время он ожидает издания приказа вышестоящего руководства о назначении генеральным директором опытного чиновника из Москвы.
Были допрошены все проходящие по делу свидетели. Никто из них не представил доказательств, подтверждающих вину Сухина в совершении преступления.
Адвокат Сундуков заявил ходатайство о допросе в качестве свидетеля Рябинина по характеристике подсудимого. Суд удовлетворил ходатайство защитника.
Владислав дал положительную характеристику Сухину. Рассказал, что тот, будучи на сессии в Финансовой академии в Москве, оказал значительную помощь органам МВД в изобличении и поимке с поличным крупной мошенницы, за что награждён начальником УВД почётной грамотой. Он попросил суд приобщить грамоту к материалам дела, передав её секретарю суда для снятия копии.
После чего суд перешёл к исследованию вещественных доказательств — документов, отражающих совершение операций с облигациями внутреннего валютного займа.
Последним допросили Михаила Сухина в качестве подсудимого. Он, периодически заглядывая в свои записи, чётко отвечал на вопросы защитника и прокурора, практически не отступая от линии защиты, выработанной совместно с адвокатом.
Потерпевший отказался от вопросов к подсудимому.
Судья задал несколько уточняющих вопросов:
— Михаил Никитич, скажите, вам было известно, что подписи генерального директора на некоторых документах поддельные?
— Ваша честь, я об этом узнал от следователя. Отвечая на вопрос прокурора, говорил, что я впервые столкнулся с финансовой операцией на такую большую сумму. С банками по таким вопросам ранее опыта не имел.
— Где в настоящее время находятся облигации внутреннего валютного займа на сумму четыре миллиона сто двадцать три тысячи долларов США?
— Насколько мне известно, в банке. Все облигации, как ценные бумаги, имеют свои номера, что отражено в уголовном деле.
При этом Сухин упомянул точное название банка.
Судья объявил об окончании судебного следствия.
Суд перешёл к прениям сторон и последнему слову подсудимого.
Речь прокурора мало чем отличалась от оглашения обвинительного заключения. Её попытки убедить суд в виновности Сухина основывались, если кратко сказать, опять же на домыслах. В конце своей речи обвинитель попросила суд признать подсудимого виновным в совершении мошенничества группой лиц по предварительному сговору в крупном размере и назначить наказание в виде лишения свободы на срок пять лет без штрафа с отбыванием в колонии строгого режима.
В своей речи защитник Сундуков обосновал, что все действия подсудимого Сухина были совершены в рамках норм гражданского права. Действия Сухина были одобрены генеральным директором «НИИЗарубежМедицины» Коршуновым. Полномочия Сухина подтверждены доверенностями, выданными Коршуновым на совершение всех без исключения действий, выполненных при проведении финансовых операций с облигациями внутреннего валютного займа на сумму четыре миллиона сто двадцать три тысячи долларов США. Следствие и прокурор, настаивал адвокат, голословно утверждают, что подсудимый совершил хищение чужого имущества путём обмана. В тщательно исследованных на судебном заседании материалах дела нет ни одного доказательства, кого и как обманул Михаил Сухин. В суде получены показания потерпевшего Ерохина, свидетелей Чекулаева, Елизаровой и других, из которых можно сделать вывод, что им ничего не известно о фактах какого-либо обмана со стороны Сухина. Сам подсудимый однозначно отрицает какие-либо действия, которые можно квалифицировать как обман. Таким образом, защита настаивает на том, что состав мошенничества отсутствует, поскольку не установлен умышленный характер искажения истины или сведения, которые сообщил подсудимый, не могут быть расценены как ложные. Сухин не отрицает своих действий, совершённых в рамках доверенностей, полученных от Коршунова, в которых состав преступления не содержится.
Доказательств получения каких-либо денег Сухиным в результате проведения финансовой операции с облигациями в деле нет. Не получены такие доказательства и на судебном заседании. Поскольку корыстные цель и мотив являются обязательными признаками субъективной стороны хищения, в данном случае они не доказаны, и защита приходит к выводу, что хищение Сухиным не совершалось. Защита также обращает внимание суда, что факт знакомства Сухина с Коршуновым и выполнение подсудимым распоряжений генерального директора не являются подтверждением наличия преступной группы и предварительного сговора. Доказательств того, что между Сухиным и Коршуновым заранее имелся сговор на совершение преступления, на судебном заседании не установлено. Потерпевший и свидетели заявили, что им неизвестно что-либо о существовании преступной группы и плане совершения преступления Коршуновым, Сухиным и не установленным следствием лицом. Можно только предполагать, что Коршунов планировал совершение хищения облигаций внутреннего валютного займа. И в этом случае можно говорить об эксцессе исполнителя, поскольку в материалах дела нет доказательств, подтверждающих осознанное участие Сухина в преступном плане Коршунова. Су-хин не имел умысла участвовать в мошенничестве. Можно допускать, что Коршунов мог совершить преступление, о котором Сухин даже не догадывался.
Защита полностью поддерживает показания подсудимого, отрицающего обвинение в совершении преступления. Его вина не доказана. В его действиях нет состава преступления. Защита просит не калечить жизнь молодого специалиста и приходит к выводу, что суд должен вынести оправдательный приговор.
В зале почувствовалось одобрение речи адвоката.
В глазах родственников засветилась надежда на положительный исход.
На следующий день после окончания слушания уголовного дела в отношении Сухина по существу Владислав не поехал в Москву. Он решил дождаться оглашения приговора, которое было назначено на пятницу, и пошёл к Рустаму с серьёзным намерением изложить всё, что он узнал и думает о деятельности следователя Эдуарда Квацебаи. Владислав специально выбрал время ближе к окончанию рабочего дня. Ему не хотелось, чтобы Рустама отвлекали от важного разговора. Также он хотел вместе с начальником следственного отдела просмотреть материалы, на которые Квацебая выносил постановления о прекращении уголовных дел, и кто из прокуроров их утверждал. Про себя он думал, что у него появился должник, который должен сидеть в тюрьме или, по крайней мере, лишиться работы. Первым он считал уголовного авторитета по кличке Машинист, а вторым, как он предполагал, является Квацебая.
Рустам пребывал в хорошем, если не в весёлом настроении. Он уже знал, что дело успешно рассмотрено в городском суде. Прокурор поддержала обвинение, значит, как всегда, дело, попавшее к следователю Квацебае, закончится обвинительным приговором.
— Привет, Рустам. Мне надо с тобой поговорить без свидетелей.
— Организуем. Сейчас включу над входом сигнал, запрещающий беспокоить. Если хочешь, могу дверь на замок закрыть.
— Ну, сделай всё, что считаешь возможным. Чай пить будем?
— Без чая разговор не получится. Что тебя так заинтересовало?
— Понимаешь, меня заинтриговала личность твоего лучшего следователя Квацебаи. Всё у него складно получается. Прокурор его поддерживает и даже хвалит…
— Правильно. Работящий молодой специалист. Вот пришёл на него запрос из областного управления. Я ещё ответ не написал. Думаю, молодым у нас везде дорога. Пусть совершенствует свои навыки. У нас всё-таки периферия. Интересных дел мало.
— Не скажи, вот только вчера в суде слушали интересное дело о мошенничестве. Твой отличник расследовал. Ты, я