что эта часть Нью-Йорка только недавно стала застраиваться и в
проектировании уличных ансамблей приняли участие многие знаменитые
архитекторы. Действительно, здания выглядели новыми и нарядными,
зелёные насаждения радовали своей яркой окраской. Когда-то я слышала, что
начаты работы по реставрации ряда районов Гарлема, но в целом к концу
двадцатого века это место выглядело крайне непрезентабельно и отличалось
скоплением асоциальных элементов. Представляю, как удивился бы мистер
Валлентайн, попади он на ту же улицу, по которой мы проезжали, но только
через сто лет! Как-нибудь надо будет побродить по улочкам Нью-Йорка и
сравнить город прошлого с городом 21 века.
Ладно, это всё потом, а сейчас следует привести себя в порядок, ибо завтра,
как объяснил мистер Валентайн, мне предстояло предстать перед глазами
владельца галереи, где должна была бы состояться выставка моих картин,
если бы они не погибли в водах Атлантики. Завтра же необходимо будет
решить все вопросы моего пребывания в Нью-Йорке. Бесплатно, как я
поняла, нас здесь никто содержать не собирался, поэтому, следует как можно
скорее приняться за работу. Правда, деньги у меня были, но особо уповать
на них не приходилось. С собой я взяла небольшую сумму в надежде
продать часть своих работ. Я не унывала, ведь у меня уже появились первые
заказы, и дня через два я смогу приступить к работе. Мои заказчицы были
дамами состоятельными, и будущее виделось мне в розовом цвете. Хорошо,
что в своё время, несмотря на негативное отношение родителей, я остановила
свой выбор на профессии художника. Мне повезло, что судьба свела меня с
людьми, которые впоследствии мне помогли стать тем, кем я являюсь сейчас,
то есть преуспевающей и довольно востребованной художницей. Мои
родители, как и многие люди, выросшие в Советском Союзе, ничего
хорошего в профессии художника не видели. Они представляли свою
единственную дочь вечно голодной, заляпанной красками, в ужасной
холщевой робе и почему-то с беретом на голове. По их мнению, это и был
образ современного художника. Правда, им пришлось изменить своё мнение,
когда я добилась успеха. Мама иногда ворчала, что не такой судьбы она
желала соей дочери. Хорошо бы сейчас услышать матушкино безвредное
ворчание и во всём согласиться с ней! Удастся ли мне когда-нибудь увидеть
её?
Бетси тем временем приготовила ванну, и я отправилась продолжать свои
размышления в тёплой воде, наполненной благоухающей пеной. Не так уж
всё и плохо, подумала я, погружаясь в ароматный мир. Вода мягко коснулась
тела, мысли сразу же спутались. Хорошо-то как! Глаза закрылись и я
задремала.
-Мадам, очнитесь. Что с вами?- услышала я чей-то голос.
Говорили по-французски. Я открыла глаза и обнаружила, что лежу на
обочине дороги, по которой уныло бредут люди, нагруженные различным
скарбом. Рядом виднелось несколько легковых машин, заполненных до
отказа испуганными людьми. Ехали они очень медленно, скорее просто
ползли. Водители, не переставая, давили на гудки, но толпа не расступалась,
а как-то вяло и медленно брела по пыльной дороге. Ну вот, новое
перевоплощение! Только что я нежилась в тёплой ванне, и, вот, смотрите,
лежу в гордом одиночестве в пыльной траве.
-Нет, нет, со мной всё в порядке. Помогите мне подняться,- пробормотала я.
Оказавшийся рядом мужчина протянул мне руку и представился:
-Меня зовут Жан. Это ваше?- он протянул мне саквояж.
-Вы тоже решили уйти на юг?
Я на всякий случай кивнула, хотя и не поняла, о чём шла речь.
-У вас там родственники?- продолжил Жан.
-Нет, там у меня никого нет, просто я очень боюсь. Я с трудом смогла
выехать из Парижа. Кругом эти боши. Меня выселили из моей квартиры и
объявили врагом Германии. Видите ли, моё творчество объявили
дегенеративным! - воскликнула я.
- Да, нелегко вам придётся. Как же вы собираетесь жить дальше?
- Не знаю. Мне бы добраться до Лондона.
-Значит, вы англичанка! Неплохо. Ваш французский безупречен, -
восхитился Жан.
-Спасибо. Я долгое время прожила в Париже. Может вы слышали имя
Съюзен Гольц?- засмущалась я.
-Неужели вы та самая художница, чьи картины так поразили Пикассо? -
воскликнул мой новый знакомый.
