— Ей станет лучше?
— Я надеюсь. Такое и раньше случалось.
— Но она сможет заботиться о ребенке?
— Ей поставили диагноз сразу после рождения Мариссы, и она справлялась. Конечно, ей помогали сиделки.
— Интересно, не это ли имела в виду Марисса, говоря о том, что ребенка погубят, — вслух размышляла Уэнди. — Сиделки вместо матери…
В голосе Мака появились металлические нотки:
— Марисса любила все драматизировать.
— Но ведь растили-то ее все-таки сиделки?
— Ну да, так.
Уэнди положила вилку и сказала — почти нежно:
— А теперь вашей матери еще хуже, не правда ли? Вы ведь понимаете, что она не может по-настоящему заботиться о ребенке. Если даже подержать Рори на коленях причиняет ей боль…
Мак пожал плечами.
— Она что-нибудь придумает.
— Сиделки? Няньки? Вот чего вы хотите для Рори? Ваша мать не в состоянии даже приласкать ее. А ваш отец ею едва интересуется. Но от отца трудно ожидать, чтобы…
Дверь столовой распахнулась, и их прервал веселый голос:
— Так ты привез ее! — В комнату влетел молодой человек и хлопнул Мака по плечу.
Очевидно, один из его братьев, заключила Уэнди. Этот юноша был не так высок, как Мак, и, вероятно, лет на десять моложе — или, может быть, так только казалось из-за его приветливого, открытого лица. В нем не было ничего от сдержанности Мака.
В его присутствии Мак казался более тяжеловесным. Но это не так. Вовсе нет. Он был надежным, вот правильное слово. Женщина спокойно может опереться на плечо Мака.
Молодой человек протянул Уэнди руку:
— Привет. Я Митч.
Уэнди вежливо пожала ему руку.
Митч направился к буфету и изучил то, что осталось от их обеда. Очевидно, решив, что это заслуживает его внимания, он достал с полки фарфоровую тарелку и отрезал себе изрядный кусок говядины. Сев напротив Уэнди, он принялся есть, разглядывая девушку с выражением искреннего интереса.
Взглянув на его тарелку, Мак спросил:
— Разве ты не обедал?
— Только один раз. И к тому же это была форель, а не то, что у вас. Почему миссис Кордоза всегда готовит для тебя так, словно ты какой-то особенный?
— Потому что я очень разборчив в еде. Я могу оценить ее усилия. А тебе все равно, что есть.
Митч, проигнорировав замечание брата, повернулся к Уэнди:
— Как вам нравится Чикаго?
Она решила ответить дипломатично:
— Мне пока не довелось увидеть город. Только снег.
— Мерзкая погода, да? Вы выбрали самое отвратительное время года для приезда. А я уеду на Гавайи, когда кончу университет. Я бы уже сейчас был там, если бы не Мак, который уверен, что я стану проводить все свое время за серфингом, вместо того чтобы учиться. Это напомнило мне, Мак, что нужно поговорить с тобой о занятиях по статистике.
— Только не теперь, Митч. Как насчет десерта, Уэнди?
Паркер появился словно по волшебству, и Уэнди не могла решить: то ли он читает мысли, то ли Мак воспользовался каким-то скрытым от глаз средством связи.
Она тряхнула головой.
— Я не осилю больше ни кусочка. Не буду вам мешать. Я пойду спать, если не возражаете.
Митч вскочил, чтобы отодвинуть ее стул.
— Только не подумайте, что я хочу избавиться от вас, — признался он. — Но это действительно очень важно, поэтому спасибо за понимание. Знаешь, Мак, нечасто встретишь женщину, которая понимает с полуслова и при этом не устраивает сцен. Может, тебе стоит подума…
Мак не дал ему докончить:
— Ты об этом хотел со мной поговорить, Митч?
Паркер слегка поклонился.
— Если вы пройдете за мной, мисс, я попрошу миссис Паркер проводить вас в вашу комнату.
Выходя из столовой, Уэнди обернулась. Братья уже снова сидели, и Митч с увлечением объяснял что-то Маку, иллюстрируя свои слова при помощи стоявшей на столе посуды.
Миссис Паркер оказалась маленькой кругленькой женщиной, одетой в черное. По всей видимости, экономка, заключила Уэнди, гадая, сколько еще людей прислуживает в этом доме.
На верху лестницы Уэнди остановилась.
— А где детская?
Миссис Паркер показала:
— В том крыле, мисс, где комнаты сиделок миссис Берджесс.
Уэнди кусала губы.
— Не думаю, что вам стоит беспокоиться о девочке, — заверила ее экономка. — Как я понимаю, она уже спит. О ней позаботятся наилучшим образом.
— Да, наверное, вы правы.
И мне пора привыкать к тому, что она будет не со мной, напомнила себе Уэнди. Иначе я только усложню жизнь нам обеим.
— Думаю, здесь вам будет удобно. — Экономка открыла арочную дверь, щелкнула выключателем, и перед ними оказалась большая гостиная.
— Спальня и ванная там. — Миссис Паркер указала на дверь в дальнем конце комнаты. — Мистер Мак сказал, что вы остались без багажа?
Вопрос напомнил Уэнди о затруднении. Кругом такое великолепие — а у нее нет даже чистого белья на смену.
— К сожалению, это правда.
— Я взяла на себя смелость и приготовила для вас чистое белье. Надеюсь, вам оно подойдет. Если бы вы позвонили, когда закончите раздеваться, я бы прислала служанку за вашим бельем, чтобы к утру оно уже было готово. — Она указала рукой на колокольчик рядом с камином.
— Не беспокойтесь так обо мне… — поспешила сказать Уэнди и прикусила язык. Ей очень не хотелось обременять этих людей, но удобно ли отказываться?
Миссис Паркер улыбалась, не дежурной улыбкой, а по-настоящему дружелюбно.
— Просто позвоните, когда будете готовы.
— Вы так любезны, — призналась Уэнди. — Вы просто спасли мне жизнь.
* * *
Уэнди снилось, что она слышит плач Рори, но, сколько бы она ни искала ее, перед ней открывались все новые и новые комнаты, тянулись все новые коридоры, и все новые флигели расходились в стороны от основного здания, и она так и не нашла ребенка.
Наконец она очнулась и увидела яркий свет, лившийся сквозь высокие окна.
Рори, наверное, уже проснулась, подумала она и всполошилась. Почему девочка не плачет? Что случилось?
Она резко села — и только тогда вспомнила дом Берджессов, кровать с балдахином и детскую в коридоре за углом.
Тут послышалось шуршание в соседней комнате, и через мгновение к ней вошла с подносом в руках служанка в зеленой униформе, белом переднике и чепчике.
— Прошу прощения, мисс, я не хотела вас потревожить. Миссис Паркер подумала, что у вас, может быть, появится желание выпить кофе или чаю, когда вы проснетесь. — Она поставила поднос на столик рядом с кроватью.
На подносе стояли два термоса, чашка и блюдце из тонкого фарфора, кувшинчик со сливками, сахарница с тем же цветочным рисунком, прозрачное блюдце с лимонными дольками и маленький квадратный конверт. Уэнди с трепетом воззрилась на послание.