Значение силовых подразделений стало особенно заметным как раз после завершения грабительской приватизации рыночно ценной собственности и с началом войны за передел такой собственности, – то есть после дефолта 17 августа 1998 года. Эта война внутри страны создала новые интересы для кремлёвской и около кремлёвской клики власти, и данные интересы защищаются и продвигаются только особым военным учреждением – армией. Армия дала определяющие преимущества клике власти Кремля, и военная операция в Чечне показала это с особой наглядностью. Поэтому роль силовых подразделений вообще и армии, в частности, устойчиво набирает влияние в аппарате власти господствующего в России режима, определяя авторитет всей центральной исполнительной власти, ибо лишь таким способом удаётся добиваться устойчивости режима и сохранять не поднадзорное положение олигархов и высших бюрократов.
Поворот режима к существенно новой для него политике неуклонного расширения значения силовых ведомств для укрепления аппарата власти происходил в России после августа 1998 года. Происходил он вынужденно, ибо одновременно пугал олигархов. Однако обстоятельства не оставляли им выбора. Развал банковской системы и растущая неустойчивость внутриполитической обстановки заставили Б.Ельцина и стоящих за ним власть предержащих принять предложение Г.Явлинского об избрании председателем правительства чужого для них деятеля, однако приемлемого широкой среде выразителей коммерческого интереса (собственно его и предложившей) и оппозиционным левым, Е.Примакова, у которого были широкие связи во внешней разведке и спецслужбах.
В отличие от своих предшественников, в том числе от В. Черномырдина, новый председатель правительства начал привлекать на руководящие должности не чиновников и номенклатурных бюрократов с их релятивистскими понятиями об интересах страны, а представителей армейских силовых ведомств и спецслужб, руководителей ВПК (наследников традиции служения советскому государству), ими принялся усиливать аппарат правительства. Опираясь на них, он стал постепенно искать средства запустить производство в России, чтобы разрешать проблемы наполнения рынка дешёвыми отечественными товарами, и в поисках более широкой поддержки своей политике начал политически смещаться в сторону быстро объединяющихся в российский политический класс выразителей коммерческого интереса. В нём, в этом классе он почувствовал главную политическую опору режима и в то же время готовность повернуться к российскому товаропроизводителю, правда, постольку, поскольку это становилось данному классы выгодным. Чтобы добиться его политической поддержки в своих планах, он предпринял шаги по наведению конституционно правового порядка среди олигархических свор и бюрократии, чем тех насторожил и отчасти напугал. Скандальное дело Генерального прокурора Ю.Скуратова, который посмел открыть следственные действия в отношении ряда олигархов и высших должностных казнокрадов-бюрократов, стало возможным только в результате осторожной, но целенаправленной политики Е.Примакова, единственно прогрессивной на тот момент времени.
Олигархи и тесно связанная с ними бюрократия терпели Примакова, пока у них не было выбора. Но весной следующего года показали ему, кто остаётся в России хозяевами положения. Несмотря на все опросы населения, согласно которым популярность Е.Примакова неуклонно ползла вверх, едва лишь наметилась относительная устойчивость экономической и социально-политической обстановки, он был демонстративно и грубо смещён, выброшен на пенсию.
Однако запущенный им процесс повернуть вспять оказалось невозможным. Его преемником был назначен уже откровенный силовик, министр внутренних дел С.Степашин. Это указывало на явную тенденцию роста зависимости положения кремлёвской и около кремлёвской клики от военизированных составляющих аппарата власти.
Короткое, всего только трёхмесячное пребывание С.Степашина в председателях правительства России проявило и ещё одну новую тенденцию – возрастающую подозрительность клики власти к аппарату власти режима, в котором она увидела новую действенную силу с собственными представлениями о целях власти. Лично преданному Президенту, С.Степашину олигархи и высшие бюрократы, наученные горьким опытом с его предшественником Примаковым, выказали явное недоверие. Они приставили к нему своего представителя в лице первого заместителя Н.Аксёненко. Тот открыто показывал, что он главное доверенное лицо Кремля и олигархов и намерен вернуть им позиции, какие были при В.Черномырдине; он не скрывал стремления вытеснить Председателя Правительства к роли декоративной фигуры и затем занять его место. Однако складывающееся общественное мнение горожан быстро отразило в опросах, на чьей оно стороне, вынудило самых твердолобых из кремлёвских бюрократов и финансовых олигархов признать, наконец, что о возврате к прошлому лучше забыть.
Совершенно иной образ действий, который использовал Степашин для подготовки направлений работы правительства: частые поездки по стране и серьёзное отношение к своим обязанностям руководителя правительства всей страны, – заставили его вникать в местные интересы и постепенно проникаться пониманием позиций губернаторов и местных элит. Он вольно или невольно стал переходить в их политический лагерь, в лагерь политического класса выразителей коммерческого интереса. И тут же был буквально вышвырнут с должности. Показательно, что ставший популярным С.Степашин, которого клика власти после оскорбительно циничного отстранения намерилась определить в лидеры прокремлёвского блока в Государственной Думе, набрался смелости перейти в откровенно оппозиционную этой клике партию "Яблоко". Такой шаг оказался возможным вследствие появления новых серьёзных сил на политическом поле режима, и такими силами стали именно политический класс выразителей коммерческого интереса и аппараты власти, центральный и те, что складывались на местах.
И Е.Примаков, и Ю.Скуратов, и С.Степашин после удаления их от должностей выглядели растерянными и подавленными, словно не видели средств бороться с кликой власти. Но поддержкой губернаторов Совета Федерации и влиятельных региональных кругов, представляющих местную власть, были вытолкнуты в нацеленную против президента и финансовых олигархов политику, обретали уверенность в себе и жёсткие взгляды. Они, так же, как и губернаторы, ощутили собственную значимость и превратились в действительных участников политической борьбы за образ действий федеральной власти только в результате начавшегося повсеместно в России процесса становления политического класса коммерческого интереса и его расширяющегося противоборства с олигархическим произволом.