Читать интересную книгу Мы вернемся домой - Эльтеррус Иар

– А что тут думать? – скривился Николай Александрович. – Нас взяли за шкирку, как слепых кутят, встряхнули и выставили прочь.

– Правильно, между прочим, сделали, – хмыкнул инженер, почесав нос. – Могли бы просто закрыть порталы, и кранты нам всем пришли бы.

– Может, и правильно, – не стал спорить капитан. – Ладно, пес с ними, в конце концов, – он повернулся к связисту. – Джоныч, ты предупредил всех во второй реальности, что крейсер перейдет туда в течение получаса? Все челноки к Лейте отправил? Пространство возле выхода из портала свободно? Не хотелось бы налететь на какого-нибудь нерасторопного растяпу.

– Обижаешь, командир, – прогудел тот. – Все уже на орбите. Кстати, археологи сообщили, что «город» на их Лейте тоже исчез, только без каких-либо спецэффектов. Словно растворился. Никто не успел ничего понять.

– Следовало ожидать, – недовольно дернул щекой Николай Александрович. – Двигательный отсек!

– Слушаем, товарищ капитан! – отозвались оттуда.

– Держать наготове гипер-двигатели и гамма-генераторы! Начинаем переход!

Массивная туша «Снегиря» медленно двинулась к сдвоенному порталу. Тот был настолько огромен, что через него могло пройти десять таких кораблей разом. А то и больше. Поэтому крейсер легко миновал границу между реальностями. Вот только едва он успел это сделать, как началось настоящее светопредставление. Провал портала пошел световыми волнами, его пронзили световые сполохи, затем белые и алые спирали, после чего он начал быстро уменьшаться, съеживаться, словно усыхая на глазах. Во все стороны прянули гравитационные волны, и «Снегирь» начало швырять со стороны в сторону так, словно кто-то всемогущий схватил и начал яростно трясти его. Благо подозревавший что-то в таком духе капитан распорядился перед стартом всем занять противоперегрузочные ложементы, поэтому никто не пострадал, разве что двое не пристегнувшихся молодых ученых, которым не терпелось вернуться к работе, получили легкие ушибы, а затем и взыскание от начальства. За безалаберность.

– Н-н-у-у н-н-и-и х-р-рен-н-а-а с-с-е-б-е… – с трудом выдавил Иван Петрович Булыгин, старпом.

Однако вскоре все успокоилось, и тряска прекратилась. Николай Александрович приказал просканировать систему, а получив результаты, кивнул своим мыслям. Все верно, расчеты ученых подтвердились – проход «Снегиря» через портал спровоцировал его схлопывание, и это невзирая на то, что чужаки что-то говорили о шести часах. Значит, они тоже способны ошибаться. А раз так, то вполне возможно, что со временем удастся понять, кто они были и чего хотели. Впрочем, сейчас не до них, слишком много дел неподъемной гирей висит над головой.

«Снегирь» быстро разогнался и двинулся к Лейте. Через два часа он вышел на стационарную высокую орбиту. Еще через несколько часов инженеры вывели в пространство бесчисленных дроидов и начали монтировать в километре от корабля большие пространственные врата, а челноки потоком полетели вниз, в основном везя элементы наземных врат. Связать «Снегирь» с поверхностью требовалось как можно быстрее, без этого быстрое освоение планеты невозможно.

Начался вывод основной массы колонистов из стазиса. Людей пробуждали, быстро вводили в курс дела и, невзирая на их вытаращенные от изумления глаза, отправляли заниматься делом. Вскоре по всему кораблю начались совещания сотен профессиональных советов – в империи давно не было профильных министерств, всем управляли при помощи искинов профессиональные советы, собирающиеся по мере надобности из наиболее пригодных для того или иного дела специалистов.

– Николай Александрович! – отвлек капитана от размышлений голос Сергея Кима.

– Что? – спросил он.

– Острая нехватка трансуранидов, – ответил завхоз, на самом деле его должность называлась длинно и заковыристо, поэтому все предпочитали называть корейца просто завхозом, на что он давно махнул рукой. – На столь быструю колонизацию никто не рассчитывал, да и в системе, куда мы должны были прибыть, трансуранидов на внешних планетах в достатке. Так что придется срочно отправлять транспорты в систему Коперника, создавать там шахтерскую колонию. Я уже распорядился, но для выделения части основных ресурсов требуется твое разрешение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Понял, – кивнул Николай Александрович и тут же передал Михалычу требуемое разрешение, распорядившись без промедления начать подготовку шести транспортников к старту. – Что с шахтерами?

