Читать интересную книгу Зеленые ворота - Януш Мейсснер

Ответ на эти вопросы напрашивался сам собой. Если кто-то избегает встречи с испанцами, он наверняка их побаивается. Значит он не друг, а враг. Враг, скорее всего слабый или трусливый. Или попросту контрабандисты, решившие попытать счастья. Да, наверняка контрабандисты!

Куда они плывут? Ведь не в Испанию же! Наверняка хотят прорваться в Байонну или какой-нибудь небольшой порт выше устья Адуры. Если так, то свернут на восток только в сумерках, когда конвой будет уже далеко.

— На этот раз им повезло, — с сожалением вздохнул капитан. — Не могу я связываться с этими кобардос; мне нельзя ни вступить с ними в бой, ни преследовать…Нельзя оставлять конвой.

Он решил внимательно следить за дальнейшими маневрами подозрительных кораблей и, немного обиженный на судьбу, обрекшую его на бездействие в виду ускользающей легкой — по его мнению — добычи, намеревался спуститься в каюту, когда услышал окрик боцмана, сидевшего на марсе.

— Que pasa?7 — громко спросил он.

Боцман ответил, что фрегат, идущий во главе строя, перебросил реи и свернул налево.

Ороско выругался. Эта шайка бесстыжих бродяг, казалось, знает о его бессилии.

« — Продефилируют в полумиле за моей кормой, — подумал он. — Como que no!8 Могут себе это позволить…Не помешает, однако, дать им понять, что поступят умнее, если нас минуют на большей дистанции.»

Он приказал перебрасопить реи и выполнить поворот на фордевинд. Маневр прошел к его полному удовлетворению без сучка, без задоринки. «Сан Рафаэль» накренился под ветром, замедлил ход, словно переводя дух, и снова помчался вперед, на этот раз на юг. Походило на то, что он собирается перейти за кормой трех своих хольков на их левое крыло, а может быть даже пальнуть из носовых орудий по «Ля Бель», которая осмелилась приблизиться к ним с тылу.

Да, он имел такое намерение, хоть и не слишком рассчитывал на успех. Полагал, что небольшой фрегат отойдет дальше на юг, как только его шкипер поймет, что ему угрожает. Но этот болван и не думал уступить ему дорогу. Корабль его теперь мчался навстречу «Сан Рафаэлю», поднимая на мачты какие-то тряпки, которые видимо должны были изображать нейтральный флаг.

— Интересно, какой? — буркнул несколько обеспокоенный Ороско.

Он чувствовал какой-то подвох, но по крайней мере не ожидал увидеть новый французский флаг с гербами Бурбонов, рядом с которым развевался корсарский боевой вымпел. Капитан был поражен, но не потерял головы. По счастью, он не дал застать себя врасплох — орудия были заряжены — и в самое время оказался именно там, откуда его конвою грозила опасность.

Открыв огонь из трех чугунных фальконетов и увидев рушащиеся на палубу реи корсара, он пережил короткий миг триумфа. Короткий, ибо уже в следующую секунду услышал залп по правому борту и в мгновение ока понял, что остальных четыре корабля вовсе не плывут следом за первым, а развернувшись, как и тот, под прямым углом, атакуют беззащитный конвой сбоку.

« — Мне конец,» — подумал он, но не испугался.

У него оставались двадцать шесть готовых к стрельбе орудий на артиллерийских палубах, два фальконета на корме под кормовой надстройкой и несколько октав по бортам. Он мог продолжать драться и решил скорее погибнуть, чем спасаться бегством. Последнее вполне могло удаться, если бы он тут же воспользовался оказией, имея перед собой только одного, и то наполовину лишенного маневра противника.

Полностью овладев собой, Ороско скомандовал стоять к развороту, пролетел мимо лишившегося верхних парусов корсарского фрегата, который ветер развернул носом к северу, всадил ему по пути ещё одно ядро в самую середину носовой надстройки и снова повернув направо оказался за левым флангом своего несчастного конвоя.

Теперь ему предстояло срочно лечь на противоположный галс, и он вполне мог с этим справиться, если бы не убийственный перекрестный огонь с небольшого галеона и брига. Оба корабля один за другим прошли по носу «Сан Рафаэля»и как следует прошлись по нему своими орудиями, разнося вдребезги все, что было на палубе, вместе с носовой надстройкой.

Клементе Ороско не успел уже произвести ни единого залпа. Он был тяжело ранен и чувствовал, что жизнь уходит от него вместе с кровавой пеной, которая текла изо рта и не давала дышать. Угасающим взором окинул он три корабля, которые были ему доверены. Все кончено — на их мачтах развевались белые флаги.

Отвернувшись, он увидел ещё подлетающий галеон с поразительным числом парусов, растянутых на пяти реях. И над этой величественной пирамидой полотна трепетал на ветру черный флаг с золотой куницей.

Шкиперам с испанских грузовых хольков нечего было особенно сказать на допросе, которому их подвергли на борту «Зефира». Разумеется, они знали, что везут грузы для флота адмирала Торреса и знали курс, который надлежало держать, чтобы добраться до места встречи, но ничего больше. Все более обстоятельные приказы, вплоть до смены курса, они получали от своего комодора, капитана Ороско. Но Ороско погиб, а два оставшихся в живых офицера «Сан Рафаэля» на все вопросы Мартена лишь презрительно пожимали плечами.

Тонно, Руссо и Поиньяр, которые присутствовали при допросе пленников, иронично усмехались, обмениваясь многозначительными взглядами. По их мнению Мартен слишком цацкался с этими господами, ведь существовали очень простые способы развязать им языки. Но он не хотел к ним прибегнуть и напрасно тратил время, а в конце концов, ничего не добившись, приказал отвести пленников в носовую надстройку, вместо того, чтобы тут же повесить.

Сразу после этого Поиньяр от имени всех троих спросил, что Мартен намерен делать с добытыми хольками.

— Затопить, — ответил тот.

Поиньяр оглянулся на своих компаньонов.

— Мы втроем захватили эти корабли, — твердо заявил он. — И мы не согласны.

— Что такое? — спросил Мартен, вставая.

Он шагнул вперед, и Поиньяр на шаг отступил.

— Я не говорю, что их груз принадлежит лишь нам троим, — примирительно зачастил он. — Но мы не хотим терять нашу долю. Если нужно срочно плыть дальше…

— Мы не поплывем, пока Гаспар не заменит поврежденные реи, — перебил его Мартен. — Выберет себе неповрежденные с фрегата, а если те не подойдут, снимем такелаж с хольков.

— А потом что? — потребовал ответа Руссо.

— А потом затопим весь конвой за исключением шлюпок и плотов, которые понадобятся для экипажей, — отрезал Мартен.

Тонно, чье округлое лицо из румяного стало серым, взорвался как петарда или скорее как целая батарея петард, заряженных проклятиями. Руссо вторил ему хриплым басом, а Поиньяр напрасно пытался их успокоить.