— В своем ли ты уме, старая ведьма?! Ты что же, предлагаешь мне взобраться на небеса и убить одного из небожителей в его собственной стране?!!
— Что ты, мой мальчик! Если бы на небеса было так легко попасть, стоило бы тебе обращаться за помощью к какому-то там волшебнику! Нет, я предлагаю тебе добыть сердце мертвого божества, когда-то побежденного другим богом, более могущественным. Служители павшего отыскали и спрятали его сердце. Внешне походящее на драгоценный камень удивительной огранки, оно скрыто в тайном хранилище, в подвале одного из старых храмов мертвого бога, и охраняется бессчетными стражами — ибо этот волшебный предмет до сих пор может наделять жрецов сверхъестественной силой.
Далее Гветхинг подробно объяснила Тайленару, как найти сердце бога и как одолеть стражу. Он во всем последовал ее советам. Путь до далекого храма занял почти год. Тайленар едва не был убит демонами и жрецами, охранявшими сердце, но драконья кровь защитила его от волшебства, а заколдованные доспехи — от адамантовых клинков храмовых воинов и когтей демонов. В день, когда Тайленар пришел в храм, Бог Войны собрал богатую жатву — воистину, в достойные руки попал его меч! Оставляя позади себя дорогу из убитых, Тайленар добрался наконец до подземелья, где, на высоком алтаре, лежало сердце мертвого бога — огромный драгоценный камень, источающий силу и власть. И, подняв с алтаря сердце, воин громко выкликнул имя Хозяина Рощи.
— Нашел ли ты то, что мне нужно? — Спросил Мъяонель, возникнув перед юношей.
Тайленар с затаенным гневом протянул ему мерцающее сердце.
— Если уж и это тебя не устроит, то я не знаю, что на свете сможет удовлетворить твою жадность!
Может быть, гнев помог ему расстаться с сердцем так легко — ибо сосредоточье души умершего бога манило к себе, затмевало разум, навязывало желание никогда не расставаться с камнем и беречь его, как величайшую драгоценность. Может быть, гнев, может быть, любовь — кто знает? Сделав вдруг открытие, что ему совсем не хочется отдавать этот предмет в чужие руки, юноша все же нашел в себе силы отказаться от него. И огромный драгоценный камень упал в протянутую ладонь Мъяонеля.
Мъяонель недолго рассматривал сердце бога.
— Сила. — Сказал он. — И огромная власть. Полагаю, что не будь я совершенно лишен чувств, то не смог бы устоять перед таким искушением. Однако ныне, имея возможность выбирать, я, пожалуй, отвергну этот дар…
Не слушая дальше волшебника, Тайленар, обезумев от гнева, бросился на него с мечом. Но Мъяонель не стал соревноваться с ним в воинском искусстве или возводить колдовских преград на его пути. Он повел рукой — и юноша по плечи провалился в болотную жижу, неожиданно возникшую у него под ногами. Густой серный дух источало это болото, разлившееся в центре храмового подземелья, меж древних каменных стен, а по краям болота громоздились гниющие растения и влажные черные ветви мертвых деревьев.
Мъяонель, меж тем, продолжал объяснять:
— …Это сердце переполнено желанием подчинять и властвовать. И хотя оно дает определенную силу для осуществления сего желания, стоит ли принимать ее? Я не вижу в этом выгоды. Стоит ли входить в замкнутый круг, из которого выбраться будет не так-то легко — да и не захочется выбираться, если я все же соглашусь стать здесь, на земле, живым божеством. Может быть, я совершаю ошибку, о которой горько пожалею впоследствии, но это сердце слишком непохоже на то, каким я обладал когда-то, и я не приму его. Найди другое.
Сказав так, он подошел к самому краю трясины, где барахтался Тайленар, и выпустил из рук драгоценный камень. Мерцающий кристалл упал в зловонную жижу и медленно исчез в ней, а Тайленар заплакал и закричал, обращаясь к волшебнику:
— Что же тебе нужно?
— Я уже сказал тебе: необычное, необыкновенное, незаурядное. Все то, что смогло возвыситься над своим естеством и стать чем-то большим, чем было изначально. Существа, сердца которых ты предлагал мне, порабощены своей собственной природой — пусть даже людям эти существа и кажутся необыкновенными и удивительными, но внутри своих собственных народов они не являются ничем выдающимся. И поэтому, о герой, если ты найдешь свинью, размышляющую о вечном, я скорее приму ее сердце, чем сердце дракона или сердце этого глупого бога.
Помолчав, Мъяонель добавил:
— Ты уже дважды нападал на меня. Третий раз будет для тебя последним. А найти нового героя мне будет не так-то трудно, мальчик.
Он приказал болоту отпустить юношу, а сам, не обращая на него больше никакого внимания, удалился. И Тайленар зарыдал на краю вязкого темного озера, а потом, поднявшись, направился в обратный путь. И прошел еще один год, прежде чем он добрался до пещеры Гветхинг. По дороге он обращался к нескольким волшебникам, думая поменять нанимателя, но колдуны, услышав о том, что придется иметь дело с одним из Обладающих Силой, отказывались от этого предприятия. «Обратись к Обладателю какой-нибудь другой Силы, — советовали они юноше. — Мы же бессильны перед магией твоего тирана.» А когда Тайленар спрашивал о том, где можно найти одного из Повелителей Стихий, ему отвечали, что обитают они преимущественно в иных, далеких землях, и только Казориус по каким-то своим причинам поселился здесь, в глуши, в стороне от главных волшебных дорог.
И вот, настал день, когда Тайленар в третий раз увидел в конце узкой тропки меж двумя скалами старую грязную хижину. Он вошел в дом и рассказал о своей неудаче. Старуха посочувствовала ему и даже предложила еды, но он не стал есть в ее доме. На этот раз она поведала ему о некоем сокровище Морского Царя, каковое сокровище обладает воистину необычными свойствами — настолько необычными, что никому из живых неизвестно в чем они заключаются, и даже сам Морской Царь пребывает о том в неведенье. Сокровище это имеет форму сердца, свитого из тонкой золотой сетки. Внутри же сетки заточена, под видом пульсирующего белого света, какая-то сильная магия.
Тайленар внимательно выслушал Гветхинг и подробно расспросил о дороге. Напоследок старуха сказала так:
— Ты должен поторопиться. Если промедлишь — все твои поиски станут напрасными, ибо твоя возлюбленная, находящаяся под властью тирана, с каждым днем приближается к смерти. Ведь Казориусу доставляют наслаждение мучения своих рабов, а ее раны с каждым разом заживают все медленнее.
И тогда юноша заскрежетал зубами от сильнейшей боли и ненависти, и отчаянье выбелило его лицо, сделав похожим на восковую маску. Через некоторое время, овладев своими чувствами, и окончательно решившись на то, что он замышлял во время всего обратного пути, он так обратился к старухе:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});