стал английским лордом. Никакие другие, более ранние и важные даты для этого региона я не помнил. Значит, на севере Европы радужных перспектив нет. Есть только возможность грабить в компании крутых пацанов, что тоже неплохо во все времена.
13
На Валхерене нас ждали десятка два драккаров, прибывших из Ютландии и Скандинавии, и делегация из Дорестада. Первые прослышали, что Рерик Священник удачно смотался на остров Британия, привез, по слухам, богатую добычу, и решили присоединиться к этому баловню судьбы, то есть богов. Вторые привезли задание для первых. Утрехт или, как его называют образованные франки, Траектум, ныне расположенный на главном русле Рейна, а не на одном из его рукавов, как будет через сколько-то там веков, начал перетягивать бизнес-одеяло на себя. Этому способствовало то, что в городе находились резиденции Радбода, графа Фризии, и Людгера, епископа Фризии. Вот дорестадцы и «заказали» конкурентов Рерику Священнику.
Поскольку утрехтцы не должны были догадаться, кто виновен в их бедах, мероприятие было оформлено, как обычный налет викингов на всю территорию графства. Сперва мы якобы осадили Дорестад. С захваченной в Руане добычей весь флот викингов прибыл к городу и расположился возле него. Так называемая осада не помешала местным торговцам скупить у нас всё, а викингам – погудеть четыре дня. В пьянке на полных правах принимали участие и вновь прибывшие воины, и некоторые горожане. На пятый день к Рерику Священнику прибыла делегация с предложением выкупа. Переговоры проходили в кожаном шатре, который был захвачен в Руане. Великий конунг очень гордился этим приобретением, будто теперь у него всё было, как у взрослых. Пьянка продолжалась часа три, после чего парламентеры, в обнимку с викингами и покачиваясь в такт, проследовали до городских ворот, где и расстались лучшими друзьями. Нам объявили, что дорестадцы заплатят сто фунтов серебра. Сумма, конечно, плевая. Столько или даже больше купцы наварят на нашей руанской добыче. Второй частью договора был переход, точнее, возвращение города под руку Рерика Священника. Теперь дорестадцы будут платить налоги ему, а не графу Радбоду и королю Лотарю, и за это избавятся от нападений викингов. Нападения франков они не боялись. После чего наш флот отправился выполнять условия третьей, тайной части договора.
К моему удивлению, Утрехт больше и крепче Руана, хотя через несколько веков будет наоборот. Впрочем, к тому времени тот же Дорестад и вовсе исчезнет, точнее, превратится в захудалую деревушку, о существовании которой будут знать только жители соседних населенных пунктов. Каменные стены высотой метров шесть и десятиметровые четырехугольные башни, пять угловых и две надвратные, недавно подновили. Нижняя часть явно была сложена римлянами, а сверху надстроили, как сумели. Рвов было два: первый сухой шириной метров пять и с валом трехметровой высоты за ним, а по второму, который был шириной метров семь, текла вода, отведенная из речушки, впадающей в Рейн выше города. На башнях и на сторожевом ходе толпилось много людей, по большей части воинов, давая понять, что сдаваться не собираются. Наверное, надеялись отсидеться. Основания для этого были, потому что викинги пока не сумели взять ни одной сильной крепости, каковыми в этих краях считаются подобные Утрехту. Не было у морских разбойников ни камнеметов, ни осадных башен, ни мощных таранов, ни желания осаждать несколько месяцев, чтобы взять измором. Лестницы да простенькие тараны – вот и все, чем они располагали. Зато у викингов было другое, более важное преимущество – отвага, но против гарнизона, собравшегося сражаться до конца, этого было мало. Как говорят китайцы, крыса, загнанная в угол, превращается в дракона.
Викинги не подозревали о существовании китайцев, однако такие простые выводы и сами умели делать. Воинственный пыл у них резко поубавился. Среди простых воинов пошли разговоры, что выкуп чуть больше, чем за Дорестад, вполне устроил бы их. Рерик Священник тоже, видимо, склонялся к этому, только вот ему нужно было подчиниться мнению большинства, чтобы не прослыть трепачом, который вызвался захватить город и струсил, увидев высокие и крепкие стены. Поэтому собрал на совет конунгов и ярлов, чтобы они убедили его в этом. Как я понял, ярлы – это богатые люди, у которых не хватает или денег на постройку драккара, или помощи богов, поэтому типа старших офицеров или чиновников у более удачливых земляков. Позвали на совещание и меня.
- Ты у римлян служил, крепости осаждал. Может, что умное подскажешь, - объяснил приглашение Хасколд Леворульный.
Во время обсуждения я догадался, что пригласили меня как раз для прямо противоположного – чтобы моим авторитетом подкрепить уже принятое решение об отказе от штурма Утрехта. Почему-то и Рерик Священник, и Хасколд Леворульный, и другие конунги, знавшие меня, были уверены, что я, как слишком умный и образованный, выберу более, так сказать, мирный вариант: пограбим окрестности, нанесем конкурентам дорестадцев материальный ущерб и вернемся к ним со скромной победой и еще более скромными трофеями. Меня такой вариант не устраивал. Не столько потому, что хотел побыстрее разбогатеть (я и сейчас не беден для этих краев), сколько появилось желание утереть им нос.
Когда после нескольких чаш вина и бурных споров о том, какой выкуп запросить, чтобы нам не отказали и не пришлось возвращаться опозоренными, дошел черед до меня, сказал:
- Город можно взять за месяц. Только для этого придется поработать не копьями и мечами, а кирками и лопатами. Копать будем не мы. Надо наловить крестьян и заставить их. Пообещаем крестьянам, что отпустим, как только захватим город. Тогда они быстрее справятся. Мы будем охранять их и кормить. Голодный много не наработает.
- Это да! – дружно и весело согласились викинги.
- А где и зачем будут копать? – спросил конунг Аракел по прозвищу Палёный.
Скандинавы не всегда расправляются с кровным врагом в честном бою, а могут ночью подпереть двери его дома и поджечь. Так поступили и с Аракелом. Все домочадцы погибли, только конунг выбрался через горящую крышу, прорубился сквозь врагов, окруживших дом, и убежал в лес, отделавшись легкими ранами и сильными ожогами. Особенно пострадала голова, на которой сгорели волосы и отказались расти по-новой, а кожа покрылась шрамами, из-за чего создавалось впечатление, что он был скальпирован, благодаря чему и получил погоняло. Через пару месяцев, когда раны и месть остыли, Паленый проделал то же самое со своими врагами. Никто из них не спасся.
- Скоро узнаешь, - коротко ответил я.
Будь загадочным – и люди потянутся к тебе.
14
Крестьян наловили пару сотен. Сперва пленники построили галерею