Тогда, как и сейчас, он задавался вопросом — неужели у Пэйтон Диксон взяла и выросла грудь?
— Не так всё уж и изменилось, — резкий голос бабушки прервал его размышления о Пэйтон Диксон и ее груди. — Девятнадцать — это вполне разумный возраст для вступления в брак. И я не понимаю, почему ты считаешь ее слишком юной.
Дрейк покачал головой, пытаясь отбросить эти мысли. Неправильно думать о Пэйтон в таком смысле. В конце концов, она младшая сестра его лучших друзей и гостья в его доме. Он бы защитил ее от любых посягательств, даже если бы ему пришлось отправить Рейборна и Гейнсфорта спать в маслодельне.
— Этот разговор не имеет смысла, — объявил Дрейк несколько более грубо, чем намеревался. — Завтра утром я женюсь на Бекки Уитби, и прошу прощения, бабушка, но меня не волнует, что вы думаете по поводу этого…или по поводу нее. После завтрашнего дня, смею вас уверить, вы больше никогда нас не увидите.
Леди Биссон опустила свой лорнет.
— Ясно, — сказала она чрезвычайно смиренным и подавленным тоном. — Значит, вот так, да?
Дрейк отвел взгляд. Солнце быстро садилось на западе. Уже скоро придет время приглашать гостей к обеду.
— Да, всё именно так, — твердо сказал он.
Но голос его бабушки был не менее тверд.
— Это мы еще посмотрим, — сказала она, надменно подняв голову, повернулась и покинула комнату.
Дрейк смотрел ей вслед. Длинный фиолетовый подол платья тянулся за ней с мягким шуршащим звуком. Коннор не мог сказать, что любит свою бабушку, но он ее уважал. Во многих отношениях, она была также упряма, как и он.
Но она даже не представляла, с чем столкнется. Она не имела ни малейшего понятия.
А Дрейк, который отлично всё понимал, знал, что бороться бесполезно. Он в последний раз бросил взгляд на водоем — лебедей уже не было, хотелось надеяться, что они подавились его сигарой, по крайней мере, хоть одна пара из них — затем пожал плечами. Настало время возвращаться к своим гостям.
И к своей невесте.
Глава 4
— О, нет, — произнес мужчина справа от Пэйтон, когда обнаружил, что его посадили рядом с ней.
— Только не ты, — произнес мужчина слева от нее.
Пэйтон прошипела:
— Нет, я не буду сидеть между вами. Это несправедливо!
— Ты считаешь, что это несправедливо? — Хадсон возмущенно осматривал столовую. — На этом приеме так много хорошеньких, заслуживающих внимания леди, а мы вынуждены сидеть рядом со своей младшей сестренкой. Что, по-твоему, мы должны чувствовать?
— Не понимаю, о чем думал Дрейк, — взгляд Рэйли вонзился в хозяина, словно кинжал. — Это, наверно, какая-то ошибка. Быстрее, может, мы еще сможем поменяться…
Но все стулья были уже заняты, и меняться местами было поздно. Кроме того, леди Биссон, бабушка Дрейка, место которой было справа от Хадсона, холодно взглянула на них, пока внук помогал ей усаживаться в кресло. И хотя ее взгляд, скорее, был направлен исключительно на Пэйтон, которая уже поставила себя в довольно неудобное положение, признавшись — хотя и ненамеренно — бабушке жениха, что ей не нравится невеста, оба брата приняли этот взгляд на свой счет и быстро уселись на свои места.
Диксоны — по крайней мере, младшие — похоже, поддерживали друг друга.
— Да, — пробормотал Хадсон, разворачивая салфетку. — Вот попали.
— Действительно, — согласился Рэйли. — Постарайся вести себя прилично, Пэй.
— Я? — возмутилась Пэйтон. — Когда я вела себя неприлично?
— О, дай подумать, — произнес Хадсон, сделав вид, что задумался. — Например, тот случай в Кантоне, когда ты воткнула вилку в руку официанта.
— Он заслужил это, — заявила Пэйтон. — Я видела, как он пытался украсть кошелек Дрейка. И потом, это была не вилка, а палочка для еды.
— А как насчет того, что ты целый год не ела ничего желтого?
— Мне тогда было всего восемь лет.
— А мы тогда были в Вест-Индии, где вся еда была желтого цвета.
— Хорошо, можете не беспокоиться. Я не буду смущать вас. Может быть, Дрейк посадил меня между вами, — она не могла сдержаться и кинула обиженный взгляд на хозяина, который любезно беседовал со своей бабушкой, — потому что не доверяет мне; он думает, что я ткну рыбной вилкой его лакея.
— Правильно, — согласился Рэли с ухмылкой. — Не больше, чем он доверяет нам относительно своих кузин, да, Хад?
Хадсон гнусно хихикнул, и мужчины обменялись хитрыми взглядами поверх головы Пэйтон.
Пэйтон закатила глаза. Не стоит обвинять Дрейка, решила она, что он разместил ее между братьями, этими закоренелыми повесами. Тем более что в комнате находилось множество его молодых и симпатичных кузин. Но все же, подумала она, это не главная причина, почему он посадил ее сюда. Скорее всего, Коннор Дрейк посчитал ее маленькой девочкой, за которой нужно присматривать, и, вероятно, полагал, что во время еды она вскочит и станет кидаться столовыми приборами. Если бы здесь был отдельный стол для маленьких детей, Пэйтон не сомневалась, что ее усадили бы туда.
Да и почему ему не считать ее ребенком? Каждый раз, когда он ее видел, она делала что-нибудь ребяческое, как, например, боролась с братьями сегодня вечером. А теперь еще эта оплошность с его бабушкой. Откуда она могла знать, что пожилая леди была его родственницей? Конечно, ей следовало бы догадаться по тем вопросам, которые та ей задавала — не говоря уже о проницательном взгляде старухи, точно таком же, как у Дрейка.
Боже, не удивительно, что он считает ее ребенком! Она всегда поступала по-детски. Пэйтон раздраженно заерзала на стуле. Джорджиана может надеть на нее какие угодно корсеты, но всё равно никто не сочтет Пэйтон леди с телом и сердцем взрослой женщины.
Она разочарованно откинулась на своем стуле — по крайней мере, насколько позволяли костяшки корсета, впившиеся в ее ребра — и посмотрела во главу стола, где с бокалом шампанского в руке поднялся Дрейк. Она сидела всего через несколько человек от него, поскольку братья, будучи шаферами, располагались рядом с женихом. Она могла видеть, что резкие морщины на его лице, которые она заметила ранее, все еще не разгладились. Более того, сейчас, когда солнце село, и комната освещалась пламенем свечей, эти морщины стали еще заметнее. Чтобы его ни беспокоило, вечером оно не исчезло. «И не исчезнет до завтра», — подумала Пэйтон. Все мужчины нервничают перед свадьбой. Она вспомнила, как Росса несколько раз вырвало в ночь перед бракосочетанием с Джорджианой.
Но с другой стороны, это могло быть из-за большого количества выпитого им рома.
— Прошу вашего внимания, — произнес Дрейк глубоким голосом, который напомнил Пэйтон бархатное небо летнего вечера. Около пятидесяти гостей, расположившихся за длинным обеденным столом, притихли и в ожидании повернулись к хозяину вечера. Он улыбнулся, но улыбка выглядела не очень убедительно. Пэйтон доводилось видеть, как Дрейк вел переговоры с враждебно настроенными дикарями, и тогда его улыбка была более непринужденной.