От дружбы к вражде. Декабрь 1947 — февраль 1949
Поведение верноподданных Мехлиса и Кагановича, поддержавших осенью 1944-го сталинское выступление о «более осторожном назначении евреев на должности в партии и государственных органах», послушание членов Политбюро, включая тех, кто был связан с евреями родственными узами (Молотов, Ворошилов, Андреев), подсказало Сталину, что можно смело проводить взаимоисключающую политику. С одной стороны, поддерживать сионистов в борьбе с англичанами, с другой — насаждать государственный антисемитизм.
Торговля принципами, компромиссы и предательство допустимы, считал он, если того требуют высшие интересы. Нет ничего безнравственного в одновременно проводимых переговорах с Англией, Францией и Германией. Пакт Молотова — Риббентропа, в рамках которого переговорщики разделили Польшу, — обычная сделка. В обмен на запрет антигерманской пропаганды, отказ от поддержки немецких коммунистов и одобрение гитлеровского вторжения в Польшу Советский Союз получил Прибалтику, Бессарабию, восточные районы Польши и обещание фюрера закрыть глаза на войну с Финляндией. Французы и англичане, имевшие в своём багаже мюнхенские соглашения, такой щедрый подарок предложить Сталину не смогли.
С сионистами Сталин решил действовать по проверенной схеме. За военно-политическую поддержку израильские левые должны были «пожертвовать» советскими евреями и не обращать внимания на внутреннюю политику СССР. Несмотря на роспуск III Интернационала (перед Тегеранской конференцией Сталин вынужденно закрыл организацию, которую по нынешним меркам назвали бы экстремистской за пропаганду экспорта революции, в нынешней редакции — за поддержку национально-освободительного движения), коммунисты всего мира продолжали оставаться вассалами СССР, при этом возник новый вид феодальной зависимости — верховный сюзерен весомо оплачивал их содержание.
ЕАК выполнил свою миссию во время Второй мировой войны. После объявления в марте 1947-го «доктрины Трумэна» началась конфронтация с США. Надобность заигрывать с американскими евреями отпала. Михоэлс не понял изменившихся правил игры и пытался «оживить» крымский проект. Не получив ответа на письмо, отправленное в правительство в феврале 1944-го, он нервничал. Узнав, что Гольдштейн, старший научный сотрудник Института экономики АН СССР, вхож в дом Аллилуевых, встретился с ним, полагая, что кружным путём тот сумеет установить контакт с Морозовым, зятем Сталина, и выяснит реакцию вождя на давнее письмо ЕАК.
Михоэлс и его окружение находились под пристальным наблюдением МГБ, и на другой день запись его беседы с Гольдштейном лежала на столе Абакумова.
Об этом немедленно было сообщено Сталину. Разгневанный вождь дал указание разобраться с Аллилуевыми, а заодно и с ЕАК.
6 декабря 1947 года арестована Евгения Аллилуева, тётя Василия и Светланы Сталиных, вдова Павла, родного брата Надежды Аллилуевой. (Павел умер 2 ноября 1938 года в своём рабочем кабинете замначальника автобронетанкового Управления РККА по политической части якобы от инфаркта: в день возвращения из отпуска он узнал, что за время его отсутствия арестовали большинство сотрудников Управления; но не получил ли он «сердечный» привет от Майрановского, начальника токсикологической лаборатории МГБ?) На допросе Евгения Аллилуева рассказала о встрече с Гольдштейном — его арестовали 19 декабря.
После физической обработки Гольдштейн признал то, о чём его «просил» следователь: засилье в президиуме ЕАК еврейских буржуазных националистов, извращающих национальную политику советского правительства, и попытки Михоэлса по заданию американских евреев проникнуть в семейный круг главы советского государства. «Дело» сделано. Теперь можно было рапортовать о раскрытии нового заговора — на этот раз еврейских буржуазных националистов.
5 января, выслушав доклад Абакумова, Сталин приказал ликвидировать Михоэлса. Срок пошёл на дни.
