что-то вроде спокойствия. Возможно, она и в самом деле может сказать этой затее твердое «нет». Никто во всей вселенной не хочет, чтобы она писала эту книгу. Одна лишь мама никак не могла отделаться от заблуждения, будто бы Саре суждено стать писателем.
Сара поднялась на ноги, подошла к окну и меланхолически уставилась на мамин фиолетовый клематис, пышно цветущий на белой шпалере. Он цвел только в мае. Заставить его цвести в другое время никак нельзя – ну разве что, в теплице. Сара чувствовала себя так, словно и сама всю жизнь провела в теплице, где все окружающие ждали, что она расцветет какой-нибудь редкой орхидеей, тогда как она только и могла, попотев, отрастить пару-другую лопухов.
Она снова повернулась к Анна.
– Ты права. Мама поняла бы. Да, она загнала меня в ловушку. Мне придется встретиться с издателями – но будет совершенно нормально и отказаться.
Анна улыбнулась.
– Давай позвоним Дэвиду.
Глава 8
Я понимаю, что всякий раз, беседуя с книгой,
пожинаю плоды чьего-то решения не молчать.
Июнь Ли
Анна-Кат и Сара приехали в Джорджтаун в половине седьмого вечера, за час до встречи с Дэвидом Оллманом и сотрудниками «Айрис Букс». Анна всегда перестраховывалась, закладывая время на вечные пробки. И теперь, пока они убивали время в магазине деликатесов, нервы у Сары разгуливались все сильнее и сильнее.
После того как Анна велела ей «собраться» и что-нибудь решить, Сара успела потихоньку прийти к выводу, что имеет полное право ответить предсмертному маминому желанию «нет», – и собиралась именно так и поступить. Однако теперь желудок у нее сводило от страха. Как она подведет всю семью! Навсегда останется дочерью, отказавшей матери в последнем желании!
– Фила ведь не будет, да? – спросила она.
– Я же тебе говорила. «Айрис Букс» все еще принадлежит Филу, но два года назад он передал дела Джейн Харнуа. – Анна понюхала жестянку с чаем, покачала головой и отставила обратно. – Его там не будет.
– Хорошо.
– Честно говоря, по-моему, Джейн тоже не сахар. Возможно, ты предпочла бы иметь дело с Филом.
– Очень сомневаюсь. И вообще, кто в наши дни еще пользуется этим выражением – не сахар? А ты – сахар?
– Сахар в четвертом ряду, – сообщила тощая продавщица, лицо которой было почти полностью скрыто высветленной челкой.
– Спасибо. – Анна вымученно улыбнулась и открыла очередную жестянку. – О-о-о… только понюхай. С бергамотом и апельсином – совсем другое дело. – Она сунула банку Саре под нос. – Прелесть же, правда?
Сара рассеянно понюхала и вернула банку сестре.
– Мама же поймет, правда? Про книжку.
– Все будет хорошо.
Народу в магазине все прибавлялось, а Сарина тревожность усиливалась. Ей казалось, у нее на груди висит табличка «Плохая дочь». Нужно как-то перетерпеть, выдержать встречу, сказать там, что собиралась, – зато потом полнейшее облегчение. Минувшая неделя растает, точно дурной сон, а Сара сможет жить дальше.
Она показала на скамейку перед магазином:
– Я тебя там подожду.
Она села снаружи, в теплом вечернем воздухе. Кизиловые деревья стояли в полном цвету, эхинацея расцвела раньше обычного. От кондитерской «Джорджтаунские капкейки» тянулась длинная очередь. Обычно там приходилось постоять около часа. На прошлой неделе Бинти выложила в инстаграме [2] фотографию мадагаскарского ванильного кекса с глазурью из бельгийского молочного шоколада.
Четыре года назад Сара с Майком поссорились из-за этой кондитерской. Они как раз отметили в «Кафе Милано» вторую годовщину свадьбы и пошли немного прогуляться. «Джорджтаунские капкейки» как раз недавно открылись, и Саре захотелось купить там пирожное на десерт. Но Майк отказался стоять в такой очереди.
– Ну давай. Говорят, тут потрясающие пирожные, – уговаривала она. Майк был в кислом настроении и хотел только мороженого. Сара попыталась найти компромисс. – Давай купим тебе мороженое, и ты его съешь, пока я стою в очереди.
Майк согласился, но, пока остальные парочки в очереди держались за руки или нежно льнули друг к другу, Майк проглотил свое мороженое в один присест и принялся со вкусом критиковать, как тут поставлен бизнес. Лично он бы переделал все так, чтобы ценным клиентам не приходилось толпиться в отвратительных очередях. Он предсказывал всему бизнесу бесславный конец не позднее осени – но, если бы во главе поставили его, уж он бы сумел поднять торговлю капкейками на совершенно новый уровень, недосягаемую высоту. Устав от его нытья, Сара наконец бросила очередь и зашагала к парковке, оставив его стоять одного. Майк, которому уже не хотелось терять место в очереди, завопил ей вслед, чтобы она вернулась, и пришел в ярость, когда ему таки пришлось бросить очередь и бежать за ней.
– Ты не умеешь принимать разумные решения. Тридцать минут коту под хвост.
– Ну, не знаю. Ты успел выработать целый бизнес-план. – Сара, не оборачиваясь, шагала вперед.
– Ты даже не слушала! Не знаю, как мне поднимать стартап с нуля, когда ты совершенно не ценишь мои идеи.
Тут она остановилась и развернулась к нему.
– Да мы ни о чем другом, кроме твоих идей, не разговариваем.
– А что, у тебя есть какие-то свои идеи, о которых стоит поговорить? Ну давай! Рассказывай! Я слушаю.
Он сложил руки на груди и смерил Сару вызывающим взглядом. Она ничего не ответила, но молча кипела всю дорогу назад до дома. С тех пор она так и не попробовала джорджтаунских капкейков.
* * *
Ровно в половине восьмого Сара с Анной вошли в «Клайд». В ресторане висел характерный специфичный запах чесночного масла, жареного мяса и морепродуктов.
– Пахнет умопомрачительно, – сказала Анна.
Саре казалось – ее вот-вот вырвет.
Метрдотель отвел их в отдельный кабинет. В глубине комнаты, в камине из французского известняка, уютно горел огонь, хотя на улице было 75 градусов тепла [3]. Сбоку от длинного стола, накрытого на двенадцать персон, стоял сервировочный столик с фруктами, сырами, фаршированными грибами, крабовыми котлетками и мини-сэндвичами.
Хотя они пришли ровно в назначенные семь тридцать, но явно оказались последними. Все остальные уже разбились на группки и тихонько беседовали с бокалами в руках. Сара вцепилась в руку Анны. Колени у нее вдруг ослабели.
– Держись, – прошептала Анна. – Скоро все закончится.
Дэвид Оллман и двое его партнеров вышли им навстречу. Элейн Чэн, литагент Кассандры, спикировала на них и представила всех остальных собравшихся. Элейн всегда носила платья без рукавов, и при виде ее идеальных скульптурных рук Саре хотелось немедленно начать делать отжимания. Ну, не то чтобы всерьез хотелось, но все же.
Люси Гленн-Келли, мамин редактор, с улыбкой шагнула в их сторону. У нее была буйная седая шевелюра, а замечания про внутреннюю энергию