начистоту. Твой вариант для эскейп-комнаты звучит, как будто его писали для старичья вроде моей маман. Пожалуйста, перепиши к пятнице. Если не получу от тебя ответа сегодня же, отдам это направление Брили, а ты вернешься на таитянский жемчуг. Докажи мне, что ты этого хочешь.
Зо
Старший супервайзер проекта
«Клевые купоны Инт»
* * *
Она стояла перед дверью.
Нельзя же вечно так и избегать этой комнаты.
Гэтсби заходил туда и выходил, как будто так и надо.
За три дня она обыскала все остальное – и ничего не нашла. Анна поговорила с Филом, который сказал, что в глаза не видел никаких черновиков к пятой книге. Люси, мамин редактор, была где-то за границей и не отвечала на звонки.
Сара не заходила в мамину спальню со времени ее смерти – двадцать четыре дня. И вот теперь стояла в дверях, нерешительно заглядывая внутрь. Сиделки и больничные медсестры унесли все, что имело отношение к медицине, а приходящая раз в неделю домработница привела спальню в тот вид, в каком она была до болезни Кассандры. Почему-то видеть ее такой чистой, свежей и нормальной казалось даже сложнее, чем когда тут происходило самое страшное.
Пятнадцать минут.
Единственный раз, когда они оставили ее одну. У Кассандры начали отказывать почки, врачи говорили, остались считаные дни. Сара и Анна-Кат не отходили от ее кровати, твердо решив, что их мать не должна умирать в одиночестве. Она слабела на глазах. Кожа у нее становилась все бледнее и мучнистее. Иногда она что-то слабо шептала, но разобрать слова было сложно.
В то утро Анна-Кат ненадолго отлучилась забрать из школы заболевшего Джуда, а больничная медсестра уже ушла после утреннего обхода. Саре отчаянно требовалось в душ. Она решила, что примет его очень быстро, туда и обратно. Но, подставив усталое тело под теплую воду, простояла там дольше, чем собиралась. Выскочив наконец из-под душа, она накинула халат и пошла в мамину комнату проверить, как она там, перед тем как одеться.
Она торопливо влетела в спальню, но тут же замерла. В комнате висела тяжелая тишина. Стоя в изножье постели, Сара заглянула маме в лицо. И ахнула, прижимая пальцы к губам. Ей не требовалось проверять ни мамин пульс, ни дыхание. Мамы не стало – и Сара знала это. Чувствовала. Она медленно обошла кровать и опустилась на краешек рядом с мамой. Потрогала мамину руку, еще теплую и мягкую, уткнулась головой маме в плечо. А потом стала целовать ее лицо, снова и снова повторяя, как ее любит.
Она слышала, как к дому подъехал автомобиль Анны-Кат. Слышала, как ахнула сестра, войдя в комнату.
– Нет-нет-нет. – Анна с криком бросилась к постели с другой стороны. – Ох, мама. Я так хотела быть рядом.
Она схватила маму за руку, прижалась к ней щекой. Слезы катились у нее по лицу и стекали на руку Кассандры. Казалось, мама все еще тут – ласковая, успокаивающая. Потянувшись через ее тело, Анна взяла Сару за руку, и они вместе обняли маму, в последний раз ощущая тепло этих общих объятий.
Прошло ровно двадцать четыре дня. Сара смахнула с лица слезы и медленно вошла в спальню.
На столике возле кровати все еще высилась стопка книг. На спинке маминого любимого мягкого кресла висел желтый шерстяной платок. Гэтсби обнюхал пустой матрасик Мисс Марпл в углу.
В розовой с желтым комнате не было почти ничего, кроме одежды, книг и небольших фотографий в рамках, в том числе и их последний семейный портрет. На одной стене висела картина Мэри Кассат, на другой – карта Лондона в рамке. Никаких коробок с бумагами. Никакого компьютера. Никакого напоминания о писательстве Кассандры, если не считать любимых книг – раскиданных отдельными стопками и выстроившихся на двух небольших полках. Кассандра никогда не читала только одну книгу за раз. Сара понятия не имела, как она в них не путалась.
Сара по очереди заглянула в каждый ящик и пошарила внутри, не найдется ли какой-нибудь листок или внешний диск.
Она вздохнула. Ничего, кроме аккуратно сложенной одежды, – вполне ожидаемо. Но грустно.
Вытащив пару маминых теплых носков, она всунула в них босые ноги. А потом открыла последний ящик. Заглянула туда – и медленно выдохнула.
Мамин утешительный ящик.
Притянув к себе Гэтсби, она вытащила стопку открыток на День матери и просто рисунков, которые Сара и Анна-Кат дарили маме в детстве. Еще там лежал мужской галстук в желто-зеленую полоску – папин, от формы, которую он надевал в Лондонскую школу. Еще – коробка «линдтовских» трюфелей, в которой осталось всего две конфетки, бусы с крохотным красным сердцем, совсем пряничным с виду, полная бутылочка лимонного лосьона и томик стихов Элизабет Баррет Браунинг. В книжке хранилось несколько любовных писем от отца Сары к ее матери. Сара уже сотни раз читала и перечитывала их. Они изобиловали чисто британскими словечками, которые американцы употребляют так редко. Словечками типа «очарованный», «сраженный», «обольщенный». Слова, от которых в детстве – да и до сих пор – ее наполняла радость, звенящая точно щекотка. Сара сунула одно из писем в задний карман джинсов.
В самом дальнем углу, обернутая в шелковую голубую нижнюю сорочку, лежала потрепанная книга с оторванной обложкой. Ни названия, ни имени автора. Выглядела она не столько старой, сколько зачитанной. Или вытащенной из-под автобуса. В ней было 423 страницы. Сара нашла название – вверху слева на каждой странице начиная с первой главы. Но справа не был указан автор. «Безмолвие в Степни». Близ их дома в Ист-Энде был парк с таким названием. Сара задумалась, почему книга пришла в столь печальное состояние – и почему она настолько дорога ее матери, чтобы храниться в утешительном ящике. Она аккуратно вернула все вынутые предметы обратно, но книгу оставила себе. Может, Анна-Кат знает, что это.
Она медленно вернулась в кабинет. Телефон завибрировал. Сообщение.
От «Ежедневные аффирмации»:
Ваша бесплатная пробная версия закончена. Натяните позитивные штанцы! Нажмите сюда, чтобы подписаться на ежедневные аффирмации всего за 3,99 доллара в месяц! Жмите прямо сейчас!
Сара выключила телефон и оставила на кухне. Голова у нее болела от поисков. Но сердце болело еще сильней. Как оказалось, сердиться на ту, по кому так нечеловечески скучаешь, довольно энергозатратно. Она даже пытаться устала.
Она вошла в кабинет, перешагивая через стопки папок, коробок и бумаг. И растянулась на полу.
– Ну же, мама, – прошептала она. – Ты же вовсе не хочешь, чтобы я писала эту книгу. У тебя должен быть запасной вариант. Просто покажи мне, где он спрятан.
Гэтсби