— Джек, — тихо позвала Вренна: голос слился с ветром, а в глазах светилась жутковатая серьезность и сдержанный, холодный страх. — Джек, что ты задумал? Это окончательно освободит кораблистов. Год назад на том злополучном маскараде идиот, расстрелявший триста кораблистов, наверное, тоже думал, что спасает мир. А в итоге…
— В итоге — так или иначе — мы свободны! Разве не об этом ты мечтала всю жизнь? — вырвалось у меня.
Однажды этот разговор должен был случиться, вот только людям Сказочника слушать его не нужно.
— Мечтала?!.. — она хотела поспорить, но я был прав. — Но… Может, я и мечтала, но этот мир — совсем не то, что я думала! Я никогда прежде в нём не была — откуда мне было знать? Я ошибалась! Да и…
— Постой, то есть ты жалеешь, что узнала этот мир? Жалеешь, что «проклятье» — как ты звала это! — спало? Хотела бы вернуть всё, как было? — на одном духу спросил я.
Вренна открыла было рот, чтобы ответить, но я говорил подозрительно быстро, и она настороженно прищурилась и бросила:
— Потом обсудим.
— Да.
Игорь, сидящий за рулем одного из внедорожников, нажал на сигнал, и неприятный звук разнесся по пустынной стоянке.
— Садитесь уже, — раздраженно проворчал он. — Предложения по корректировке плана действий не рассматриваются.
Робин потер свои бронзовые пиротехнические ручки и запрыгнул на переднее сиденье. Зимин с видом благородного разбойника взял на себя управление второго внедорожника. Мы забрались к нему в машину, к Игорю уселись двое оставшихся.
Где-то на периферии своего сознания метафизическая форма жизни, называемая иногда Кораблем, засекла знакомые тревожные сигналы, посылаемые караулящим здесь отрядом. Не питая к происходящему ни интереса, ни страха, ни энтузиазма, форма жизни всё же слегка перевела фокус своего внимания на небольшой участок леса возле Морской Короны, где разворачивались события. Погрузив часть своей нематериальной сущности, витавшей окрест Замка, в нескольких подопечных одновременно, она прислушалась к происходящему вокруг них.
В этих несчастных, искалеченных мутациями телах обретались не души, но инстинкты — но сейчас все их нейронные связи метались и полыхали так, что это можно было принять за настоящие эмоции:
Мы слышим подозрительный шум! Еще далекий, еще тонущий в листве… Шуршание листьев, хруст мелких веток под колесами…
Они на нашей земле и скоро они будут нашими!
Мы выжидаем, замерев.
Вот, затихли двигатели, и на влажную траву ступают первые осторожные ботинки. Лес слишком густ для ваших машин!
Восемь человек. Не нужно видеть их, чтобы понять это. Семеро мужчин и одна женщина. Все молоды, все наполняют лес частицами себя — своей энергией, своим страхом, своими страстями. Чем ближе восьмерка, тем глубже осколки их чувств проникают в нас…
— трое питают нежность к девушке
— она неравнодушна также к троим, но эти тройки не совсем совпадают
— почти все глотают свой страх
— они пришли уничтожать
— они ищут нас взглядом, они нас презирают и боятся
Взаимно!
* * *
— Далеко еще? — раздраженно спросил пиротехник.
За его узкими плечами гирей повис рюкзак, плотно набитый взрывчаткой.
Никто не отвечал.
Они уже почти забыли свою цель. Знали только, что нужно идти — как можно быстрее и тише.
Запах дикой нетронутой осени действовал почти наркотически — вызывал легкое головокружение и стимулировал фантазию. Любой шорох уже давно был чьим-то крылом или щупальцем.
— Вренна… — Зимин, кутаясь в свою куртку, нагнал девушку. Почему-то она казалась здесь куда более «вентеделевой», нежели Джек.
— Вренна, когда они появятся?
— Откуда я знаю?
Злости в ее голосе не было. Те же напряженность и испуг.
Зимин сглотнул.
— Да блин, мне кто-нибудь ответит?! Скоро мы придем? — громче позвал Робин.
— Что тебе неймется? — буркнул Игорь. Он казался бледней, ниже и сосредоточеннее обычного.
Смуглое лицо подрывника исказилось ухмылкой:
— Хочу устроить фейерверк.
— Нам бы самим не пойти на фейерверки, — пробасил сзади Хоньев.
— Ага. И не стать пушечным мясом, — мрачно добавил Игорь.
— Пушечным? — насмешливо уточнил Джек. — Вот это вряд ли.
Вренна усмехнулась и подозвала его:
— Иди сюда, родственничек. Будем отражать атаки.
Он неохотно послушался и встал рядом с ней в авангарде.
