Читать интересную книгу Происхождение марксистской психологии - Сергей Богданчиков

В 1904 г. Челпанов завершил работу над второй частью работы «Восприятие пространства…» и, защитив ее в качестве докторской диссертации, стал ординарным профессором. Развернутую рецензию на работу Челпанова дал профессор А.Н. Гиляров в разделе «Рецензии на сочинения, представленные в факультеты для приобретения высшей ученой степени» [16]. Для лучшего понимания рецензии следует сказать несколько слов о ее авторе.

Алексей Никитич Гиляров (1855-1938) – магистр и приват-доцент Московского университета (1885), затем приват-доцент (1888), профессор и доктор философии (1891) Киевского университета, «историк западноевропейской философии, специалист по теории философского знания, литературовед, сын Н.П. Гилярова– Платонова» [50, с. 137-138]. А.Н. Гиляров был назначен экстраординарным профессором Киевского университета по кафедре философии с 20 декабря 1891 г. на том же заседании, на котором Г.И. Челпанов был назначен приват-доцентом [42, с. 12]. Достаточно высоко оценивает Гилярова как философа в своих воспоминаниях П.П. Блонский [4, с. 60]. Отметим, что А.Н. Гилярову были не чужды определенные психологические проблемы; в частности, в 1893 г. он опубликовал в «Университетских Известиях» большую психологическую работу «Гипнотизм по учению школы Шарко и Психологической школы», вскоре вышедшую отдельным изданием (Киев, 1894).

В начале рецензии Гиляров констатирует: «Книга проф. Челпанова – чисто теоретическое исследование, основанное частью на личных воззрениях автора, частью на критике чужих взглядов. Так как в той области, которую исследует автор, нет общепризнанных положений, то оценка книги возможна не по существу, но лишь с формальной стороны, насколько исследование отвечает методологическим требованиям определенности, ясности и раздельности… Рассматриваемая в таком свете, работа проф. Челпанова не может быть признана безупречной» [16, с. 6]. Далее Гиляров подробно разбирает ряд таких «небезупречных» пунктов в работе Челпанова: несоответствие работы ее названию, неопределенность в вопросе о соотношении между рефлексией и чувственным опытом, противоречивая трактовка априорных принципов, отсутствие четкости в выборе позиции между априоризмом и эмпиризмом и т.д. Гиляров указывает на колебания и неустойчивость точки зрения автора по рассматриваемым вопросам, на смешение понятий и логические противоречия в рассуждениях Челпанова.

А.Н. Гиляров отмечает, что свои основные положения Г.И. Челпанов «отстаивает порой слабыми и поверхностными доводами, а порой ограничивается и простыми голословными утверждениями» [16, с. 16]. Незаконченность мысли, шаткость воззрений, избегание определенности – такими словами Гиляров характеризует особенности позиции Челпанова в целом. Уклончивость стиля Челпанова Гиляров демонстрирует на примере множества выражений и оговорок типа «по-видимому», «едва ли», «кажется» и т.д. При этом Челпанов повсюду «старается идти средним путем между противоположностями, и так как такого пути не существует, переходит из одной в другую» [16, с. 17]. Как видим, вольно или невольно Гиляров повторяет многие общие критические замечания в адрес Челпанова, с которыми мы уже встречались в рецензиях Н.Я. Грота и В.Ф. Саводника.

Особое значение Гиляров придает тому обстоятельству, что только в самом конце работы Челпанов «считает уместным» дать собственное определение таких наиболее важных понятий, как априоризм и эмпиризм. Между тем, с точки зрения Гилярова, следовало с самого начала четко определить и разграничить между собой эти понятия, исходя из того, что «по эмпиризму объект обуславливает собою субъекта, по априоризму, наоборот, субъект обуславливает объект» [16, с. 18]. В этом критическом замечании Гиляров исходит из того, что завершать исследование определениями есть свойство индуктивных наук; для теоретических исследований (а исследование Челпанова является именно таковым) дело должно обстоять наоборот. При шаткости исходных определений шатким становится и «все здание», как метафорически выражается Гиляров.

В конце рецензии Гиляров, по-видимому, пытаясь смягчить обилие выявленных в работе Г.И. Челпанова противоречий, пишет о том, что от них не свободно ни одно, даже самое гениальное, философское построение. В любом случае эти противоречия имеют и позитивное значение, «намечая различные направления и побуждая мысль к плодотворной творческой работе». Поэтому «одних методологических соображений для оценки философской работы недостаточно. Насколько плодотворна работа проф. Челпанова, покажет будущее» [16, с. 18].

