Ты И’шеннрия. А И’шеннрию не могут увидеть в отвратительном наряде.
Саркастические слова застревают в горле, и я сглатываю. Она права. Неважно, кем я была. Единственное, что сейчас важно, это то, кем я должна стать. И’шеннрия прячет изорванное платье на дно сундука.
– Ну-ка, дай посмотреть. – Она медленно задумчиво обходит меня по кругу. – Оно прекрасно на тебе сидит, даже несмотря на ужасную осанку. Может, ты и неотесанна, но у тебя роскошное тело, и это поможет тебе завоевать внимание принца.
– Я еще и соблазнить его должна? – щебечу я. – А я-то думала, тетя не должна позволять племяннице развлекаться.
Лицо И’шеннрии невозмутимо.
– Мы сделаем что угодно, чтобы заполучить сердце принца, – ты сделаешь что угодно. Тебе понятно?
Я проглатываю ее слова, как свинец. Мой арсенал ограничен невинным флиртом. Прошло три года с тех пор, как я видела парня своего возраста последний раз. Был один наемник, заявившийся в лес, чтобы убить Ноктюрну, всего на год старше меня, но я отрезала ему левый мизинец раньше, чем дело дошло до «флирта». В лесу не посещают мысли о том, что тело – нечто большее, чем предмет, который нужно мыть и кормить, но Ветрис требует, чтобы я думала о мужчинах, женщинах, о ком-то, кто желал бы меня. Но страсть – это странная, чуждая игра для смертельно опасного монстра.
Пятеро мужчин, их измученные крики были словно мед для твоих ушей, пока ты вырывала им языки…
Я глубоко дышу.
– Я сделаю что угодно. Даю слово.
– Слово Бессердечной ничего не значит, – говорит И’шеннрия. – Мне остается лишь надеяться, что ты его сдержишь.
Меня опять гложет досада, но сказать в свое оправдание нечего. И’шеннрия смеряет меня взглядом с головы до ног, роется в сундуке, а затем протягивает мне гребень из слоновой кости и кожаный шнурок.
– Сделай что-нибудь с беспорядком на голове. Нам придется все это состричь, когда доберемся до дома.
– Вам не нравится моя прическа? А я-то надеялась, что посеченные кончики волос окажутся в Ветрисе на пике моды.
– Дело не в кончиках, а в длине. Длинные волосы при дворе Ветриса являются символом статуса, и так было всегда, – утверждает она. – Мужчины, женщины, неважно, – чем длиннее волосы, тем могущественнее твоя семья. Только члены королевской фамилии носят такую длину, как у тебя. Семьи Первой Крови укорачивают волосы в знак уважения.
– Значит, лишь они одни могут выглядеть сногсшибательно? Немного эгоистично, не находите? – С ворчанием я все же собираю свои золотистые волосы в конский хвост. И’шеннрия выглядит относительно довольной.
– Что насчет этой ржавой рухляди? – Она указывает на меч, лежащий у меня на коленях. – Стражи порядка будут на каждом шагу – вряд ли тебе придется давать кому-то отпор. Физически, по крайней мере. Что касается высшего света, тут другая история.
Я стискиваю рукоять.
– Меч останется со мной.
– Леди с мечом выглядит неплохо, – соглашается она. – Но с таким безобразным, как этот? Нет. Немыслимо. Выброси его, я куплю тебе новый в Ветрисе.
– Я сказала нет.
– Ты избавишься от этой уродливой вещи, или я буду…
– Я готова на что угодно. Носить любое платье, соблазнять любого принца. Но меч остается.
– Хотя бы объясни, почему ты так настаиваешь на этом.
Я плотнее прижимаю к себе лезвие.
– Этот меч принадлежал моему отцу.
Она молчит, а потом наконец вздыхает.
– Прекрасно. Оставь себе эту ржавую железку. Если это спугнет принца, сама будешь извиняться перед ведьмами в загробной жизни.
– Если обычный меч может отпугнуть его, – парирую я, – трудно представить его восторг от моего характера.
Фишер подводит лошадей, чтобы снова запрячь их в экипаж. Они здоровые, откормленные. От запаха их теплой плоти мой рот наполняется слюной, но я отмахиваюсь от этого чувства. Нет. В Ветрисе будет тысяча лошадей – и я не могу смотреть на каждую как на фуршет. Словно прочитав мои мысли, И’шеннрия протягивает мне бумажный сверток.
– Ешь побыстрее, – приказывает она. – Мы скоро отъезжаем, и я не хочу, чтобы ты разводила грязь в карете.
Внутри свертка я нахожу сердце вепря.
Похоже на его сердце, не так ли? – шипит голод. – Того мужчины, которого ты распотрошила.
Залившись румянцем и отчаянно желая, чтобы он прошел, я поднимаю глаза на И’шеннрию и спрашиваю:
– Как же я буду есть в Ветрисе?
– Я буду снабжать тебя пищей, – отвечает она. – Незаметно, конечно. Ведьмы сказали, что сердце и печень насыщают тебя быстрее всего. Но они не сказали, как… – она сглатывает и судорожно вздыхает, снова заметно нервничая, но тут же берет себя в руки, – как часто тебе нужно есть?
– Каждый час, – протяжно завываю я, – по тысяче младенческих сердец.
На ее лицо набегает тень, и я тут же вспоминаю, что из-за нас она потеряла свою семью. Слишком больно. Слишком реально.
– Простите. Иногда я шучу не подумав, и выходит ужасно. – Я быстро прочищаю горло. – Мы едим дважды в день. Утром и вечером. Скотину или дичь.
– Не так уж сильно вы от нас отличаетесь, – шепчет она. – Очень хорошо. Я все устрою. Найду того, кому можно доверить доставку еды в твою комнату, где можно будет поесть, – она подавляет дрожь, – в уединении.
Наконец все вопросы утрясены, и она возвращается в карету. Есть рядом с И’шеннрией слишком жестоко, особенно после моей идиотской болтовни, поэтому я ухожу с дороги и сажусь в высокой траве, укрывшись от чужих глаз. Закончив, споласкиваю пальцы в луже и возвращаюсь в карету. И’шеннрия старается не смотреть на меня, предпочитая читать книгу, а Фишер тем временем пускает лошадей рысью. Я же провожу свободное время конструктивно: прокручиваю в голове каждый момент, когда вела себя отвратительно по отношению к кому-либо. Наконец мы въезжаем на холм, и Фишер кричит:
– Город виден, мэм!
Город! Город! И’шеннрия не двигается, но я жадно высовываю голову в окно. Вот он, Ветрис, во всем его великолепии – нимб белокаменных шпилей в окружении изумрудных полей. Море травы, колышущейся на ветру, с такой высоты кажется мятым бархатом, покачивающимся в такт с нефритово-зелеными знаменами, увенчивающими устрашающую стену на границе города. Она куда больше, чем я предполагала. Внутри теснятся каменные здания и латунные машины, выдувающие впечатляющие клубы дыма и пара. И над всем этим – гигантское здание королевского дворца, о котором рассказывала И’шеннрия, башня на башне, белеющие в лучах полуденного солнца, и близлежащие земли, изрезанные затейливой сетью сапфировых водных каналов.
– Немедленно вернись на место, – рявкает И’шеннрия, – пока тебя никто не увидел.
Я подчиняюсь.
– Объясните, пожалуйста, почему это леди не подобает