не рассказывал. Света привыкла думать, что муж постоянно ездит в командировки. Полина Яковлевна лишь раз попыталась поговорить об этом с дочкой, но та ушла от ответа и дала понять матери, что не желает обсуждать эту тему.
В середине августа, в очередные выходные, Яша вновь появился в селе. Он был чем-то расстроен и молчал почти весь день, а вечером, когда дочь уснула, они со Светой ушли гулять. Их возвращения Полина Яковлевна так и не дождалась — уснула сама. Утром она увидела озабоченную дочку, которая поглядывала на мать грустными глазами. Женщина поняла: у молодых что-то стряслось. Иначе почему они оба были такими хмурыми и подавленными? Сердце ее беспрестанно сжималось, предчувствуя беду.
— Мама, нам нужно тебе кое-что сказать, — начала Света вечером после ужина. — Нам с Яшей придется уехать на год, может, на два.
Мать так и села на лавку.
— Куда? — спросила она глухо.
Девушка села рядом, обняла ее за плечи, поцеловала в щеку. Голубые глаза пытались казаться беззаботными, но на самом дне плескалось беспокойство.
— Мам, мы же вернемся или заберем тебя к себе, — сказала она.
Полина Яковлевна сидела с каменным лицом. Ей всё еще не верилось, что дочь уезжает куда-то, да еще и так надолго.
— Зачем? — выдавила она из себя.
Света отвела взгляд в сторону, помолчала, затем вновь посмотрела матери в глаза и ответила:
— Мам, так надо.
Полина Яковлевна понимающе кивнула.
— Конечно, у тебя своя семья, — сказала она, и тут ее взгляд остановился на детской коляске, в которой спала маленькая Ромала.
— А Ромала? — спросила бабушка.
Света недоуменно вздернула брови.
— А что Ромала? Она поедет с нами. Я без дочери даже с места не сдвинусь. Мам, да ты не переживай. Всё будет хорошо! Тем более, мы же не навсегда уезжаем, а на время, и очень скоро вернемся. Ты даже не успеешь соскучиться!
Губы Светы улыбались, а глаза оставались печальными. Полина Яковлевна отвернулась, уголки рта опустились, а на глаза навернулись слезы. Дочь заметила это и прижалась к матери:
— Это за год-то? — проговорила она.
— Ну, он быстро пройдет, — проговорила сквозь слезы девушка. — Мам, я тебе клянусь! Я вернусь, вот увидишь!
Женщина согласно кивала, но если бы Света знала, как тяжело было матери ее отпускать! Но дочь была самостоятельной, уже отрезанным ломтем, и у нее своя жизнь.
Буквально через два дня в доме Полины Яковлевны появился телефон. Уж как это устроил Яша, женщина так никогда и не узнала.
— Вот, мам, теперь нам будет проще общаться. Я буду звонить тебе каждую неделю, — сказала Света, обнимая мать.
Девушка не знала, что мама в это время думала о том, что не нужен ей этот трындычащий аппарат, а лучше бы девочка осталась с ней.
На следующий день молодая семья покинула отчий дом. Полина Яковлевна плакала тихо, пока упаковывали чемоданы. Она посматривала на машину, приехавшую за ее детьми из города и теперь стоящую во дворе. Вот сядут в нее Яша, Света и Ромала, и увезет она их неведомо куда. Адреса Света не оставляла. Мать понимала, что она сама, скорее всего, просто не знает, куда везет ее муж. Она просто следует за ним. «И в радости, и в горе, и в болезни, и в здравии»… Почему-то женщине вспомнились эти слова. А еще пришла мысль о женах декабристов, которые следовали за мужьями в ссылку, в холодную и голодную Сибирь. Шли по велению сердца, по любви и еще потому, что перед алтарем поклялись в верности друг другу. Женщина вспомнила, как не пошла в церковь на венчание Яши и Светы. Помнит лишь, каким одухотворенным было лицо дочери после священного обряда. И в первый раз пожалела, что не вошла в храм Божий. Но прошлое не вернуть и не изменить. С ним нужно просто смириться, а сегодняшний день прожить так, чтобы завтра не было за него стыдно.
Сборы были закончены, и дети, расцеловав Полину Яковлевну, сели в машину. Та тронулась, и женщина еще долго стояла на дороге и смотрела вслед. А на заднем сидении мелькала светлая голова дочери, прижимающейся к плечу Яши. Видимо, и Свете тоже было тяжело уезжать, и душа так же разрывалась на части… А мать стояла и смотрела на дорогу до тех пор, пока машина не исчезла из виду.
Глава 11.
Теперь дни для Полины Яковлевны превратились в ожидание звонка. Света звонила матери каждую пятницу и говорила с ней минут пятнадцать-двадцать. У них всё хорошо. Яша работает, Ромала растет, а Света сидит с ней дома. На свой день рождения, Новый год и 8 Марта женщина получила большие посылки, в которых были и дефицитные продукты, и вещи.
— Мне бы тебе посылку отправить. Я вам носков навязала, — говорила мать.
— Ой, мам! Да у нас всё есть, — отвечала та, — нам ничего не надо, а носки я сама связала. Так что не беспокойся.
Но женщина не могла не беспокоиться. Сердце ныло и ныло. Конечно, Света в течение последних пяти лет жила самостоятельно, но Полина Яковлевна знала, что в любой момент может приехать к ней и прижать свое чадушко к груди. А теперь? Света всякий раз звонила из разных городов. Скитается ее девочка по просторам необъятной родины и не имеет своего угла. И произошло то, чего Света так опасалась: сидит в кибитке и мотается по стране. Ну и что, что не кибитка, не всё ли равно? Машина ль, кибитка ли — невелика разница. Суть-то одна!
В апреле, в одну из пятниц, позвонил Яша.
— А Света где? — спросила встревоженно мать.
— Да вы не беспокойтесь, Полина Яковлевна, — успокоил зять, — они в больнице лежат. Отит у малышки, но их уже завтра выписывают. Просто Света сказала, что если вам сегодня не позвонить, то вы переживать будете. Так что она вам в понедельник позвонит.
Девушка действительно перезвонила и долго разговаривала с матерью, рассказывая о здоровье Ромалы. Женщина успокоилась: она понимала, что дети болеют, как же иначе.
Весна грязная и слякотная, наконец-то, завершилась. Май расцветал, вокруг всё зеленело с каждым днем всё