пожалуйста. Не то чтобы меня волновало его мнение. Я тут же смеюсь про себя, потому что прекрасно знаю, что это неправда. Меня слишком заботит, что обо мне думают другие, даже после стольких лет злобных комментариев мне не удалось от этого избавиться. Не знаю, как бы я справилась, если бы он открыто продемонстрировал пренебрежение по отношению ко мне. А я бы вообще с этим справилась? Мне и так сложно не расстраиваться из-за негативных комментариев.
Вздохнув, закрываю входную дверь, и вот я дома. Орландо трется о мои ноги, и я глажу своего четвероногого друга, прежде чем начать разбирать покупки и заниматься квартирой. Кое-какие вещи действительно прячу в шкаф в спальне: например, высокую башню журналов по DIY, в которых я часто черпаю вдохновение для своих видео, и огромную коллекцию фоторамок, оформленных под старину, которые купила для нового ролика.
Размышляю, не разобрать ли свою импровизированную студию, чтобы задействовать большой обеденный стол, однако балкон кажется мне более удобным выбором для этого вечера. Так что я протираю стоящий там низенький столик и раскладываю мягкие валики и подушки на мебели из поддонов, которую сделала сама. Растениям в ящиках на перилах срочно необходима вода. Я живу тут уже два года, но до сих пор не привыкла вовремя их поливать. Затем включаю гирлянды и фонарики, которые поздним вечером окутают балкон уютным светом, и ищу в кабинете переносную колонку, чтобы можно было включить музыку.
Закончив, с довольным видом любуюсь своей работой. Даже минималист должен чувствовать себя комфортно в такой обстановке, разве нет?
8
Паскаль
Лос-Анджелес, Калифорния
– Вот. – Мика протягивает мне пакет со льдом.
Его голос звучит примирительно, но по выражению лица невозможно понять, что в этот момент происходит у него в голове. «Даю пенни за твои мысли», – думаю я, с трудом сдерживая улыбку. Как в старые добрые времена. Я никогда не умел читать Мику как открытую книгу, мне всегда приходилось ждать, когда он сам мне доверится.
– Спасибо. – Беру лед и прижимаю к саднящей брови. Бить он, должно быть, научился во время учебы на пожарного, раньше брат всего лишь играл мускулами на публику.
Облокотившись на кухонную стойку, Мика складывает руки на груди и мрачно смотрит на меня. Я даю ему время и вместо этого осматриваюсь в квартире.
– А тут мило.
Судя по всему, он поселился здесь только после того, как его приняли на постоянную работу, до этого он не мог позволить себе съехать от папы.
Но даже года, когда Мика работал, не хватило на то, чтобы превратить это жилище во что-то большее, нежели просто место для ночлега.
На холодильнике висит фотография Мики и его соседа Бена, прикрепленная магнитом с символикой пожарного департамента Лос-Анджелеса. Единственный намек на то, чем он зарабатывает на хлеб. На круглом столе стоит ваза с розовыми георгинами. Такими же, как на могиле у мамы. У меня появляется слабое подозрение, что цветы на кладбище все-таки принес не папа.
– Надолго приехал? – Мика трет лоб, прежде чем открыть холодильник и достать две банки пива. Одну вручает мне, вторую сразу открывает и делает большой глоток. Я ставлю свою на кухонную стойку не открывая, мне ведь потом еще садиться за руль.
– Ненадолго. На пару дней. Возможно, только до завтра. – Зависит от того, что мы с Холли решим насчет коллаборации. – На самом деле я даже не собирался приезжать в город.
Брат буравит меня взглядом:
– Так почему же приехал?
– По работе.
У него дергается бровь, как всегда бывает, когда он еле сдерживает презрение.
– По работе? Имеешь в виду свой канал на YouTube? Или подкаст? Или мы сейчас говорим о настоящей работе?
– Благодаря этому я зарабатываю достаточно, чтобы хватало на жизнь, – ледяным тоном парирую я. У меня в животе постепенно начинает скрестись гнев. Может, я и дурак, потому что просто взял и уехал, но ведь жизнь продолжается: Аллегра учится, Мика работает в пожарном департаменте, даже папа уже нашел новую работу. Так почему мне нельзя заниматься тем, ради чего бьется мое сердце?
– Как скажешь, – фыркает брат и залпом опустошает банку. А потом швыряет ее в противоположную стену. Я вздрагиваю. – Аллегра приходит только за деньгами, папа до сих пор не очень-то обходится без мамы. Черт, даже я ношусь туда-сюда между работами, чтобы хоть как-то все уладить, постоянно проверяю папу и Аллегру… А тебе больше нечем заняться, кроме как колесить по хренову миру.
Его слова меня задевают.
– Так нечестно. Я каждый месяц пересылаю вам большую часть своего заработка. Если этого недостаточно, так и скажи. Тогда я буду отправлять больше. Могу брать заказы…
– Да речь ведь совсем не об этом, – грубо обрывает он. – Ты реально думаешь, что сможешь откупиться от ответственности?
У меня захлопывается рот. Проверить не могу, что он обвиняет меня в чем-то подобном. После всего, что я сделал для нашей семьи. После стольких дней, когда только тем и занимался, что фильмами и походами отвлекал его от маминой болезни. После того, как столько времени потратил, помогая Аллегре подготовиться к экзаменам в колледж.
Если бы я не отделился от них, то вся эта ответственность просто безжалостно уничтожила бы меня.
– Мне двадцать три года, – резко отвечаю я. Чувствую горечь на языке и никак не могу ее проглотить. – Ты серьезно ожидал, что я займу место мамы?
– Я ожидал, что ты будешь братом, которым когда-то был. – У Мики срывается голос, и я вижу, что он борется со слезами. Но мужественно их подавляет. – Ты нужен Аллегре. Ты нужен папе. Твою мать! Ты нужен мне.
У меня сводит челюсть. Он прав. Я больше не тот брат, которым был когда-то. Я всегда находился рядом, а в один прекрасный день просто исчез. Сжег все мосты и лишь регулярно перевожу им деньги. Все остальное причиняет слишком сильную боль.
– Мне очень жаль, – выговариваю я слова, которые он желает от меня услышать. Искренне ли я их произношу, я и сам не знаю. Действительно ли мне жаль, что я впервые послушал свое сердце? Что впервые поставил себя на первое место? – Послушай, Мика, я никогда не хотел навредить вам своим отъездом. Мне нужно было…
Черт! Ком в горле. Так и знал, что это произойдет. Однако в отличие от Мики я никогда особенно не умел скрывать свои эмоции. Прижав ко рту кулак, на мгновение закрываю глаза и сражаюсь с воспоминаниями, которые грозят оставить на щеках