В целом Гиляров отмечает широкое знакомство автора с интересующими его вопросами, желание разобраться во всех затруднениях, горячую любовь к делу, стремление донести до читателей излагаемый материал в доступной форме. Челпанов, подчеркивает Гиляров, дает удовлетворительный исторический очерк учений о врожденности познания, «толково и ясно» излагает гносеологию Канта, дает «живой очерк» эволюционной психологии, проводит подробный и умелый анализ различных воззрений по вопросу о происхождении геометрических аксиом. Не забывает отметить (как положительное явление) Гиляров и самостоятельную попытку Челпанова доказать, что «в пространстве непроизводным следует признать лишь внеположность, тогда как третье измерение есть результат психической переработки». Правда, Гиляров тут же замечает, что «эта попытка, быть может, и не выдержит требовательной критики, но где в философии такие положения, которые бы ее выдержали?». В общем, подводит итоги Гиляров, «сколь ни велики методологические недочеты работы проф. Челпанова, в ее богатом и разнообразном содержании, изложенном любящей и заботливой о философском просвещении рукой, нельзя не признать достоинств, перевешивающих недостатки, и потому, на взгляд рецензента, не может быть препятствий к допущению ее как диссертации на степень доктора философии» [16, с. 19].

Следует отметить, что в определенной мере соавтором данной рецензии можно считать князя Е. Трубецкого, т.к. в конце рецензии рядом с подписью А.Н. Гилярова содержится приписка: «К заключению рецензента присоединяюсь. Князь Е. Трубецкой» [16, с. 19].

В несколько измененном виде (не как официальный отзыв оппонента, а как обычная заметка на вышедшую в свет книгу) рецензия Гилярова была опубликована в журнале Министерства Народного Просвещения [17] в разделе «Критика и библиография», что позволило Челпанову выступить с ответной статьей [53], которая, как нам представляется, дает хорошее представление о Челпанове-полемисте.

Явно задетый за живое, Челпанов замечает, что если согласиться с оценками Гилярова, то за книгой следует отрицать «какое бы то ни было научное значение» [53, с. 1]. Челпанов не оставляет без внимания общий подход Гилярова, состоящий в рассмотрении работы только с формальной стороны. Этот способ оценки Челпанов характеризует как «убийственный», поскольку при этом содержательная сторона (эрудиция автора) не берется во внимание, в то время как от логических ошибок не застрахован никто. В принципе такая позиция возможна, но Гиляров сам отступает от нее, переходя от формальной критики к фактической, навязывая автору книги свои противоречия или вместо критики противопоставляя взглядам автора свои взгляды [53, с. 2]. Челпанов доказывает, что он ясно различает гносеологическую и психологическую позиции, проводя исследование во второй части своей работы с точки зрения гносеологии (что отражено в названии диссертации). Челпанов также выступает против того, что априорные понятия в его работе имеют эмпирическое происхождение. С точки зрения Челпанова, говорить о «происхождении» – еще не значит иметь в виду происхождение из опыта; дело в том, что «без опыта априорные понятия не могут возникнуть, но они тем не менее имеют характер неопытный» [53, с. 12].

Ответ Челпанова на упрек о совместимости априоризма с эволюционной теорией показателен тем, что раскрывает общие особенности подхода Челпанова к подобного рода противоречиям, возникающим при столкновении различных точек зрения. Челпанов пишет, что априоризм и эволюционная теория «совсем не исключают друг друга, т.е. один и тот же философ как психолог может быть эволюционистом, но это отнюдь не мешает ему быть априористом в гносеологии». Другими словами, психологическое происхождение того или другого понятия не исключает его априорности, «эволюционизм и априоризм – две совершенно отличных друг от друга точки зрения: эволюционизмом нельзя опровергать априоризма» [53, с. 17]. Аналогично Челпанов станет писать в 20-е годы о соотношении психологии и философии, а также психологии и марксистской идеологии.

Много места Челпанов уделяет тому, чтобы показать значимость и обоснованность используемых им в диссертации понятий «отвлеченный эмпиризм» и «отвлеченный априоризм». Челпанов указывает, что он борется с тем «реальным», «конкретным» эмпиризмом, который присущ, например, учениям Милля и Авенариуса, т.к. эти авторы последовательно исходят из того, что «познание все целиком происходит из чувственного опыта» [53, с. 22-23]. Челпанов защищается также от обвинения его в «скрытом эмпиризме» и подчеркивает, что между реализмом у него и Локка «огромная разница» [53, с. 23-24]. О приводимых Гиляровым определениях эмпиризма и априоризма Челпанов пишет, что они «лишены всякого смысла», «совершенно неопределенны» и даже «прямо ложны» [53, с. 29]. Заключительные высказывания А.Н. Гилярова о «небезупречности» изложения учения Канта, неопределенности высказываний и т.п. Г.И. Челпанов, пользуясь тем же приемом, что и рецензент, оценивает как «голословные» [53, с. 31].