Читать интересную книгу Бойцовые псы - Сергей Волошин

— Кризис жанра, — криво усмехнулся Седов, — если откровенно. Его парни не выдержали гнета популярности самых крутых в Москве и области. Звёздная болезнь. Спились или обкурились. В результате совсем не того замочили. Соседа по лестничной клетке. Просто беда, если денег много, а человек не знает, что с ними делать. До хорошего это никогда не доводит.

— В Москве неплохо платят, — согласился гость.

— Даже слишком, — подтвердил Седов. — Поэтому передашь Каморину, что десять штук для начала — многовато.

— У него хорошие рекомендации, — возразил Канищев, поднимаясь с полка. — Вы как хотите, а я в бассейн.

Они одновременно плюхнулись в прохладную воду.

— Сколько он платит своим? — спросил Седов, когда гость, отфыркиваясь, вынырнул.

— Они у него на окладе, — сказал Канищев. — Две- три штуки в месяц.

Седов присвистнул.

— Правы были классики марксизма, когда говорили о феномене сверхэксплуатации, — сказал он. — Московский киллер, впрочем, их везде называют по-разному, за такие бабки не пристрелит и курицу.

— Поэтому вы обратились к нам, провинциалам?

— Мировой закон, — кивнул Седов, вылезая из бассейна. — Зажравшаяся столица время от времени нуждается в притоке свежей крови из глухой провинции… Этот коттедж знаете как мне достался?

— Догадываюсь… — сказал гость, выбираясь следом.

— В этих виллах проживали партийные бонзы. В девяносто первом, когда началась борьба с привилегиями, их всех охватила паника, и такие домики с саунами, подземными гаражами и прочими делами можно было скупать за бесценок. Они хотели их переоформить на подставных лиц. Я сам только вышел из заключения, был этим самым подставным лицом… Хозяин, не буду называть его имени, доверял мне и полагал отсидеться, пока смута не закончится, а потом вернутся прежние времена. Такие, как он, не желали верить, что пора закругляться. Как этого не понимает тот же Лёха, мой бывший сосед по нарам… Он — последний романтик воровского мира. С кодексом чести, общаком и прочими делами… Возможно, когда-нибудь пройдет мой фарт и я тоже в это не поверю. В конце концов хозяина пришлось оставить ни с чем. И без виллы, и без денег, которые он за нее выложил… Когда я понял, что бояться мне нечего, я послал его очень далеко. И вот я здесь, а он в президиумах съездов и митингов компартии, опять же нового типа. Для него я вор и акула империализма в одном лице… И все-таки, вернувшись к нашим баранам, хочу сказать, что десять штук за этого гнуса, о котором идет речь, — много.

— Ваша цена? — спросил Канищев, вытираясь полотенцем.

— Вы куда-то спешите? — приподнял брови хозяин. — Сейчас нас с вами обслужат в лучшем виде.

Он снял телефонную трубку, протянув руку с топчана для массажа.

— Любаша! Кто там сегодня с тобой? Зина? Очень хорошо. Деловая часть закончилась, мы скучаем без женского общества.

— Но мы еще ни о чем не договорились! — удивился гость.

— О цене, вы хотите сказать? — пожал плечами Седов. — Но я уже сказал, по-моему, очень ясно: много запрашиваете. А пока девочки переодеваются, мы успеем ещё поторговаться.

— Назовите тогда свою цену, — сказал Канищев.

— Я подумаю, — сказал Седов. — Но сначала мне хотелось бы от вас услышать кое-какие подробности… А что, этот Каморин — очень крутой? Как он вообще котируется там у себя? Говорят, будто необычайно толковый следователь. Что ещё?

— Да кто говорит-то? — хмыкнул Канищев. — Как будто нужны особые таланты расследовать то, что сам и организовал… Только это между нами. И я вам ничего не говорил.

— Вы не шутите? — поднял брови Седов. — Дело, конечно, ваше… Только странно это слышать. Вы же его эмиссар! Доверенное лицо. Вам бы его афишировать и рекламировать! А вы выражаете сомнение.

Гость не ответил. Снова стал растираться полотенцем, поглядывая на себя в зеркало. Сейчас ему было не до хозяина. Готовился к приходу девушек, не иначе.

— Ну-ну, — сказал Седов. — Договаривайте, раз начали.

— Вот так он всех держит! — Гость сжал кулак и поднёс его к лицу хозяина. — Все его боятся. А особенно заказчики, с которыми он не сговорился в цене. Мой вам совет — не торговаться. Если вы с ним не столкуетесь, он вам это потом припомнит. Найдёт такую возможность.

— Неплохо… — весело сощурился Седов. — Я ошибся. Из вас, оказывается, получился бы изощренный специалист по рекламе. Умеете заинтересовать, ничего не скажешь.

