углу улицы находился бар, открытый всю ночь. Я зашел выпить пива. В баре было всего трое посетителей: неизбежный пьяный, толстая немолодая шлюха и гомосексуалист, мальчик лет семнадцати, в вишневом костюме, с волосами до плеч и дорогими золотыми часами на тонком запястье. Он жеманно улыбнулся мне, и тут, при виде часов, у меня появилась идея. Я отнес пиво на дальний столик и посмотрел на мальчика. В единый миг тот оказался рядом.
— Мы можем стать друзьями? — спросил он с волнением. — Я уверен, вы так же одиноки, как и я.
Я окинул его взглядом.
— Цена?
— Десять долларов. Со мной ты чудесно проведешь время.
— Где?
— Дальше по улице есть отель. Там меня хорошо знают.
Я допил пиво и встал.
— Так чего же мы ждем?
Мы вышли в жаркую темноту и пошли по улице. Время от времени он беспокойно улыбался и льнул ко мне, словно боялся потерять. Он отлип только, когда мы проходили мимо копа, который уставился на нас, словно мы были, по крайней мере, инопланетянами, а потом сплюнул от отвращения.
— Нам недалеко, милый, — прошептал мальчик. — Это как раз в конце улицы.
Я оглянулся. Копа не было видно. Мы как раз поравнялись с проходом между домами, уставленным вонючими баками. Я схватил парнишку и затолкал в проход. Он издал испуганный писк протеста, но это был не более чем писк. Мой кулак врезал гомику по челюсти, и я сделал это с удовольствием, так как извращенец принадлежал к другой породе. Придерживая, опустил его головой прямо на кучу отбросов и, склонившись, снял золотые часы, вероятно, подарок влюбленного клиента. Затем, воровато оглядевшись, направился к своему отелю.
Проходя мимо очередного помойного бака, задержался, чтобы бросить в него свою добычу. Присыпав часы отбросами, я зашагал дальше.
Теперь я и впрямь казался себе великаном. Первый шаг сделан — я стал вором!
На следующее утро я пробудился от беспокойного сна, услыша голос, отчетливо раздававшийся в моем сознании. Голос вещал: «Ты должен немедленно уехать в Парадиз-Сити, пойти к доктору Мелишу, рассказать ему о своей вчерашней выходке и попросить помощи».
Я проснулся окончательно и осмотрелся вокруг. Голос звучал так громко и отчетливо, что начинало казаться — в комнате кто-то есть. Потом до меня дошло, что это сон, и я снова уронил голову на подушку.
О возвращении не могло быть и речи. Я не желал, чтобы мне помогали. Мои мысли были целиком посвящены Рее, и вожделение настолько сильно охватило меня, что пришлось вылезти из постели и некоторое время простоять под холодным душем, пока не остыл жар моего тела.
Затем я побрился; надел рубашку и джинсы и спустился в ресторан выпить пару чашек неизменно скверного кофе. В компании со мной завтракали несколько коммивояжеров, попутно листая свои записные книжки. Никто из них не обращал на меня внимания. Я закурил сигарету и вспомнил вчерашнюю ночь.
Что за жалкая выходка! Как издевалась бы Рея, узнай о моих подвигах. Как глупо провалилась операция по угону машины! А потом этот щупленький педерастик! Такое может сделать кто угодно. Чем я рисковал? Отобрал часы, вероятно, самую дорогую для него вещь. Да, здесь действительно нечем гордиться! Я вспомнил, как Призрак Джинкс назвал меня Дешевкой. Судя по событиям прошедшей ночи, это имя подходит мне как нельзя лучше. Но сегодняшней ночью будет иначе. Я твердо решил, что поднимусь на одну ступеньку выше. Нужно только разработать план действий. Я сидел, курил и после напряженных размышлений составил план действий.
Выйдя из отеля, я сел в «бьюик» и выехал из города. Миль за сто севернее по шоссе находился городишко под названием Джексонов Полустанок, чистенький и процветающий. Его жители специализировались на выращивании апельсинов. На его главной улице, забитой машинами скупщиков фруктов, я с трудом отыскал место для стоянки и зашагал по горячему асфальту в поисках нужного мне магазина. В универмаге самообслуживания мне пришлось буквально проталкиваться сквозь толпу покупателей, делавших необходимые покупки на конец недели: волнующаяся масса людей, для которых я был невидимкой.