отошёл от праздничного настроения.
— Нет, я не о себе, а о деле, что слушалось у Венедиктова.
— Ну и что там произошло?
— Во-первых, Алла Павловна Коровина проиграла процесс.
— Она очень добрая. Ей бы детей воспитывать, а не в суде грязные дела разбирать.
— Дело не в ней. Её подзащитный — профессор из нашего НИИ лесоводства и садоводства. Ты знаешь, в период повальной оптимизации объединили НИИ лесного хозяйства и НИИ садоводства. Наши оптимизаторы ещё не то могут сделать. Например, им ничего не стоит объединить птицеводство со свиноводством. Компьютер железный, он на фермы не ездит, а менеджерам вообще по фигу: они работу в сельском хозяйстве только на картинках видели. За границей они чаще бывают, чем на работе в России. Они только море, пальмы, ночные клубы, а зимой лыжи в Альпах в деталях рассматривают. Не говорю о девочках и мальчиках, которыми они увлекаются, это их личное дело…
— Да. У этого подзащитного машину украли. Он ещё всем рассказывал, что в детстве в голодные послевоенные годы работал в колхозе пастушком. Я видел его с орденом «Знак Почёта» на груди.
— Точно. Ему за активную работу по защите экологии и лесов какая-то зарубежная организация подарила «мерседес». Вернее, не машину, а сертификат на покупку или что-то в этом роде.
— Какая разница. Главное, машину заимел бесплатно.
— Сделку по приобретению автомашины он осуществил в нашем салоне, что на Коммунистической. Владельцем салона являлся миллионер Осиновский. У этого бизнесмена были очень тесные связи с Чечнёй. Он во время двух чеченских войн, если помнишь, занимался обменом пленных, розыском пропавших без вести и тому подобным. Так вот, этих выходцев с Кавказа у него в салоне полным-полно.
— Знаю. Что дальше? Не тяни!
— Когда тот пришёл получать машину, то не мог подойти к ней: кавказцы обступили и рассматривали, кто-то забрался внутрь, кто-то проверял колёса. Пришлось вызвать охрану, чтобы их отогнали и он смог осмотреть автомобиль. В общем, кое-как он сел за руль и уехал домой на приобретённой машине. Он успел только несколько раз съездить на ней в командировку на север — в Вологодскую область и Карелию. Начал барахлить компьютер. Как только тряхнёт на кочке — дороги не везде ровные, особенно на севере, — так компьютер даёт сбой: гаснут фары, вырубаются другие приборы…
— На севере — это где губернатор и один правозащитник лес воровали?
— Правильно, там он и поднимал вопрос о незаконных порубках леса. Я не про лес, я про автомобиль. Короче, он пригнал автомобиль в салон, чтобы исправили или заменили машину. Неделю продержали в ремонте новый «мерседес». Пришел забирать, снова такая же картина. К машине невозможно подойти. Он попросил проверить противоугонное устройство. Проверили и сказали, что надо менять на новое, более современное, называется то ли «Ковбой», то ли «Рейнджер». Старое никуда не годится. Заменили быстро. Он приехал домой, включил сигнализацию и пошёл обедать. Пообедал, вышел на улицу, а автомобиля нет. Не нашли до сих пор. Кто ставил противоугонное, тот и виноват. Гарантия не закончилась. Экспертиза была по документам от противоугонного устройства, оказалось, что оно не сертифицировано в России и его не имели права устанавливать на автомобиль.
— Должны вернуть новую машину или стоимость нового автомобиля.
— Точно, так в цивилизованном бизнесе, но только не у Оси-новского. Адвокаты у него, по-моему, спортсмены.
— Почему ты так решил?
— Потому что после каждого судебного заседания они зажимали истца в углу коридора и давили на него, чтобы он отказался от иска. Иногда били по печени, но несильно, так, для острастки. Убеждали его, что машину он получил на халяву. Они не виноваты, что «мерседес» украли. Короче, профессор не сдавался, но Венедиктов вынес постановление об оставлении иска без удовлетворения. Коровина сразу написала телегу в областной суд. Посмотрим, что областной сделает.
— Спасибо тебе за информацию. Мне надо сосредоточиться на своём деле.
Сундуков присел на скамейке и стал читать свои записи.
Ранее Владислав не был знаком с городскими адвокатами, тем более в Энске. Кроме Сундукова, он никого не знал. Пётр Васильевич не счёл нужным познакомить его со словоохотливым служителем Фемиды. Тот, найдя благодарного слушателя, продолжил рассказывать Владиславу байки из гражданского процесса.
Судья Костромин, которому председатель суда расписал уголовное дело по обвинению Сухина, пришёл на работу раньше всех и уже сидел в своём кабинете. Он ходил пешком. Машины у него не было, дачи тоже. Была возможность получить земельный участок для её строительства, когда судебный департамент предлагал желающим судьям по двенадцать соток недалеко от областного центра. Многие соглашались. Он тоже был не против, но жена категорически воспротивилась:
— Ты будешь на работе просиживать, штаны протирать, а я на даче вкалывать! Нет уж, спасибо. Девчонкой наработалась выше крыши.
Она родилась и выросла в областном центре. У её родителей была дача, где она с сестрой в детстве с весны до поздней осени дышала свежим воздухом и приобщалась к выращиванию овощей и ягод. Когда училась в университете, кстати, в том же, где учился судья, только на разных факультетах, там они и познакомились. В субботу и в воскресенье он часто приглашал её в кино или на танцы, но она отказывалась: надо с родителями ехать на дачу. Весной посадка овощей, летом прополка и поливка, осенью уборка урожая, работа по заготовке овощей и ягод на зиму. Зимой обязательные прогулки на лыжах и шашлыки на свежем воздухе. Родители были заядлыми лыжниками и её привлекали к физкультуре на воздухе. Это ей пошло на пользу. Жена у судьи была красивая женщина — всегда подтянутая, стройная, прекрасно одевающаяся блондинка. Она работала заместителем редактора городской газеты.
Кабинет судьи сообщался с комнатой секретаря через межкомнатную дверь. Когда пришла секретарь, он ей сказал, чтобы никого не впускала к нему и узнала, кто будет в деле обвинителем. После чего плотно закрыл дверь, ведущую к секретарю, а дверь в коридор запер на замок: ему надо одному просмотреть ещё раз узловые моменты дела по обвинению Сухина.
Старший помощник прокурора города Козлодоева не спеша вышла из лифта и, красиво покачивая упругими бёдрами в синей узкой форменной юбке, продефилировала в комнату для обвинителей. Если посмотреть на её походку в форменной одежде сзади, то есть не обращая внимания на погоны с майорскими звёздами, можно сказать, что идёт стюардесса.
Козлодоеву догнала Наташа, секретарь суда:
— Вера Ивановна, вы сегодня будете обвинителем на судебном заседании по делу Сухина?
— Конечно, я буду обвинять этого мошенника, — как могла бодро сказала Козлодоева, открывая дверь в свой кабинет.
Бодрости