— Я не шучу, — сказал Канищев. — Если хотите, можете убедиться в этом сами.

— Ну так расскажите мне о нем побольше, — заинтересовался Седов. — Зверь какой-нибудь? Все его боятся?

— Горожане не чают души! — усмехнулся Канищев. — От всего сердца верят, что найдет убийц наших стариков.

— Каких еще стариков? — не понял Седов.

— Завелся в Челябинской области очередной серийный убийца. Охотится только на стариков. И все верят, что Каморин сможет его найти. Как до этого нашёл другого маньяка, охотившегося на школьниц.

— А что, это не совсем так? — спросил Седов, внимательно глядя на гостя. — Или совсем не так?

— Больше я вам ничего не скажу.

— И не надо… Вы можете организовать нам встречу?

— С Камориным? — спросил Канищев настороженно.

— Боитесь лишиться комиссионных? — криво улыбнулся Седов.

— Он даже не оплатит мне командировочных, когда узнает, что мы не договорились на его условиях.

— По какой статье сидел? — перешел на «ты» Седов после паузы, в течение которой внимательно изучал Канищева.

— Не хотел бы вас разочаровывать, — усмехнулся в свою очередь гость. — Я не сидел ни разу. А эти наколки — для понта. Я бывший боксёр. Чемпион области. Это устраивает?

В этот момент в дверь осторожно постучали.

— Одну минуту… — Седов не спускал с гостя взгляда. — Может, скажешь, ваш региональный герой тоже никогда не сидел?

— А как бы он дорос до старшего следователя УВД? — переспросил Канищев.

— Ну да, — кивнул Седов. — Если бы мотал срок, он тебя быстро отучил бы отвечать вопросом на вопрос.

— Саша, ну мы пришли… — послышался голос Любы из-за двери.

— Подождете… — Седов положил руку на плечо Канищева. — Итак, я хотел бы с ним переговорить. Твои интересы останутся при тебе.

— Что-то я не припомню, когда мы пили на брудершафт, — сказал Канищев, отодвинув плечо.

— Можешь не беспокоиться… Ещё выпьем. А что, он, наверно, поддерживает дисциплину, не так ли? Не пьют, не курят, травку не потребляют?

— Категорически! — криво улыбнулся Канищев и снова попытался снять руку Седова со своего плеча.

За дверью послышался шепот.

— Саша, Зине скоро уходить, — снова послышался голос Любы.

— А я говорю: подождёт! — сказал Седов, не отпуская Канищева.

— Неудобно, все-таки вы их позвали… — Канищев снова сделал попытку освободиться.

— Не дёргайся, сынок, тебя еще не бьют, — сказал Седов. — Ну же! Ты ведь боксер. Так покажи, что можешь…

Через мгновение Седов согнулся пополам от мучительной боли в солнечном сплетении. Канищев подошел к двери и открыл ее.

— Саша, что с тобой? — бросилась к Седову Люба.

Канищев, определив расклад, посмотрел на Зину — долговязую, не лишенную привлекательности девицу, которую ещё предстояло раздеть. Если бы не Люба — вполне бы сошла. А так явно проигрывала на фоне подружки.

— Ничего… — Седов попытался выпрямиться. — Живот вдруг схватило. Сейчас пройдет. — Он погрозил пальцем Канищеву. — Предупредить ты меня предупредил, но как-то неубедительно. Я подумал, это так, для понта… Только это ничего не меняет, ясно тебе? Я хочу его видеть.

— Кого? — приоткрыла рот Люба.

— И чем быстрее, тем лучше, — сказал Седов, отстранив её. — Усёк?

Вечером Канищев позвонил Каморину.

— Паша, он хочет тебя видеть, — сказал он, поглаживая одной рукой бедро сидевшей у него на коленях Зины.

— Ты откуда звонишь? — поинтересовался Каморин.

— Из его дома, — сказал Канищев, переглянувшись с Седовым. — Вот он рядом, хочет взять трубку.

— Подождёт. Вы о чём-нибудь договорились?

— В том-то и дело, что нет. Только после разговора с тобой…

— Тогда какого черта ты там околачиваешься? — перебил Каморин.

Седов взял трубку у гостя.

— У меня есть более интересные предложения, — сказал он.

— В гробу я видел и тебя, и твои предложения! — сказал Каморин. — Ну-ка дай ему трубку, я ещё не все сказал.

— Наш разговор не прослушивается, — сказал Седов. — Это на всякий случай говорю, если боитесь.

— Запомни, жмот! — сдерживая ярость, сказал Каморин. — Мне там у вас, в вашей гребаной Москве, некого бояться!

— Ого! — восхитился Седов. — Сразу видно милицейского следователя, измотанного взаимной вежливостью, у которого закончился рабочий день. У меня был точно такой же. Выражался только с семи вечера до девяти утра.