Не понимая, причём здесь знаменитый художник Пабло Пикассо, я всё-таки
кивнула.
-Друзья не поверят, что я встретился и разговаривал с живой легендой, с
самой Съюзен Гольц! Я был на вашей выставке зимой в галерее «Пти
Руаяль». Здорово! Мне очень понравилось. Особенно та композиция, под
названием «Я и Нью-Йорк». Такая экспрессия! Я и сам недавно поступил в
Академию художеств по классу портретной живописи,- сообщил молодой
человек, - теперь вот пробираюсь к другу на юг. В Париж вошли боши – жить
стало невыносимо. Академию закрыли, учеников распустили по домам.
-Вот мы и познакомились. Я рада, что встретила вас, Жан.
-Правда?
-Конечно! А скажите мне, Жан, что со мной произошло?
-Вы знаете, я и сам не очень понял. Случилось нечто странное, - задумчиво
произнёс он.
-Мы шли по дороге, я имею в виду, всех этих людей, и вдруг, откуда-то
появляетесь вы и падаете на обочину. Поверьте, в толпе вас не было. Может,
вы сами объясните, как вы сюда попали?
Ответить я не успела, да и сама не знала, где я и что со мной случилось.
Неужели новое перемещение, и на этот раз во Францию периода второй
мировой. Это, конечно, если я всё правильно поняла?
Раздался крик:
-Наци, наци!
Над колонной пролетели самолёты со свастикой на крыльях. От одного из
них отделилась чёрная точка и устремилась к земле, раздался ужасный
грохот и в разные стороны полетели комья земли. Закричали люди. Когда я
пришла в себя, то не обнаружила рядом Жана.
Не успели познакомиться, как приходится расставаться. Я посмотрела на
небо и увидела, что самолёты идут на второй заход. Боже, что происходит?
Когда-то мне пришлось читать про вторую мировую войну, и я знала, что
фашисты бомбили колонны гражданских беженцев, но попасть самой в
подобную переделку! Это слишком!
-Съюзен, скорее за мной!
Это был мой новый знакомый. Он схватил меня за руку и потянул к
небольшой рощице, видневшейся неподалёку.
-Скорее, бежим! Они будут бомбить и дальше!- воскликнул он.
И снова раздался ужасный вой падающих снарядов. Вновь комья земли
разлетелись в разные стороны, где-то на дороге виднелись клубы дыма.
Слышались крики отчаяния, боли и страха. Появились первые раненные и
убитые. Ужас, какой ужас!
Нам посчастливилось без особых проблем добраться до рощи.
-Ну вот и всё. Мы спасены. Теперь передохнем и пойдём дальше,- Жан
усадил меня под дерево и улыбнулся
-Вам следовало бы умыться.
-Что, такая страшная?- расстроилась я.
-Не так, чтобы очень, но… Я сейчас вернусь. Посидите здесь, принесу вам
воды. Если есть роща, то должен быть и ручей. Ждите меня здесь,-
скомандовал Жан.
Я прислонилась к дереву и закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого
кошмара и вдруг в мой сон ворвался женский голос.
-Мисс, вам звонят. Мисс, проснитесь,- попыталась разбудить меня служанка.
Слава богу, это всего лишь сон, и ничего более.
-Мистер Валентайн спрашивает, сможете ли вы сегодня отужинать с ним.
Окончательно очнувшись, я попросила Бетси уточнить место и время
встречи. К сожалению, почти весь мой гардероб остался там, на затонувшем
«Титанике». Придётся прикупить что-нибудь для деловых встреч, для
светских раутов и так, на всякий случай. Одежда нужна немедленно, а у
портных заказать срочно никак не выйдет, придётся несколько дней ожидать
выполнения заказа.
-Бетси, собирайся. Сейчас отправляемся за обновками. Тебе тоже следует
кое-что приобрести.
-Слушаюсь, мисс. Мистер Валентайн заедет за вами в семь вечера, -
напомнила Бетси.
-Тогда в путь.
Выйдя из отеля, я остановила извозчика. Чёрт, это должна была сделать
прислуга отеля, либо Бетси. Буду учиться на ошибках.
Мы попросили отвезти нас в лучший дамский магазин. Извозчик понял и
сообщил, что в таком случае мы поедем на Торговую Милю, а там можно
выбрать всё, что душе угодно. Минут через сорок мы прибыли к месту
назначения. Действительно, сеть самых разнообразных магазинов
протянулась на целую милю. К нашим услугам были и шляпные мастерские,
и магазины, торгующие верхней одеждой, тканями и различными
безделушками. Я присмотрела небольшой магазинчик, где, как мне