В ночь с 12 на 13 января 1948 года председатель Еврейского антифашистского комитета, народный артист СССР Соломон Михоэлс стал жертвой «дорожной аварии». Дочь Сталина, находясь в кабинете отца, стала случайной свидетельницей телефонного разговора, в котором Сталин, получив доклад об удачно проведенной операции, распорядился, как официально объявить о гибели Михоэлса. Этот разговор она описала в книге «Только один год»[67]:
«В одну из тогда уже редких встреч с отцом у него на даче я вошла в комнату, когда он говорил с кем-то по телефону. Я ждала. Ему что-то докладывали, а он слушал. Потом, как резюме, он сказал: «Ну, автомобильная катастрофа». Я отлично помню эту интонацию — это был не вопрос, а утверждение. Он не спрашивал, а предлагал это, автомобильную катастрофу. Окончив разговор, он поздоровался со мной и через некоторое время сказал: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс». Но когда на следующий день я пошла на занятия в университет, то студентка, отец которой работал в Еврейском театре, плача, рассказывала, как злодейски был убит вчера Михоэлс, ехавший на машине… «Автомобильная катастрофа» была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили об исполнении…»
Решив, что он правильно понял дальнейшие планы Сталина и ликвидацией Михоэлса дело не ограничится, Абакумов приступил к выборочным арестам членов президиума ЕАК. В январе арестованы поэт Перец Маркиш (27 января) и писатель Давид Бергельсон[68], 26 февраля — поэт Самуил Галкин, через неделю — заместитель министра Госконтроля РСФСР Соломон Брегман.
Что делать с арестованными, Абакумов не знал. Ожидая дальнейших инструкций, он подготовил докладную записку «О Еврейском антифашистском комитете», которую 26 марта направил в ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. Абакумов доложил то, что от него требовали: руководители ЕАК являются активными националистами, проводят антисоветскую националистическую работу и после поездки Михоэлса и Фефера в США вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой.
Абакумов осторожничал. На высшую меру обвинение не тянуло. Понимая, что рискует вступить в конфронтацию с Молотовым, он не осмелился предъявить арестованным традиционное обвинение в шпионаже и продолжил аресты, решив без прямого указания Сталина не трогать верхушку ЕАК.
30 марта арестован директор издательства еврейской литературы Лев Стронгин, 3 апреля — директор школы-студии при ГОСЕТе Моисей Беленький, 24 апреля — профессор Исаак Нусинов.
Несмотря на аресты, за рубежом никто не обвиняет Сталина в антисемитизме: ведь в Палестине Советский Союз выступает на стороне сионистов, оказывая им военно-политическую поддержку.
В Израиле боготворят Сталина и Советский Союз: все помнят, что на третий день после провозглашения еврейского государства, несмотря на войну, объявленную арабскими странами, СССР стал первой страной, полностью и безоговорочно признавшей Израиль. Эйфория, связанная с провозглашением государства, сменившаяся тяготами войны, в которой вначале Израиль терпел военные поражения, затмила многим глаза. Надежды израильтян связаны с именем Сталина. Он правильно рассчитал: в условиях войны аресты творческой интеллигенции пройдут незамеченными.
Из геополитических соображений ответ на записку Абакумова решили отложить. Ему сообщили, что задержка вызвана внешнеполитическими событиями. Он продолжил аресты, не выходя за установленные Кремлём рамки. В июне арестован детский поэт Лев Квитко. 16 сентября, вскоре после прибытия в Москву Голды Меир, в Киеве арестовали поэта Давида Гофштейна…
Но лишь через восемь месяцев после обращения Абакумова, когда правительство Бен-Гуриона начало предпринимать шаги, неугодные Сталину, Политбюро приняло секретное постановление, решившее судьбу ЕАК[69]:
«Утвердить следующее решение Бюро Совета министров СССР: Бюро Совета министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить “Еврейский антифашистский комитет”, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.
В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать» (выделено мной. — Р. Г.).
20 ноября 1948 года началась агония ЕАК. Однако зачем медлить с арестами его лидеров, если «установлено», что они занимаются антисоветской пропагандой и связаны с иностранными разведками? Весной 1948-го, несмотря на донесение министра госбезопасности, Сталин откладывает аресты. 20 ноября Абакумов получил указание: ЕАК закрыть, но «пока никого не арестовывать».
Сталин выжидает. Впереди выборы в кнессет. В преддверии выборов в Тель-Авив послан сигнал — еврейская жизнь в СССР контролируется Кремлём. Сталин надеялся, что Бен-Гурион оценит угрозу и станет беспрекословно выполнять указания советского посла в Тель-Авиве.