– Хорошо, – кивнул Эдмонд, – отдохнем минут пять, и снова в путь.
– Слава Богу, – обрадовалась Катрин. – А то у меня уже ноги отваливаются.
Засунув руки в карманы пальто, Элен смотрела на бесконечные заснеженные поля и далекие деревни. Где-то впереди, у самого горизонта, виднелись два одинаковых шпиля.
– Эй… там что-то виднеется, – сказала она.
Эдмонд присмотрелся.
– Похоже на церковь или на что-то в этом роде, – хмыкнул он.
– Это, наверное, Шартр, – оживилась Катрин. – Мишель говорила, что из Абли виден собор, а мы только что миновали Абли.
Эдмонд задумчиво кивнул:
– Пожалуй что так. Насколько я знаю, здесь нет другого собора.
– Надеюсь, что до Сен-Назера не так далеко, как до Шартра, – буркнула Элен. – Я просто не выдержу.
Эдмонд слабо улыбнулся сестре. Внезапно ее осенило:
– А может, нам добраться туда поездом?
– Не получится. Нужен специальный пропуск и деньги на билет. Ни того ни другого у нас нет, я все отдал велотаксисту.
– А как же мамино кольцо? – вспомнила Элен. – Разве мы не можем расплатиться им?
– Мне бы не хотелось его трогать, – похлопал себя по карману Эдмонд. – Это единственная вещь, которая у нас осталась от мамы. Это как… фамильная реликвия.
– А ты не мог бы украсть еще денег? – простодушно спросила сестра.
– Запомни, Элен, – рассудительно произнес брат. – Воровство есть воровство, и не имеет значения, по какой причине ты это делаешь. Это плохо, и ничто не может оправдать твой поступок.
– Но если это плохо, то почему… – начала было Элен, схватив брата за руку.
Потому что у меня не было выбора, – ответил он. – Помнишь, мама сказала, что Господь простит нам все, что бы мы ни сделали. И все равно это не оправдывает меня. Что плохо, то плохо. А в общем, пять минут прошли! – хлопнул в ладони Эдмонд. – Пора двигаться дальше.
– Уже? – простонала Катрин.
– Уже! – твердо ответил Эдмонд. – Нам еще идти и идти.
Не прошли они и десяти метров, как Катрин пронзительно вскрикнула. Вздрогнув, Эдмонд и Элен резко обернулись. Сестра, скорчившись от боли, растирала левую лодыжку. Эдмонд передал Мари Элен и легонько похлопал Катрин по спине.
– В чем дело? – с тревогой спросил он.
– Моя нога, – простонала девушка. – Я подвернула ногу на этих колдобинах.
Эдмонд встал на колени и осторожно пощупал ее ногу, затем взял сестру под мышки и выпрямил ее.
– Как, идти сможешь? – спросил он.
Сделав несколько осторожных шажков, Катрин кивнула.
Эдмонд задумчиво оглядел поля, остановил свой взгляд на видневшейся вдали дороге.
– Нам надо выйти на дорогу, – сказал он наконец. – Тебе будет гораздо легче идти.
– На дорогу? – удивилась Катрин. – Но это же опасно!
– С твоим растяжением связок тебе не пройти по этим ухабам. И потом я сомневаюсь, что кто-нибудь нас здесь ищет. Не могут же боши из-за нас прочесать всю Францию. Не такие уж мы важные птицы.
Катрин согласно кивнула: пожалуй, в словах брата был здравый смысл.
Даже несмотря на то что сейчас под ногами у них был асфальт, двигались они еле-еле. Катрин заметно хромала; правда, она ни разу не попросила о передышке, и то хорошо. Ведь им пора подыскивать место для ночлега.
Спустя какое-то время вдали вдруг послышалось урчание мотора.
Элен вопросительно взглянула на Эдмонда и кивнула на придорожную канаву:
– Может, нам…
– Не стоит. Но на всякий случай ваши имена – Сара и Дени, а мое – Жак. Мы живем в Абли и идем в Шартр навещать заболевшую бабушку. Поняли?
Сестры дружно кивнули.
Меньше чем через минуту со стороны Абли к ним приблизилась большая черная машина. Пухлый розовощекий бош в полевой форме, опустив боковое стекло, поманил их пальцем.
Элен вопросительно посмотрела на Эдмонда. Он кивнул, и они все направились к машине.
– Куда путь держите? – поинтересовался шофер на весьма приличном французском.
– Наша бабушка заболела, – печально склонила голову Катрин. – Вот идем ее навещать.
Рот шофера растянулся в улыбке, когда он задержал свой взгляд на девушке.
– Где она живет? – спросил он.
– В Шартре, – махнула рукой в сторону видневшихся вдали шпилей Катрин.
– С такой вывихнутой ногой, – он лукаво подмигнул, – вам придется долго добираться до Шартра. – Внезапно его улыбка стала шире. – Знаете что? Я вас туда подвезу. – Бош наклонился к противоположной дверце и распахнул ее. – Залезай, – сказал он.
Это был скорее приказ, чем приглашение. Катрин не сдвинулась с места.
– А как же мой брат и сестры? – спросила она.
– Пусть сядут сзади.
Элен снова вопросительно посмотрела на Эдмонда. Он задумчиво кивнул и взялся за ручку задней дверцы.
Элен с интересом рассматривала салон. Для нее все было внове: никогда раньше она не ездила в машине. От мягких и упругих сидений приятно пахло кожей, блестел щиток полированного дерева…
Немец плавно тронул машину и вновь с интересом взглянул на Катрин. Та не скрывала своего отвращения к бошу: уперевшись лбом в стекло, она смотрела на проплывавший за окном безжизненный пейзаж.
– Как тебя зовут? – наконец нарушил он тишину.
– Сара, – тихо ответила Катрин, даже не взглянув на него.
– А меня Курт, – сказал он. – Я родом из Рейнланда. Там есть такой город – Коблец. А ты где живешь?
– В Абли.
Терзаемая любопытством, Элен тем. временем потрогала лежавший рядом сверток: бумага зашуршала.
– Что здесь? – громко спросила она.
Шофер посмотрел на Элен через зеркало заднего вида.
– Газеты. Я каждый день езжу в Париж и забираю газеты для генштаба в Шартре.
Элен быстро отдернула руку, словно в газетах притаилась змея. Это движение не осталось незамеченным.
– Можете посмотреть, – предложил бош. – Времени полно – до Шартра больше двадцати километров.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Элен.
Немец сделал вид, что не слышит, и, пошарив рядом с собой на сиденье и взяв сложенную газету, через плечо протянул ее девочке.
– Возьми, у меня есть свой экземпляр.
Элен ничего не оставалось делать, как, буркнув себе под нос «спасибо», взять протянутую газету. Она тут же передала ее Эдмонду. Брат нехотя развернул и вдруг, резко положив ее на колени, озабоченно уставился в окно.
Пораженная его реакцией, Элен решила выяснить, что его так смутило. В глаза ей бросился заголовок: «Горе матери». Далее мелким шрифтом было напечатано: «По всей стране объявлен розыск похищенных детей. Награда составляет миллион франков». Ниже, под расплывшимся фото толстой женщины, которую Элен никогда в своей жизни не видела, были помещены три карандашных рисунка.
Сердце оборвалось. Это были рисунки Жизель: она их сразу узнала. Девушка на одном из них была вылитая Катрин.