Зимин обернулся и оглядел своих… друзей? Что ж, может и так. На всех была примерно одна и та же маска — гримаса осознания собственного безумия: «Боже, что я делаю?!»
«Что же я?..»
Зимин упал, едва успев вскрикнуть, подкошенный мощной плетью.
▪
Кажется, я почувствовал их — за пару секунд до сдавленного крика Зимина и звука его неловкого падения в мокрую почву. Кораблисты… Должно быть, окружили нас заранее, ведь мы не такая простая добыча. Во-первых, у нас оружие, ну, и во-вторых — Вренна как-никак. Я всё еще надеюсь, что она имеет над ними власть.
Я резко обернулся на крик и выхватил взглядом кораблиста. Лоснящийся травянисто-фиолетовый силуэт, лапы-лианы обнимают мальчишку и вот-вот вытащат из него душу.
Я мысленно приказал всем кораблистам замереть. Потом мысленно — этому одному — отпустить парня. Настойчивее! Наконец, я перешел на голос:
— Пошел прочь! — рявкнул я в надежде, что хоть это сработает — безрезультатно.
Меня колотило от гнева и бессилия. Да, я подозревал — знал! — что так будет — но как смеют они?!
Я обернулся по сторонам: наши компаньоны замерли в смертельном изумлении, едва дыша и с ужасом глядя кто куда. На мгновение мы все будто зависли в стоп-кадре — дрожащие люди против неловких, уродливых, но могучих тел — и эти тела посыпались на нас. Нечто мохнатое неслось на пиротехника, нечто крылатое, но летать неспособное, корячилось в корнях дерева, протягивая бесконечные языки к Игорю…
— Огонь! — заорал он, доставая пистолет и спуская курок.
Отличная идея, подумал я под раскат выстрела, непроизвольно отрываясь от земли. Правое колено свело от сжимавшихся на нём цепких пальцев, чей-то хвост перевернул меня в воздухе и со всей дури швырнул головой в бурую грязь. Меня захлестнуло возмущением и только потом — болью. Через секунду стальные клешни-кандалы сомкнулись вокруг моего горла.
Я судорожно запрокинул голову, пытаясь дышать, и увидел ее…
Вренна была почти на вершине живой башни из пяти или шести кораблистов. Мускулистые кожистые конечности переплетались, покорно создавая удобные выступы для ее ног. Вот, она преодолела последние лапы и шею и застыла, устойчиво держась на сотворенном пьедестале — руки, словно крылья, разведены для равновесия, волосы клокочут на ветру.
И, распрямившись, она опустила огненный взгляд и зашевелила губами, источая беззвучные приказы. Энергия ее власти распространялась почти физическими волнами.
Я ощутил тонкую струйку воздуха, рванувшую мне в легкие.
Вренна продолжала балансировать на причудливой конструкции, властно взирая вниз, перебирая губами и словно покачиваясь на ветру.
Клешни разошлись, и я кое-как выбрался из-под кораблиста. Огляделся. Уродцы замерли, не шевелясь и не спуская с нас белесых глаз. Робин, Игорь, Хоньев — все неуклюже вставали на ноги. И поднимали ошарашенные взгляды на Вренну. Вренну Вентедель.
«И ей даже говорить ничего не пришлось!» — уязвленно подумал я. Оказывается, не так уж я рад, что она сохранила силу.
Я чувствовал за пазухой приятную тяжесть пистолета, и обилие покорных неподвижных жертв вокруг гипнотизировало. Но судя по тому, как выглядела Вренна, контроль над кораблистами давался ей всё же нелегко — и значит, один единственный выстрел, скорее всего, разрушит чары, и тогда нам не спастись.
— Уходим! — крикнул я, возвращая соучастников к реальности.
Они завертели головами, оценивая ситуацию, и, кажется, пришли к выводу, что согласны со мной. О том, чтобы продолжить путь, не зарекался даже Робин. И даже Вренна не пыталась приказать такому количеству кораблистов ничего большего, чем просто не двигаться и не вредить нам. Поняла наконец, что власть над ними не бесконечна.
Она закашлялась, пошатнулась на башне и неловко спрыгнула — Игорь подхватил ее и что-то прошептал — она устало улыбнулась.
Я заставил себя не обращать внимания на это и быстро зашагал прочь — обратно к джипам.
— Стойте, — послышалось сзади. — Что с ним?
— Слава!..
Я обернулся — все сгрудились вокруг Зимина. Ну ясно. Поискал глазами Вренну — она там же, еще чуть-чуть и на колени встанет возле тела — какие сантименты. Какая мерзость. Я пошел быстрее, и вскоре их голоса растворились в листве.
Вышел к автомобилям. Итак, делаем ставки: совесть позволит мне это? Что ж, да, легко! Ключ в замке зажигания, дверца открывается один нажатием — а Вренну они тут не оставят: они к ней привязались.