– В восемьсот семьдесят третьей секции дрыхнут, я распорядился начать будить. У них, между прочим, Иван Логвинович Шоренко главным.

Капитан удовлетворенно наклонил голову. Упомянутый человек был из стариков, полностью прошедших Великую войну. Донецкий шахтер, отступавший вместе с ополчением и русской армией до Урала, а потом воевавший, не жалея себя, все тридцать два страшных года, сто раз раненый и чудом оставшийся после этого в живых. А когда война закончилась, и старик прошел преобразование, снова став молодым, он вернулся к прежней профессии. Где Иван Логвинович только ни строил рудники и ни отлаживал их работу! В любых точках Земли, включая Антарктиду, на астероидах и спутниках газовых гигантов, а потом и в других звездных системах. Воспитал тысячи учеников. Защитил десяток научных степеней. Потом некоторое время отдыхал, но долго оставаться без дела не смог, и уже через два года подал заявку на очередной колонизационный конкурс. Николай Александрович считал своей редкой удачей, что ему удалось добиться назначения этого редкого специалиста именно на «Снегирь».

– Что это вы тут меня за глаза обсуждаете? – раздался от входа в рубку скрипучий голос старого шахтера, сейчас, правда, выглядящего крепким сорокалетним мужичком.

– Здравствуй, Ваня! – улыбнулся ему Николай Александрович. – Давно не виделись.

– Давно? – вскинул лохматые брови Иван Логвинович. – Стоп, вспомнил! Наступление под Ебургом в двадцать третьем году, ты меня раненого до санитаров тогда дотащил. Коля, да?

– Он самый, – с улыбкой подтвердил капитан.

– Рад, рад! – потряс ему руку шахтер, тоже широко улыбаясь. – Значит, главным тут у нас? Ну как система? Нормальная?

– Погоди, так ты еще ничего не знаешь?.. – вытянулось лицо Николая Александровича.

– Нет, я от врачей сбежал, нечего им здорового человека лечить, – удивился его реакции Иван Логвинович. – А что случилось-то?

Капитан тяжело вздохнул, а затем коротко поведал об одиссее «Снегиря», о долгом пути через разные вселенные, о двух реальностях с различающейся историей, о времени, в котором они оказались, о «городах» чужаков, их явлении и об окончательном переходе корабля в избранную реальность. А также о том, зачем сейчас спешно будят шахтеров.

– Значит, новая Великая война?.. – закусил губу старый шахтер. – Жаль, но что ж. Там справились, а здесь и подавно справимся, – он постучал в переборку рубки, – здесь у нас во какая моща в руках. А от меня, знать, трасураниды надобны? Будут, Коля, сколько надобно, столько и нароем. Мы, знать, сейчас возле Лейты местной?

– Да, – подтвердил Николай Александрович. – А лететь тебе с твоими ребятами предстоит в систему Коперника, 55-й Рака. Там сейчас и Ирина, и Александра пустыми стоят.

– То не мое дело! – отмахнулся Иван Логвинович. – Я шахтерскую колонию в поясе астероидов возле девятой планеты создам, пустотную, так много проще будет. Полечу сначала на одном корабле, нечего сразу шесть гонять, поставлю купол на астероиде каком, тогда пусть и прилетают. Эй, Михалыч, вели, чтобы на «Трудягу» моего загрузили все, что надо для первичной шахтерской колонии.

– Сделано, – отозвался искин. – Капитана «Трудяги» и пилота только что разбудили, они и сами сказали, что остальные пусть ждут, не раз уже с тобой, бродяга неугомонный, летали. Зураб велел передать, чтоб ты даже не думал соваться поперед батьки в пекло, а то запрет в каюте и никуда не выпустит.

Старый шахтер хохотнул, но осторожно – с Зурабом Горидзе, первым пилотом «Трудяги», самого большого, трехсотметрового транспортника на «Снегире», решался спорить мало кто, тот, огромный, словно медведь-гризли, мог взять спорщика за шкирку и аккуратно встряхнуть так, что зубы выпадут. У него даже капитан по струночке ходил. Уж больно Зураб Леонидович порядок любил. В каждой мелочи.