— Алло?
— Люси.
— Да? — сонно спрашиваю я.
— Это Нейтан.
Подскакиваю и сажусь в кровати.
— Нейтан, который час?
— Уже шесть утра, — радостно сообщает он. — Мы же договаривались посерфить завтра, верно? Ну, вот завтра и настало. Едва минуло двадцать четыре часа. Извини, чуть подзадержался.
Я слегка теряю дар речи. Он продолжает:
— Что, слишком рано? Ты хочешь еще поспать?
— Нет! — почти кричу я. — Я уже встала, давай пойдем.
— Круто. У тебя есть костюм для серфинга?
— Нет, а надо?
— Ага, ты замерзнешь. Не переживай, возьмешь у Эми.
Мне не нравится эта мысль. Совсем. У нас что, один размер?
— Сойдет ведь и без него, правда?
— Нет, честное слово, тебе нужен костюм. Она не будет против. — Если бы эта Эми знала, какие грязные фантазии у меня в голове о ее парне или кто он там для нее, думаю, она была бы против. — Ладно, увидимся через десять минут.
Десять минут? Каких-то десять минут? От такого я даже выскакиваю из кровати. С удивлением чувствуя себя абсолютно проснувшейся — хвала тебе, смена поясов! — за три минуты принимаю душ. Надеваю зеленое бикини — у меня нет более подходящего случаю закрытого купальника, — а сверху юбку и футболку. Потом передо мной встает дилемма с макияжем. Наношу немного блеска для губ и тут же стираю, потому что это смотрится, словно я чересчур стараюсь. Взвешиваю вариант с водостойкой тушью, но в конце концов откидываю и его. Мне повезло, потому что ресницы у меня и так длинные и темные, и довольно здорово подчеркивают мои карие глаза. Решаю заплести волосы, чтобы по крайней мере не выглядеть на доске как мокрая крыса.
Царапаю записку для Сэма и Молли — интересно, как они ко всему этому отнесутся? — и, наконец, выхожу, тихо закрывая за собой парадную дверь. Присаживаюсь в гамак на террасе и тихонько покачиваюсь туда-сюда в ожидании.
Потрепанный универсал Нейтана со все еще горящими в предрассветном сумраке фарами подкатывает, будто по заказу. На секунду замираю и смотрю, как появляется водитель. Нейтан выглядит иначе, чем я себе представляла. Но во сне он был лишь слегка одет и делал со мной такое, от чего я и сейчас краснею. Собираюсь с мыслями и встаю.
На долю секунды становится неловко, потому что мы не знаем, как приветствовать друг друга. Он с улыбкой говорит: «Привет» — и открывает для меня дверцу машины. С надеждой, что бабочки, порхающие внутри меня, успокоятся, сажусь.
На полу полно песка, и мои сандалии шуршат по нему.
— Прости за бардак, — извиняется Нейтан, наконец устроившись в водительском кресле.
— Не дури.
На нем выцветшая коричневая футболка с розовой эмблемой спереди и длинные темные плавательные шорты. Скольжу взглядом вниз, чтобы узнать, права ли я была насчет его обуви. Угу, шлепанцы.
Он поворачивает ключ в замке зажигания и тишину разрывает «Боже мой» группы «Кайзер чифс» из колонок. Снова извиняясь, Нейтан приглушает звук.
— Все нормально, мне нравится, — говорю я и снова выкручиваю ручку громкости на полную.
Примерно через минуту в салоне раздаются напряженные ноты «Горьковато-сладкой симфонии» группы «Верв».
— Отличная песня… Что это за сборник?
Нейтан перегибается через меня и открывает бардачок. Несколько кассет съезжают со стопки и едва не выпадают. Мой спутник хватает одну, успевая следить за дорогой, и захлопывает дверцу, задев мою голую коленку рукой, от чего у меня начинает кружиться голова. Нейтан передает мне подкассетник. На улице еще довольно темно, так что я включаю свет в салоне. Уточняю:
— Ты не против?
— Конечно нет.
Небрежно написанный от руки список где-то двадцати названий групп и песен. Почти все мне знакомы, кроме одной-двух. «Роллинг Стоунз», «Радиохед», «Паудерфингер», «Блюр»…
У нас с Нейтаном схожие музыкальные вкусы, что приятно отличает его от Джеймса, у которого в машине обычно долдонит электрохаус.
— Я бы хотела себе копию этой кассеты, — говорю я. — У тебя нет такого сборника на диске?
— Не-а, — ухмыляется водитель.
— А на айподе?
— Нет.— Кажется, он этим доволен.
А, ну ладно, проехали.
— Откуда ты достал мой номер? — спрашиваю я спустя минуту.
— Молли держит записную книжку у телефона на кухне. Я вчера нашел там номер, перед тем как отбыть.
«Ага, значит, все еще думал обо мне, когда проснулся».
— Во сколько ты уехал?
— Думаю, где-то около семи. Весь день чувствовал себя отвратно.
— Я тебе говорила, что водка — плохая идея, но ты же не послушал!
— Хорошая была ночь, правда ведь?
— Хорошая, — согласно киваю я.
Вот мы и на пляже. На часах половина седьмого, холодно, и с каждой минутой становится светлее. Мы вылезаем из нашего «железного коня», и Нейтан отвязывает красно-белый борд от крыши универсала и прислоняет к машине, а потом достает из багажника большую синюю доску для лежачего серфинга. Интересно, она тоже принадлежит Эми? Не хочу даже спрашивать. Нейтан отдает мне костюм для серфинга. Выглядит маленьким, но они же должны тянуться или как?
Через дорогу есть маленькая кабинка, и я говорю, что переоденусь там. Что-то мне не улыбается втискиваться в комбинезон Эми у Нейтана на глазах.
Ткань туго меня обтягивает, но одеяние приходится впору. Еле-еле. Нейтан появляется через несколько минут, уже готовый.
Кроме нескольких серферов, силуэты которых я различаю на другом краю пляжа, здесь больше никого нет. Мы шлепаем по холодному мокрому песку к прибою. Океан выглядит спокойнее, и волны совсем не такие большие, как пару дней назад.
— Спасибо, что привез ее для меня, — киваю я на большую доску для лежачего серфинга у себя под мышкой.
— Я уже был утром на пляже. Погода, конечно, не идеальная, но ты справишься.
— Не думаю, что у меня получится серфить правильно.
— Сможешь, но на это нужно время, а меня только что осенило, что ты здесь ненадолго…
Мне вдруг становится грустно. «Если ты будешь учить меня серфить, я не против потратить на это все оставшиеся мне тут деньки». Но, разумеется, у Нейтана есть дела и поинтереснее. На какое-то ужасное мгновение мне вдруг кажется, что он, возможно, смотрит на меня просто как на старшую сестру. Есть вполне реальная и явная вероятность, что он пришел бы в ужас, узнав, в каком ключе я о нем думаю.
— Готова? — отрывает Нейтан меня от тяжелых мыслей, когда мы доходим до кромки воды, и надевает себе ремешок на лодыжку. Его доска выше него самого.
— Как холодно! — визжу я, когда очередная волна окатывает ноги.